Терри Брукс - Джарка Руус
Очень скоро они услышали какое–то завывание. Ошибиться в этом звуке было невозможно, низкий стон, который мог оказаться всего лишь ветром или исходить от чего–то живого и страдающего от боли. Постепенно он нарастал, со временем исчезая, но через пару секунд снова возвращался. Она попробовала игнорировать его, но обнаружила, что сделать это невозможно. Изменения высоты и тембра заставляли зубы скрежетать. Звук отражался от скал прохода, проникая во все щели и трещины и вновь выходя из них. Века Дарт зашипел от раздражения и страха, закрывая уши руками. Когда она на него оглянулась, его зубы были обнажены.
Вскоре после этого появились призраки, вылезая из трещин в стенах прохода и из–за скал. Они были не совсем такими, какими должны быть призраки, передвигаясь независимо от света, отделяясь от твердых предметов так, что это не казалось возможным. Они текли по проходу искривленными черными пятнами, следуя по ее следам как хищники. Когда они оказывались рядом, их чернота касалась ее кожи ледяными пальцами.
Инстинктивно она поняла, что происходит. Ей говорили повернуть назад. Она смогла почувствовать предупреждение в касании этих призраков и звуке стенаний. Однако, не стала обращать на это внимание, так как знала, что должна продолжать идти.
К ночи они добрались до пролома в скалах, который открывался сквозь плотный занавес мрака и тумана, как будто дыра в небе. Грайанна Омсфорд сначала остолбенела, но потом сообразила, что небо было черным и пустым без звезд и луны. Там просто ничего не было. Она пошла вперед, не в состоянии поверить, что действительно видит то, что есть на самом деле.
Миновав этот пролом в скалах, когда туман и мрак рассеялись, она обнаружила, что стоит на возвышенности, которая граничила со Сланцевой Долиной.
Она была такой, какой Грайанна ее помнила, хотя и не совсем. Эбонитовые камни с острыми краями были теми же самыми, разбросанные по пустым склонам, как осколки блестящего стекла. Кроме стены тумана, который обволакивал всю долину, такой густой и высокий, что она ничего не могла увидеть, за исключением черной дыры неба над головой. Горы исчезли. Мир исчез.
Оставался только Хейдисхорн, разлившийся на дне долины, его спокойные воды тускло переливались в глубоком мраке. Его плоская, зеркальная поверхность источала слабый зеленоватый свет, который отражался на гранях камней. Туман как пар поднимался от поверхности озера, но в этих водах не было никакого тепла. Даже с того места, где она стояла, Грайанна могла почувствовать, что озеро было холодным, как сама зима, и опасным, как сама смерть. Ничто из того, что давным давно прошло сквозь него в преисподнюю, не могло там выжить.
Века Дарт спрятался за ней и огляделся:
— Это зловещее место. Почему мы здесь?
— Потому что ответы на мои вопросы можно найти только в водах этого озера, — ответила она.
— Ну, тогда побыстрее задавай свои вопросы, и пойдем отсюда!
Снова началось завывание, низкое и настойчивое, просачивающееся из камней и парящее в воздухе. Вновь появились призраки, на этот раз принимая форму, одни знакомую, другие нет, кружась вокруг них, как фантомы, вышедшие, чтобы их мучить. У них не было ни голосов, ни лиц, ничего человеческого, и все равно казалось, что в этих призраках и в этих стенаниях могла быть жизнь, лишенная души и сущности, пойманная в эфирную ловушку. Звуки и призраки откликались друг на друга, ускоряясь и замедляясь, поднимаясь и опускаясь, как некий симбиоз, отражавший их ужасающую несамостоятельность.
— Стракен, делай, что должна, но делай это побыстрее! — попросил Века Дарт, и в его голосе чувствовался страх.
Она кивнула, не глядя на него. Ждать не было смысла, раздумьями ничего не добьешься. Она не могла знать, что ждет ее, когда она призовет духов умерших. Здесь все может быть по–другому, не как в Четырех Землях. Это может быть смертельным.
Но это может быть ее единственной надеждой.
Решившись, она начала спускаться.
ГЛАВА 21
Почти сразу же она ощутила присутствие мертвых. Они приняли форму призраков, которые порхали вокруг нее, а их завывания исходили из самих скал. Они были частью воздуха, которым она дышала. По мере своего спуска она обнаружила, что их становилось все больше и они плотнее окружали ее, пытаясь вернуть себе частичку телесного существования, которое они покинули при переходе в потусторонний мир. Она знала, что призраки чувствуют это отсутствие. Даже будучи уже мертвыми, они помнили сущность жизни.
Такого явления не могло произойти в ее собственном мире, где духи были заключены в глубинах Хейдисхорна и им не дозволялось вторгаться в мир живых. Однако в Запрете, казалось, мертвым было предоставлено больше свободы, и хотя их еще не призвали из преисподней, они уже шатались по всей долине.
Она также почувствовала еще одно отличие. Призраки, которые окружали ее, не были дружелюбными. В лучшем случае, они были настроены враждебно ко всем живым существам, но она ощутила особую антипатию к себе. Причину этого она не могла определить прямо сейчас. Они не знали ее лично и у них не было на нее какой–то конкретной обиды, что объяснило бы подобное отношение, и все–таки ошибки быть не могло. Она чувствовала, как они щипали ее своими слабенькими уколами, которые воспринимались ею как царапанье. В этом царапанье было презрение и раздражение; а также откровенная неприязнь. Что–то в ней вызывало у этих призраков злобу, и хотя она пыталась найти причину этого, но не могла. Определить, что у призраков на уме, было трудной задачей, их эмоции не были связаны с чем–то материальным и поэтому понять их было нелегко.
Она подумала было воспользоваться своей магией, чтобы разогнать их, дать себе возможность свободно дышать. Однако внутри Запрета ее магия могла иметь непредсказуемые последствия, а она не хотела рисковать шансом поговорить с духами друидов. Цель ее прихода сюда состояла в том, чтобы призвать их, и она не могла позволить себе упустить этот шанс. Эти мелкие призраки раздражали, но вполне терпимо.
Ее путь ко дну долины казался бесконечным. Призраки раздражали ее нервы, как наждачная бумага. Их шепот и ледяное прикосновение беспокоили ее. Она чувствовала, как внутри нее в ответ на эти действия растет то, что она давно похоронила, желание раздавить их, как сухие листья, растоптать своими каблуками. Именно так бы она и поступила раньше и даже не задумалась. Но она больше не была Ведьмой Ильзе и ничто не заставит ее стать ею снова.
Она обернулась на Веку Дарта. Он сидел на вершине, скрестив ноги, зажав руками уши, с напряженным лицом. Он едва сдерживал себя, но решил сделать все, что от него требовалось.
