Анастасия Калямина - Волшебство на грани
- Плохой из меня отец. Будь я хорошим, всего бы этого не произошло. Если бы я мог помочь...
Он посмотрел на занавешенную штору, медленно подошел к окну, одёрнул, пуская обратно солнечные лучи, и зажмурился.
- А еще, у тебя скоро будет сестренка... - Сказал Прохор Мылченко, глядя в окно. - Фольма уже на втором месяце. Мы даже имя малышке уже придумали. "Сельма", что с древнемасийского значит "счастливая"...
Люди за окном куда-то ходили, что-то делали. У них свои цели. А ради чего они живут? Ради выполнения поставленных мозгом задач, так называемых желаний. А если, все цели человека, который в этот момент радостно бежит на работу, ожидая повышения, будут достигнуты, и больше не к чему стремиться, не произойдёт ли в его маленьком мирке какой-нибудь сбой?
Прохор отвернулся от окна, стараясь об этом не думать:
- Эта вся ситуация, она какая-то... не правильная. Карсилина, такая хорошая девочка... Ты не должен губить себя из-за неё...
На этой ноте в палату вошёл доктор.
- Здравствуйте, Прохор Платонович.
- Вы смогли определить, что с ним происходит? - спросил отец.
- Понимаете, мы пытаемся опустить температуру до нормальной величины, но ваш сын снова её поднимает...
- Осознанно?
- Чародеи довольно странные люди. Если бы он был волшебником, или колдуном, либо ещё кем-то, было бы проще... Чародеи могут уничтожать себя с помощью магии. У вашего сына пропало желание жить, а если оно пропало, то насильно мы не сможем удержать...
- А вы постарайтесь! - рассердился мой отец.
- Мы делаем все возможное, но он подсознательно себя убивает.
- И что делать?
- Нужно вывести его из депрессии.
Прохор тяжело вздохнул, опустился на стул возле моей кровати и тихо проговорил:
- Снимите чары.... Верните его в сознание.
- Рискованно. - Отказывался доктор.
- Вы посмотрите, Семён под воздействием ваших чар даже на живого не похож!
- Если я их сниму, он продолжит себя уничтожать...
- Как же к нему должно возвращаться желание жить, если он не осознает ничего!
- Хм. - Смутился доктор.
- Просто дайте мне поговорить с сыном.
Доктор кивнул, и провёл над моим лицом ладонями, снимая чары. Затем, он отступил к дверям.
Отец с надеждой посмотрел на меня.
Я проснулся. Голова болела, горячая и тяжёлая, словно чугун. Я пошевелился, пытаясь понять, что происходит.
- Всё хорошо. - Сказал мне отец. - Не волнуйся.
Яркий солнечный свет бьет в глаза, на улице радуются птицы очередному тёплому дню. А моё сердце разрывается от потери. Ниточка, которая связывала меня с Карсилиной, безвозмездно оборвалась, скотч тут не поможет...
- Всё плохо. - Не согласился я.
Меня не интересовало, где нахожусь, и как здесь оказался. Эти факты, просто не запечатлелись в моей памяти.
- Жизнь должна продолжаться. Пойми ты это уже! - не выдержал мой отец и ударил кулаком по тумбочке.
Я даже не вздрогнул, а он продолжал, весь на взводе:
- Зачем ты себя убиваешь?! Так нельзя! Прекрати сходить с ума!..
- Я не могу без неё...
- Можешь! Всё ты прекрасно можешь!
Казалось, он сейчас взорвётся. Никогда раньше я не видел его таким сердитым.
- Не смей умирать! Кому ты что докажешь! - негодовал он.
- Я просто хочу быть вместе с Карси. - Слова давались мне с трудом, в глазах затуманилось от слёз. - Ты не понимаешь...
- Всё я понимаю! Ты не представляешь насколько! - Он снова ударил по тумбочке. - Думаешь, мне было легко, когда я потерял вас с Фолией!..
Странно, но эту историю он мне так и не рассказывал. Теперь же, было фиолетово, бросал он нас с мамой тогда, или нет.
- ...Но я это пережил! - Он вытер пот со лба. - И не хочу терять единственного сына!
- Карси...
- Да опомнись, ты! Её нет! - он даже хотел меня встряхнуть, но, бросив взгляд в сторону доктора, не решился.
Тут доктор, который с опаской поглядывал то на меня, то на него, решил вмешаться:
- Прохор Платонович, извините, но дальше держать его в сознании нельзя. Вашему сыну становится хуже.
- Куда уж хуже! - Буркнул Прохор Платонович.
Доктор подошёл, усыпил меня, заблокировав мысли. И я отключился, как телевизор, выдернутый из розетки. Я ничего не чувствовал, мне ничего не снилось.
- И всё равно мне не нравится, что вы подвергаете его действию этих чар! - Сердито проговорил мой отец, поднимаясь.
- У нас нет другого выбора. - Кратко ответил доктор. - Юноша сейчас слишком подавлен, и волноваться ему категорически нельзя. Только так мы можем приостановить его подсознательное саморазрушение.
- Доктор, но, всё-таки, что может ему помочь? Веселящее волшебство? Оно ведь улучшит настроение...
- Сомневаюсь. Волшебнику, может, и помогло бы. Но в случае с чародеем, это даст обратный эффект...
***
Прохор Мылченко вышел из отделения. В вестибюле к нему сразу же подбежали Мартина и Альфред, которых туда не пускали.
- Ну, как он? - обеспокоено спросила Мартина.
- Стабильно. - Кратко ответил Прохор Мылченко.
Ему не хотелось рассказывать близнецам, что со мной происходит.
- Это хорошо или плохо? - насторожился Альфред.
- А где Дмитрий? - спросил мой отец, пытаясь их отвлечь от этой темы.
- Ему надоело вас ждать, и он ушел.... И, всё-таки, что с Семёном? Что врачи говорят?
Похоже, придётся им все рассказать. Он уже собирался это сделать, но тут его внимание привлёк Морквинов, с которым шла какая-то темноволосая женщина в серой блузке и розовой до колен юбке. Женщина эта тащила большой розовый чемодан.
Приглядевшись, он с удивлением узнал в ней двоюродную сестру покойной жены. Вид у этой женщины был очень рассерженный.
Димка подвёл её к ним. Прохор неуверенно протянул ей руку для рукопожатия, сказав:
- Здравствуйте, Ирина...
Тётя Ира от рукопожатия отказалась, с подозрением глядя на него.
- Кого-то вы мне очень напоминаете. Только вот, кого...
- Это отец Семёна. - Тут же подсказал ей Димка.
- Значит, ты, Прохор Мылченко, бросил жену и сына, а теперь появляешься непонятно откуда?! Совесть проснулась? - Накинулась она на моего отца.
- Это долгая история. - Смутился тот, увёртываясь от удара газетой, свернутой в трубочку.
Пока они разбирались друг с другом, точнее, разбиралась тётя Ира, Альфред шёпотом поинтересовался у Димки:
- Слушай, а что это за женщина? И почему она себя так ведёт?
- А Семён вам не рассказывал о своей тетё, которая живёт в Зебрландии...
- Вроде, что-то рассказывал. - Вспомнила Мартина.
- Так вот, это она, собственной персоной.
- Я уже её боюсь. - Ухмыльнулся Альфред.
Тётя Ира тем временем выдохлась изливать моему отцу своё возмущение, и устало опустилась на скамью, обмахиваясь газетой.
