Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра

— Мы имели полное право, когда, как оказалось, вполне обоснованно, решили, что вы от нас что-то скрываете, — ответила я.

— Вы ставите под сомнение нашу честь? — спросила Кайтриона.

— Никто не сомневается в вашей чести или честности, но они всё видели, — сказала Олуэн. — Всё. И даже ты должна признать, как тёмно это может выглядеть для несведущих.

Кайтриона шумно вдохнула, её плечи опустились в безмолвной покорности.

— Оно всё ещё в лазарете?

— Да, — ответила Олуэн. — Я ещё не закончила с ним.

— Оно? — переспросил Эмрис, переводя взгляд с одной на другую.

Кайтриона направилась к массивным дубовым дверям.

— Идите со мной, я всё объясню.

***

Как оказалось, мы были не единственными, кто хотел поговорить с Олуэн. Нева уже находилась там, мерила шагами короткое пространство лазарета. Большой фолиант, Обряды Королевства, покоился рядом с небольшим стеллажом с бутылочками и склянками на рабочем столе Олуэн. Мерцающие свечи выхватывали из темноты вихревые движения воздуха.

При скрипе открывающейся двери Нева рванулась вперёд.

— Олуэн, почему ты не… — она замерла, окидывая нас взглядом. — Подождите, что здесь происходит?

— И тебе добрый вечер, Нева, — сухо ответила Олуэн. — Как удачно, что ты уже здесь.

Нева быстро оглядела Эмриса и меня, но её настоящее удивление вызвала Кайтриона, которая решительно закрыла за собой дверь.

— Выходи, Блоха, — сказала Кайтриона.

Нева вздрогнула, когда девочка выползла из-под нижних полок.

— Давно ты там сидишь? — спросила Нева, прижимая руку к груди.

— Достаточно, чтобы услышать, как ты бормочешь себе под нос, накачивая себя смелостью, как гусь перед боем, — ответила Блоха и зыркнула на старшую жрицу. — Да ни за что ты меня не видела, Кейт!

— В самом деле, не видела, — признала Кайтриона. — Но Беатрис пожаловалась мне, что одна из её молитвенных камней исчезла. И случилось это ровно в тот момент, когда ты пропала с её занятия.

Девочка надменно надула нижнюю губу и скрестила руки на груди.

— Это была не я.

— Нам обязательно устраивать этот спектакль каждую ночь, Блоха? — спросила Кайтриона, и сквозь её усталость прорвалось раздражение.

— Только потому, что ты меня заставляешь, — огрызнулась та.

— Опустоши карманы и докажи, что твои слова — правда, — велела Кайтриона.

Блоха лишь упрямо опустила голову.

— Я верну.

— Спасибо, — спокойно сказала Кайтриона. — Сделай это сейчас и извинись перед ней. Так поступать нехорошо, тем более с собственной сестрой.

— Но…

— Сейчас, Блоха, — Кайтриона открыла перед ней дверь.

Девочка напоследок зыркнула на меня с ноткой самодовольства в улыбке, но подчинилась. Когда дверь захлопнулась, Кайтриона заперла её и с тяжёлым вздохом прислонилась к косяку.

— Я знаю, зачем я здесь, — сказала Нева, переводя взгляд с одного на другого. — А вы-то все что здесь забыли?

— Ждём объяснений, которые нам давно должны, — ответила я, усаживаясь на край рабочего стола.

— Значит, вас, наконец, поймали за шпионажем? — догадалась Нева.

— Это была бы самая мрачная трактовка событий этого вечера, да, — кивнул Эмрис.

— С чего мне начать? — спросила Олуэн. — С костяных скульптур, как вы их называете?

— Вполне меня устраивает, — сказала я.

Олуэн присела на корточки, откинула занавеску из потрёпанной ткани, закрывавшую нижние полки, и извлекла оттуда корзину. Поставив её рядом со мной, она осторожно развернула несколько слоёв льняной ткани, обнажая одну из скульптур.

Основанием служил перевёрнутый череп, из которого веером расходились длинные тонкие кости, образуя жуткий, устрашающий цветок. Нева ахнула, и было невозможно понять, было это удивление или восторг. Она наклонилась ближе, вглядываясь в выгравированные узоры.

— Можно? — тихо спросила Кайтриона.

Нева отступила, позволяя ей поднять скульптуру и поставить её на деревянное основание, покрытое застывшими восковыми каплями. Олуэн протянула ей небольшую свечу, и Кайтриона осторожно установила её внутрь. Проведя ладонью над фитилём, она зажгла огонь.

Пальцы её скользнули по краю подставки, и вокруг разлился туман, закружился, закружился, закручивая её верхушку. Пламя внутри костяной чаши металось, отбрасывая на стены пляшущие тени и мерцающие магические знаки.

— Наши воспоминания живут не только в разуме, но и в крови, и в костях, — сказала Олуэн. — После смерти старшего друида его кости превращали в подобный сосуд, чтобы его память сохранялась и к ней можно было обращаться в грядущие века. Когда форма готова, её кладут в котёл, который вы видели, чтобы напитать ещё большей памятью и магией. Это сосуд нашей Верховной Жрицы Вивиан.

— Его создал последний из друидов, владеющих этим искусством, — добавила Кайтриона. — И по милости Великой Матери он успел научить нас пользоваться им всего за несколько дней до собственной гибели.

Я повернулась, пытаясь разобрать символы, струившиеся вокруг нас.

— Эти знаки… они не такие, как у чародеек. Что они означают?

— Увы, я не имею ни малейшего представления. Это язык магии друидов, — ответила Олуэн. — Они принесли его сюда вместе с котлом, когда покинули смертный мир.

— Значит, кости в этих скульптурах принадлежат друидам? — уточнила я.

— Да, — кивнула Кайтриона. — Мы храним их, потому что в них заключены важные воспоминания — как об острове, так и о вашем мире.

— Но среди них только сосуд Вивиан принадлежит жрице, — заметил Эмрис.

— Да, — Олуэн посмотрела на него с едва заметной мягкостью. — Он не такой искусный, как остальные, потому что я боялась, что если сохранить слишком много её костей, это может сделать её останки… тем, чем стали Дети.

Нева наклонилась над сосудом, её тень упала на мерцающий свет.

— Как он работает?

Олуэн ответила вопросом на вопрос:

— Что бы ты хотела узнать о жизни Вивиан?

— Я не знаю… как она стала Верховной Жрицей? — предположила Нева.

— Закройте глаза, — велела Олуэн.

Мы подчинились, и вскоре из её груди вырвалось глубокое гудение, переходящее в незнакомый мне язык. Гортанный, тягучий звук, будто рождённый самой землёй, а не горлом девушки. По спине пробежал холодок, когда в моём разуме сложился образ.

Юная девочка, светлая, как лунное сияние, поднимается с постели, словно во сне, нараспев выводя незнакомую мелодию. Её силуэт мерцает жемчужной дымкой, когда она проходит мимо спящих родителей и направляется к приоткрытой двери. За порогом её ждёт изумрудный лес, деревья склоняются перед ней…

Я резко распахнула глаза и судорожно вдохнула. Эмрис и Нева ещё на мгновение задержались в воспоминании, прежде чем вернуться в реальность.

— Мы называем это эхом памяти, — пояснила Олуэн. — Хотя многие наши обряды записаны, иногда мы обращаемся к прошлому таким образом.

— Думаю, ты уже пыталась отыскать в её воспоминаниях хоть какое-то упоминание о проклятии острова? — спросила Нева.

— Я изучила всё, что связано с событиями Падения, — кивнула Олуэн. — И даже искала её воспоминания о Моргане, но тщетно. Именно она возглавила восстание против друидов, и я надеялась, что могла поделиться с Вивиан чем-то о их магии.

— Всё, что знала Моргане, умерло вместе с ней, — фыркнула Кайтриона. — Она окончательно отвернулась от Богини и своих сестёр.

— Она герой, — возразила Нева, с вызовом вскинув голову. — Она спасла Авалон от захвата друидами, и именно так её должны помнить.

— Прошу вас, — перебила их Олуэн, поднимая руки в примиряющем жесте. — Дайте мне договорить.

Кайтриона и Нева отвернулись друг от друга, словно зеркальные отражения.

— После того как она едва не уничтожила Мерлина, Моргана была убита другим друидом в последнем бою, — продолжила Олуэн. — Она умерла на руках Вивиан. Наша Верховная Жрица так и не оправилась после этого… Они были любовницами.

Я кивнула. Тёмная магия рождалась и из меньших ужасов.