Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра

Мне открылись книги, о которых в смертном мире никто даже не слышал.

Но вместо этого я всё больше ненавидела их бесполезность.

— Нам нужно убираться отсюда, — взмолилась я. — Найти выход из башни. Добраться до портала.

— Знаю, — сказал он, потирая лицо.

Он выглядел так, словно его преследовало само истощение.

— Еды осталось меньше чем на десять дней, — напомнила я. — Дети могут атаковать в любой момент!

— Знаю, — повторил он. — Тэмсин, я знаю.

Я села рядом, глядя на статую Богини.

С каждым днём внутри накапливалась горечь.

Я больше не контролировала ситуацию.

Я теряла контроль над собой.

Эмрис провёл рукой по каштановым волосам.

Теперь они были растрёпанными, завивались по краям.

Мне нравилось.

Я подняла руку и вытащила из его грубых прядей маленький зелёный лист.

Поднесла к свету его налобного фонаря.

— Шалфей, — сказал он машинально. — От простуды и кашля. Но в рагу тоже хорош.

Я невольно рассмеялась.

Он наклонил голову, уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке. — Кажется, я начинаю тебе нравиться, Пташка?

— Как один из твоих любимых сорняков, — ответила я.

Но ни я не отдёрнула руку, ни он, и мы оба, казалось, цеплялись за любую возможность не замечать этого. Спокойная темнота зала, отгороженного от внешнего мира, слишком легко заставляла забыть, зачем мы здесь.

— А если попробовать поймать того, кто в плаще? — спросила я, понизив голос. — Кто бы он ни был. Думаю, это единственный способ доказать что-то остальным. Узнать, действительно ли он управляет Детьми.

Эмрис усмехнулся.

— Ты же знаешь меня. Не могу устоять перед хорошей игрой. Даже если это просто прятки.

Так мы и сделали. Мы прочёсывали башню и стены, пока не падали от усталости, пока не выкраивали несколько часов на сон. На следующее утро я нашла маленькую птицу у своей двери. И оставила её у его двери на следующее. Сообщение переходило между нами, хрупкое, как перо. Сегодня ночью? Сегодня ночью.

В этих поисках было неожиданное утешение. Иногда мы шёпотом обсуждали, что видели за день: он рассказывал, как идут дела с посевами, я делилась тем, что узнала, работая в библиотеке с Невой. Мы даже вспоминали старые дела Опустошителей. Но чаще между нами царило молчание — спокойное, не требующее суеты, не заполненное пустыми словами. Достаточно было просто знать, что ты не один.

Жизнь текла в ритме, похожем на детские уроки плавания. Каждый вечер мы делали последний глубокий вдох перед тем, как нырнуть в темноту, а потом боролись с холодной глубиной ночи, пока первые лучи не вытаскивали нас обратно на поверхность.

На третью ночь поисков я пришла в зал раньше, чем собиралась. Эмриса там не было. Только горстка древесных стружек на полу под его обычным местом. Они вели к потайной двери, оставленной приоткрытой.

Он ушёл без меня.

Что-то внутри болезненно сжалось. Я не знала, почему это так удивило меня. Мы могли заключить временное перемирие, но это никогда не было партнёрством. Никогда не будет. Очевидно, он нашёл что-то и не собирался со мной делиться.

Мои мысли крутились по замкнутому кругу, пока я проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.

Я не взяла с собой фонарь. Но теперь я знала путь. Спускалась на ощупь, мои ноги уже запомнили каждую корневую петлю. Но зрение мне не понадобилось. Впереди, за поворотом, мелькнул узкий луч света.

Эмрис.

Я ускорила шаг, лёгкая на поворотах. Один раз даже захотела позвать его, напомнить, что он не сумел от меня ускользнуть. Но передумала. Я хотела узнать, что он делает. Что именно он пытался от меня скрыть.

Он не пошёл в сторону склада. Он свернул в коридор, задушенный корнями. Протянул к ним руку — и в этот раз они не оттолкнули его. Они расступились, приглашая.

Он шагнул вперёд. Корни сомкнулись за ним.

Я издала хриплый звук, рванулась вперёд, вдавливаясь в них плечами, грудью. Они скользили по моей коже, сжимая со всех сторон. Я видела, как силуэт Эмриса уменьшается, зажатый между переплетающимися ветвями. Они закрывали его. А затем начали смыкаться и вокруг меня.

На мгновение мне показалось, что они раздавят меня заживо.

— Эмрис! — закричала я.

Корень скользнул вокруг моего горла, сжался… и тут же разжал хватку. Корни треснули, закручиваясь, поднимаясь, и передо мной предстал поражённый Эмрис. Я рванулась вперёд и врезалась в него. Он охнул, успев поймать меня.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Что я здесь делаю? — хрипло повторила я, отталкивая его. — Что ты здесь делаешь? Я думала, мы…

Я не могла закончить фразу, но слова застряли в горле, болезненно сдавливая его изнутри. Я думала, мы делаем это вместе.

Он покачал головой, и только теперь я заметила, что он выглядел ошеломлённым — так же, как в ту первую ночь, когда привёл меня сюда.

— Я просто… Я услышал что-то…

— Ты всегда что-то слышишь, да? — бросила я. — Материнское древо, наверное, говорит с тобой каждую секунду каждого дня.

— Нет, — он снова схватил меня за руку, заставив замереть. — Нет, я услышал голос. Мужской голос.

Я сжала губы в тонкую линию и склонила голову, вглядываясь в углубляющиеся тени под его глазами.

— Ты вообще спал, с тех пор как мы сюда попали?

Эмрис промолчал и просто повёл меня вперёд. Он вытянул руку, и корни, спутанные перед нами, осыпались к ногам, отступая, скользя по камням с сухим треском.

Луч его фонаря прочертил пространство. Полы и стены были покрыты следами ожогов, камни выбиты, словно здесь бушевала страшная битва. Вперёд, пока коридор не обрывался, упираясь в выпуклый, шершавый массив дерева.

— Это… — начала я.

— Часть Материнского древа? — закончил он, делая шаг вперёд. — Думаю, да.

Мы обменялись быстрым взглядом и двинулись к нему. В полутьме приподнятые края коры в центре начали приобретать форму. Две руки, прижатые к поверхности, будто в отчаянной попытке выбраться. Искривлённый торс. То, что могло быть головой.

— Я видела немало жутких вещей за свою жизнь, — сказала я. — Но это будто из их кошмаров.

Эмрис сделал ещё один шаг.

И существо открыло глаза.

Сухая кора осыпалась на пол, когда оно — оно, это создание, этот монстр, что бы это ни было — попыталось повернуться к нам. Попыталось открыть рот.

Я вцепилась в руку Эмриса, дёрнула его назад. Он не шелохнулся. Он, казалось, даже не дышал.

Губы существа разомкнулись с отвратительным хрустом, и через тягучий сок наружу хлынули блестящие жуки. Я вжалась в Эмриса, наблюдая в ужасе, как насекомые разбегаются вокруг нас.

— Кто… идёт… сюда…? — прохрипело оно. — Кто… ищет знание… веков…?

Мы молчали.

— Тот, кто ищет то, что должно… остаться… забытым… — продолжило существо. — И тот, чьё сердце… он украл…

Я вспыхнула от жара и тут же сделала шаг в сторону от Эмриса.

— Никто не хочет разгадывать бредовые загадки, — бросила я.

— Кто ты? — потребовал Эмрис.

— Я один из трёх… трёх, кто спит… но не видит снов… — существо остановило на мне пугающе человеческий взгляд. — Один, кто умер, но может ещё жить… один, кто жив, но жаждет смерти… и один, оставленный позади, ждущий…

— Оставленный позади? — повторила я. — Ты говоришь о жрице? Или о друиде?

— Когда дороги обратятся в лёд… когда мир задрожит и заплачет кровью… когда солнце поглотит тьма… — прохрипело оно, снова закрывая глаза, — миры воспоют пришествие, цепи смерти падут… новая сила родится в крови…

В тусклом свете Эмрис напрягся, словно струна.

— Какого чёрта это должно значить?

— Когда солнце поглотит тьма… — Воспоминание вспыхнуло внутри, резкое, как удар кнута. Вспышка понимания. — Как то, что случилось в Тинтагеле?

И те странные заморозки в Британии, о которых я слышала ещё до отъезда.

— Что ты имеешь в виду под тем, что цепи смерти падут? — спросила я.