Алексей Гравицкий - Калинов мост
— Какая скорая, — не унимался первый. — Милицию. ГИБДД.
Мужики загалдели, переключившись с ситуации друг на друга. Степа повернулся к Коту.
— Линять вам надо, — сказал тихо, так чтобы слышал только оборотень. — Иначе в милицию загремите. Ехали в чужой машине, документов нет, хозяин пропал без вести. Вас так просто не отпустят.
— А ты? — быстро прикинул ситуацию тот.
— Меня один пень в больницу отправят. И потом у меня милиционер знакомый есть. Полковник. Выкручусь. Идите, пока не поздно.
Кот поднялся, взял за плечо Милонега и потащил в сторону.
— А вы куда? — насторожился хозяин разбитой легковушки.
— До ветру, — отозвался Кот. — Ща вернемся. Не переживай, машина то с водителем тут и никуда не денется.
Милонега долго упрашивать не пришлось. Просто подтолкнул парня в спину, этого оказалось достаточно, чтоб пошел быстро, не оглядываясь и не спрашивая. Мужик с сомнением глядел им вслед.
— Выпить бы, — подал голос Степа. — Ни у кого нет?
— Да ты и так бухой, — взвился пострадавший водитель.
— Ни капли алкоголя, — ответил Степа. — Можете проверить и засвидетельствовать, когда инспектор приедет. Просто обезболивающее нужно.
Пострадавший наклонился к Степе, подозрительно принюхался. Медбрат поспешил проконтролировать.
— И правда трезвый, — удивленно отметил пострадавший. — Даже не с похмела. А чего ж ты тогда такие фортели вытворяешь?
— Так получилось.
— У меня бутылка водки есть, — подал голос медбрат.
— У меня кетанов в аптечке.
— Нельзя мне его, — покачал головой Степа. — Личная непереносимость. Так что если перед гаишниками подтвердите, что был трезв, тащите водку.
Медбрат подскочил и побежал наверх к своей машине. Степа остался с пострадавшим. На водилу старался не смотреть, чтобы куда-то деть глаза разглядывал редкие облачка.
— Зараза ты, — беззлобно ругнулся пострадавший. — Я с вечера не жрал ничего. Думал до забегаловки дотяну, поем хоть. А теперь чего…
— В карман залезь, — попросил Степа. — Сам не дотянусь.
Водила пробежался пальцами по карманам, нащупал уплотнение, вытащил смятый желтый пакетик. С удивлением посмотрел на Степу.
— Это чего?
— Сухой паек, — натянуто улыбнулся студент. — О, со вкусом говядины. Тебе повезло.
Вернулся медбрат, притащил ополовиненную бутылку. Аккуратно приподняв Степину голову, влил прямо из горлышка. Зюзя закашлялся.
— Вечно молодой и вечно пьяный. Знаете кто? — горло перехватило и голос получился неожиданно сиплым.
— Ты, — буркнул пострадавший водила.
— Неа, — болезненно улыбнулся Степа. — Заспиртованный младенец.
Водитель расхохотался. На парня посмотрел уже совсем по-свойски.
— Где там твои друзья-зассанцы?
— А вот друзей не было, — сказал, словно попросил Степа. — Тебе ведь все равно кто виноват и за ремонт заплатит. Да и друзья пассажирами ехали. Им дальше ехать надо. Очень срочное дело. Так что давай друзей замнем. А?
Водила посмотрел ошарашено. Пальцы судорожно затеребили пакетик. Только тут вспомнил, что в руках сжимает сушеную лапшу. Потянул целлофан в стороны, открывая упаковку.
— Ну ты нахал, — проговорил с какой-то странной веселостью.
— Но симпатичный, — обезоруживающе улыбнулся Зюзя. — Вообще меня Степой зовут.
Кот перетащил Милонега через дорогу, спустился к речке, перешел на другой берег и, пробежав метров триста, снова поднялся на дорогу. В том месте, где задели легковушку и вылетели с дороги образовалась пробка.
Милонег шел молча. Память возвращалась постепенно. Сперва вспомнил то, что было после, потом припомнил, как глядел в окно и наконец восстановил мысли и внезапную вспышку, затмившую чувства и разум.
— Я виноват, — сказал тихо.
— Виноват, — коротко бросил через плечо оборотень. — Только пожалуйста без самокопаний. С ними не далеко до нового приступа. А я не уверен, что ты сможешь его сейчас перебороть.
Пройдя еще метров пятьсот, оборотень повернулся и поднял руку. Третья машина притормозила.
— До Москвы едешь? — спросил в открытое окно.
— Еду, — отозвался водитель.
— Нас подбросишь?
— Садитесь, — кивнул тот.
Кот распахнул дверь, пропуская на переднее сидение Милонега. Тот мрачно усмехнулся, сел. Хлопнула дверца. Оборотень плюхнулся на заднее сидение.
— А чего там произошло не знаешь? — спросил у водителя кивнув назад на пробку.
— Да известное дело, — охотно откликнулся водила. — Пьяными за руль садятся, носятся как угорелые. Кто им права только дает? В Москве, говорят, такие чудилы понаколотились так, что мост рухнул.
Генерала он нашел возле моста. Тот возвышался, как скала. Спина ровная, словно доску привязали. Лицо спокойное и самоуверенное.
— Ну что, товарищ генерал, — не удержался от ехидства Сергей Витальевич. — Похоронили два взвода? А я вас предупреждал.
— Не похоронил, — ледяным тоном отозвался Голубев. — А выполнил приказ.
Полковник с интересом посмотрел на военного. Вот понять бы — в самом деле такой долдон генерал, или маской прикрывается только. Ведь не дают же генеральские погоны кому ни попадя. Для того что бы иметь власть надо не только приказы исполнять, но и головой иногда думать.
— Иногда не плохо бы и мозгами шевелить, — высказал то, что сидело в голове и просилось на язык.
— Мозгами шевелит президент, — холодно отозвался генерал. — А мое дело приказы выполнять. Если каждая вошь начнет мозгами шевелить, то от дисциплины ничего не останется. Вот как у вас в ментовке. Одна коррупция, никакой дисциплины. Каждый себе на уме. Вот у тебя, полкан, хоть какое-то представление о субординации есть? Перед тобой, между прочим, старший по званию.
— Из другого ведомства, — сквозь зубы процедил Сергей Витальевич. — По счастью.
— Да, твое счастье, что ты не подо мной сидишь. Хрен бы ты у меня полковником был. И почему вы, менты, такие разгильдяи?
Нет, кажется, не прикрывается. В голове кроме Устава и приказов ни черта. Как же так вышло, что до такой должности пустили бидон с таким убогим содержимым в фуражке. Чудна загадками матушка-Россия.
— Почему вы, сапоги, такие деревянные? — хмуро парировал полковник.
— Разговорчики, — набычился Голубев. — Ты скажи лучше, у тебя в машине пара мест найдется?
— Найдется, — пожал плечами Сергей Витальевич. — А чего?
— Чего? — передразнил генерал. — Уезжать отсюда пора, вот чего. Через полчаса аномалию твою утюжить начнут.
— Как? — не понял полковник. — В смысле — утюжить?
