Сергей Волков - Стража последнего рубежа
По нашим данным, а также информации коллег, контролирующих нечисть и занимающихся гвардингом, например английской MИ-13, существуют группы нечисти, ведущие партизанскую борьбу с гвардингом. Кроме того, есть немало нелегальных, черных гвардмейстеров, работающих на международный криминал. Вот так обстоят у нас дела, стажер. Кстати, наш нынешний противник явно из черных и работает скорее всего по частному заказу. Не исключено, впрочем, что за ним стоят спецслужбы. Ну да хватит дозволенных речей, пора за работу. Крайний комп у нас чем занимается?
— На нем база данных, — принимая у майора пустую чашку, ответила Тамара.
— Отлично, я займу его — надо отчет набить и составить план действий на ближайшие дни. — И Вершинин, шутливо поклонившись, оставил девушку в одиночестве.
Олег считал шаги. Это было единственным его занятием, единственным делом, позволявшим отвлечься от того кошмара, в котором он оказался — и жил.
С момента, как по приказу женщины-птицы существа убили своего собрата в шляпе, прошло уже очень много времени. С калейдоскопической скоростью мелькали перед глазами образы, люди и нелюди. Олег оказывался то на заснеженных улицах Москвы, то в квартире какой-то серой женщины, квартире нехорошей, жуткой. Там он расстался с существами и стал свидетелем непонятной ссоры, каким-то образом связанной с ним, Олегом. Потом была другая женщина, старая и грозная, от нее веяло жаром, а глаза горели, точно в них жил обжигающий огонь. Машина, запах духов и дорогого табака, ночной город, знакомый дом…
Когда во сне вдруг появилась Соня, ему стало совсем плохо. Олег представил, что сейчас снова появятся его мучители или какие-нибудь твари похуже и Соня станет их жертвой. Так и вышло, но не сразу. Сначала женщины и Соня с Олегом сели в машину и долго куда-то ехали, пока не очутились в лесу. Кругом лежал снег, было холодно и страшно. Но этот страх, страх ожидания, оказался ничтожным по сравнению с настоящим ужасом, который испытал Олег, увидев человека с большой головой. Он походил на сгусток мрака, а в раскосых глазах его плескалась сама смерть.
Большеголовый убил огненную старуху, а мог убить и Соню, и его самого, и ту серую женщину, что привезла их сюда. Но что-то случилось, случилось где-то вне понимания и сознания Олега. Во сне всегда так бывает, там нет прямой, логичной связи между событиями. Просто что-то меняется — и ты вынужден принимать это как данность.
Такой данностью стала Соня, новая, преобразившаяся Соня. Она подошла к Олегу, и ее прикосновение обожгло его. Взглянув в глаза девушки, он увидел там огонь, то же самое пламя, что жило в убитой старухе. И еще он почувствовал с и л у, удивительную, необоримую силу, обладательницей которой теперь являлась Соня.
И были мрак подземелий, и стоны за спиной, и тьма впереди. Они шли и шли по гротам и штольням, и Олегу, впервые за все время, как он оказался в этом вывернутом мире, стало спокойно и тепло. Соня несла его на руках, прижимая к груди, и, понимая это, Олег тем не менее не мог отделаться от мысли, что парит высоко-высоко над землей, у самого солнца и нежится под его жаркими лучами.
Тем ужаснее оказалось потерять это тепло, этот обретенный вдруг покой, когда они встретили или нашли — Олег так и не понял тогда, зачем Соня полезла в катакомбы, — большеголового человека. Оказавшись на холодных, сырых камнях, он забился в какую-то впадину и видел, как сила того огня, что жил теперь в Соне, слилась с исконной мощью земных толщ, с пламенем застывшим, умиротворенным — но страшным, если суметь разбудить его.
Соня — сумела и обернула это пламя против злого человека и того чудовищно непонятного для Олега безглазого червя, что вломился в пещеру, пытаясь сокрушить девушку. И пока Соня билась, серая женщина попыталась разбудить Олега. То, что она хочет прервать его сон, он понял хорошо — и потянулся навстречу, стараясь по мере своих возможностей помочь…
Наверное, в какой-то краткий миг он или действительно проснулся, или на самом деле потерял сознание, утратил способность мыслить. Дымная тьма, прорезанная вспышками огня, грохот и запах горелой плоти — вот все, что запомнилось Олегу, а потом он вновь оказался в темноте, вместе с Соней, усталой и плачущей, и не было уже ни большеголового человека, ни червя, ни серой женщины. Лишь тьма, камень и теплые слезы, падающие на лицо…
Глава семнадцатая
Усталость — это когда кончаются телесные силы. Когда ноги отказываются служить, руки не поднимаются, а глаза застилает туманом. Но такую усталость, как выяснилось, все же можно побороть, превозмочь напряжением воли, заставляя себя продолжать делать то, что должно. Гораздо хуже, если устал разум, обессилела душа. В этом случае человеку необходим отдых, иначе он просто упадет там, где застала его мучительная немочь, а то и решится прервать свои страдания, лишив себя жизни…
С Соней произошло именно это — она вдруг ясно поняла, что не может больше сделать ни шагу. Изматывающий путь по подземелью, битва с каппа и посланным его хозяином исполинским червем, усилия по сдерживанию «мощи пещеры», смерть сильвереи — все это опустошило девушку, спалило ее дотла. С трудом доковыляла она до кучи щебня, последним усилием опустила на землю шипуляка — и со стоном рухнула, сразу же погрузившись в тяжелый, обморочный сон…
В вечной тьме, царящей в катакомбах, слышались лишь прерывистое дыхание спящей да легкий шорох движений ее зачарованного спутника. Шипуляк, поблескивая глазами, осторожно переполз на большой обломок известняка, рухнувший со свода пещеры, и огляделся.
Он видел мир совсем не таким, каким он представлялся Соне. Буйство красок, природная энергетика во всем ее многообразии были недоступны ему. Для полуверка подземелья представлялись затканными мглистым буроватым туманом лабиринтом, по которому бродили во множестве призрачные тени. Изредка сквозь пелену просвечивали тусклые огни. Они перемещались, вспыхивали и гасли. Олег не знал, что или кто это — животные, нашедшие в катакомбах кров и убежище, духи, коротающие свой бесконечный век среди холодных камней, или просто неизвестные людям естественные явления вроде кладбищенских огней или «свечей святого Эльма».
Он боялся далеко отходить от Сони. Девушка, в которой жило теперь неукротимое пламя, была его единственным спасением, его защитой и надеждой на то, что когда-нибудь весь этот затянувшийся кошмар закончится. Глубокий сон, овладевший ею, пугал Олега. Он очень хотел разбудить Соню и даже попытался сделать это, ухватившись немощными руками за отвороты пальто, но девушка продолжала пребывать в забытьи.
