Сергей Волков - Стража последнего рубежа
— Хочу вас поблагодарить, Виктор Семенович. — Тамара тоже улыбнулась.
— За что это?
— За книгу. Очень интересно. Я еще не дочитала, правда.
— А-а-а… Ну, не стоит. У меня большая библиотека. — Вершинин отложил серый томик, зевнул, извинился — мол, в самолете поспать не удалось, нетрезвые соотечественники донимали разговорами — и снова занял место перед главным монитором, вопросительно посмотрев на Тамару.
Девушка бросила несколько растерянный взгляд на Гофориуса, решила про себя, что майор и в самом деле несколько переутомился, раз забыл про такую книгу, и принялась «вводить в курс»…
— Ну, все ясно. — Вершинин с хрустом потянулся, вывел на экран карту окрестностей Зареченска и принялся изучать ее, делая время от времени пометки в блокноте. Тамара неожиданно оказалась не у дел. Охранник камуфлированным манекеном застыл в кресле, за окном капало — по-мартовски теплое солнце внесло коррективы в январскую погоду.
Впрочем, вынужденное безделье продолжалось недолго. Из Москвы приехала бронированная спецмашина, замаскированная под фургон грузоперевозок, — прибыло дополнительное оборудование, заказанное накануне Довбунем. Въедливый усатый прапорщик из отдела снабжения потребовал принять все по описи, и Тамаре пришлось, то и дело отвлекаясь на звонки, пересчитывать датчики, хабы, провода, блоки управления и прочую хитроумную машинерию. Отдельно упакованные «Недреманные очи» в количестве одиннадцати штук прапорщик по очереди вытаскивал из контейнеров, демонстрировал девушке — и она ставила в акте приемки, в графе «Внешний вид» свою подпись.
Честно говоря, до этого момента Тамара думала, что «Недреманные очи» — некий эвфемизм, сленговое название какого-то следящего прибора, но когда на стол из контейнера был выложен выбеленный коровий череп, опутанный проводами, она вздрогнула от неожиданности.
Вершинин, отвлекшись от карты, со своей всегдашней полуулыбочкой посмотрел на девушку, подписал общую накладную и пожелал прапорщику счастливого пути.
Упаковав черепа, Тамара доложила Чеканину о прибытии груза.
— Я вышлю машину, — озабоченным голосом произнес полковник. — Душа моя, свяжи-ка меня с Вершининым, у нас тут вроде затишье.
Переведя вызов на майора, Тамара приняла очередные доклады от групп, краем уха слушая, как Вершинин рассказывает полковнику о своей поездке.
— Я, как и планировалось, вышел на центральный офис «Шварцен Форричтанг», назвался представителем шведской сети техномаркетов и завел разговор о поставках крупной партии бытовой техники. Они пригласили меня на переговоры, далее я потребовал встречи с Убелем — и тут началась волокита. То он был на совещании, то срочно покинул офис по неотложным делам, то еще что-то. Я просидел там до вечера, литров пять кофе выпил. В общем, когда стало окончательно ясно, что Убеля нет, пришлось подключать наше представительство при посольстве. Выяснилось, что немец пределов страны не покидал, однако уже несколько дней не появляется ни на работе, ни дома. Причем домашние уверены, что он в командировке, в Китае. Мы с коллегами пробили его контакты, пошарили по знакомым и партнерам — пусто. Что? Да, Терентий Северьянович, именно так. Очень даже может. Шенген. Хоть во Францию, хоть в Австрию, хоть в Испанию. А вот в Россию он, естественно, не въезжал. Хорошо. Да, более-менее… Спасибо стажеру. Мой свежий взгляд, товарищ полковник, видит следующее: надо прочесывать Разлогинские катакомбы, а на остальных подземных объектах оставить только наблюдателей. Вряд ли наш противник рискнет прятать гвардов высшей категории в поселке, а вот в пещерах им самое место, тем паче там что-то происходит. Да, я понимаю, «спецы» столкнулись с японскими демонами именно возле поселка. Но теперь «Кошкин дом» обложен, как волчье логово, и никаких аномалий там не выявлено. Мое мнение — только катакомбы. Да. Хорошо, я на связи. Всего доброго.
Отключившись, Вершинин задумчиво повертел в пальцах карандаш, поднялся, кивнул Тамаре на стул:
— Занимайте ваше законное, стажер. А я все же кофейку сварю, а то засыпаю на ходу.
— Ой, так давайте я! — спохватилась Тамара. Она сбегала на кухню, поставила чайник и вернулась в дежурку с чашками и плетеной корзинкой, полной печенья. — Вот, угощайтесь пока, а как закипит, я вам налью.
Вершинин смотрел в окно, заложив руки за спину. Тамара почувствовала себя неловко. Ей вдруг показалось, что майор очень напряжен и к чему-то готовится, дожидаясь удобного случая.
Хлопнула дверь, в штаб ворвался запыхавшийся Джимморрисон. Вершинин недовольно оглянулся:
— Что такое?
— Да забыли! — скривился лейтенант, на ходу досадливо отмахнувшись от Тамары. — Распечатать тут для шефа надо… И датчики забрать. Я быстро!
Он плюхнулся перед компьютером и быстро заклекал по клавиатуре, недовольно бормоча что-то себе под нос. Тамара снова посмотрела на Вершинина и опять ощутила неловкость. Чтобы скрыть это, она задала майору давно вертевшийся на языке вопрос:
— Виктор Семенович, вот Гофориус пишет про гвардов. Мне не очень понятно — любой незнать может стать гвардом, а потом, когда захочет, опять уйти и жить по своему разумению?
— Что? — Отвлекшись от своих мыслей, майор удивленно посмотрел на Тамару. — Какой Гофориус? А-а-а, этот… Что касается гвардов, Тамара Павловна, то с ними не все так просто и понятно. Сведения отрывочны, источники ненадежны. Известно только, что первые творцы и изобретатели машин и механизмов были не только учеными, но и сильными чародеями, магами и алхимиками. Кто-то из них — например, некоторые архивные документы указывают на Леонардо Да Винчи, хотя есть сведения, что подобными изысканиями занимались еще пифагорейцы, — придумал помещать в созданную машину охранителя-гварда — какого-нибудь кобольда, домового, вилину или полуденницу. Чем сильнее был маг, чем правильнее он мог заговорить нечисть, тем лучше работала машина. С точки зрения обывателя, научно-техническая революция — это постоянное совершенствование технологий, а с точки зрения магов-изобретателей — усложнение колдовских приемов и использование все более сильных и могучих гвардов.
— Да, но вот у Гофориуса написано про Арнальдо де Виланову, что именно он был первым. Там еще упоминается незнать по имени Фингер, и про быструю энергию, — удивленно посмотрела на Вершинина Тамара. — А Терентий Северьянович говорил, что Гофориус изложил историю гвардмейстерства наиболее полно.
— Гофориус, Гофориус… — раздраженно сказал Вершинин. — Мало ли что он там написал! Да и когда это было?
— Но вы же сами мне рекомендовали… — пролепетала девушка, удивленная сменой настроения майора.
