Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрбпринц
По донесениям Норберта, герцог Тиридер Беллингэм и герцог Виторий Хардинг, всегдашние оппоненты короля Хайбиндера, и раньше смотрели друг на друга, как на лютых врагов, а сейчас и вовсе торопливо начали собирать войска и готовятся сокрушить один другого, а тем временем их вассалы, опережая сюзеренов, уже затевают свары, стычки, дело доходит до серьезных схваток.
Герцоги шлют жалобы королю Харбиндеру, стараясь склонить на свою сторону, но в королевстве уже воцарился произвол и безнаказанность, вожаки разбойничьих шаек собирают огромные отряды, нападают даже на мелкие города, и указов короля никто не слушает.
— Прекрасно, — пробормотал я. — Продолжаем идти прямо на Вифли. В схватки, если нам не загораживают дорогу, не ввязываемся.
Альбрехт задумчиво рассматривал карту, иногда то прикладывая к ней сгиб пальца, то отсчитывая нечто ногтем.
— А если, — поинтересовался он, — войско противника в конном переходе от нас?
Я сказал резко:
— Пока не станет ясно, что намерены напасть, мы идем мимо и дальше.
Он пробормотал несколько обескураженно:
— Слушаю, ваше высочество. Как прикажете. Только не прогадайте. Сейчас ставки высоки, как никогда.
Когда проходили мимо одного из сел, опустевших при нашем приближении, Палант слез с коня и, повернувшись лицом к церкви на холме, бормотал молитву и часто-часто крестился.
Церковь в самом деле выстроена в удачном месте и хорошими мастерами, чувствуется дивная соразмеренность пропорций, возвышенность стиля и умелое расположение окон и куполов.
— Что, — сказал я, проезжая мимо, — много невинных душ загубил в бою? Палант, в бою ты убиваешь не людей, а живую силу противника. Сам недавно это уяснил, и так легко на душе стало!.. Это то же самое, что статистика, только с военным уклоном… Ах, ты и статистики не знаешь…
Он перекрестился и сказал благочестиво:
— Зато знаю шесть молитв до самого конца!
— Ого, — сказал я невольно, — я и то больше первой строчки ни в одной не запомнил… Но ты молодец, издали молишься. А мог бы и попереться в ту церковь ради такой малости.
— Молитва не малость, — возразил он с упреком.
— Да, — согласился я, — да, конечно… Хотя сейчас ты домогаешься, чтобы законы Вселенной были отменены ради тебя, не так ли? И хотя ты достойный человек, признаю, но в эту же минуту тысячи не менее достойных могут просить у Господа, чтобы тот все бросил и сотворил что-то противоположное тому, что хочешь ты.
— А что они хотят? — спросил он настороженно и с таким патетическим изумлением ребенка, только сейчас открывшего непонятную истину, что и у других бывают какие-то желания.
— Кто знает, — ответил я с неопределенностью в голосе, — человек широк, а если он уже побывал и повидал, то так может загнуть, а то и завернуть, что всей армией не разогнем…
Мимо проехали принц Сандорин с принцессой, она поглядывала на Паланта внимательно, мне показалось, что старается разобрать слова молитвы, чтобы подкрепить свою уверенность, что мы читаем молитвы от конца к началу, и вместо Христа упоминаем Сатану, как и говорят про нас в этих землях.
Я вздрогнул, вспомнив, как еще Совнарол, а потом и отец Ульфилла кричали, что видят во мне Антихриста. Я ну ни за что не поверю в предсказания, но, возможно, они улавливают некие тенденции в обществе, а я как раз тот, по их интуиции, кто может эти тенденции воплотить в жизнь?
Хотя, конечно, Антихрист — это чересчур, это слово столько веков было наполнено самым дурным смыслом, что нельзя его произносить даже мысленно, однако же, к примеру, все протестанты — антихристы, так как отрицают божественное происхождение Христа.
Да и пророк, заявив, что у Всевышнего нет ни родни, ни приятелей, тоже создал целый народ антихристов, ибо для них Христос — это очень уважаемый пророк, он будет председательствовать на Страшном Суде, но он все-таки человек, предпоследний из великих пророков.
Так что не так уж и страшно, если подумать и оглядеться, оказаться Антихристом.
Но все равно не хотелось бы, чтобы называли Антихристом. Неважно, кем и чем ощущаю себя, но не хотелось бы. Потому что за века сама суть антихристизма потерялась начисто, осталось только ругательное слово.
Считается, что Антихрист прельстит народы ложной верой или религией, постарается увести людей от Христа, и за ним, в самом деле, уйдут многие, но, как мне кажется, эти пророки просто понимали, что любое учение будет встречать как сопротивление, так и различные толкования, и потому старались заранее опорочить будущих реформаторов, нанести, так сказать, упреждающий удар.
Я ехал задумавшись, постепенно опередил головной отряд, только конные отряды Норберта идут впереди широкой сетью, да еще Бобик беспечно охотится, к восторгу тех, кто дома оставил целые псарни и любимых соколов.
Двое конников, красуясь быстрыми лошадьми, ринулись мне наперерез. Один прокричал торопливо, спеша опередить товарища:
— Ваше высочество, бургомистры и старейшины совета города Фирестоун выехали вам навстречу!
— Отлично, — ответил я. — Где они?
— Ждали впереди на дороге! — ответил разведчик быстро. — Мы сказали им, чтобы ехали вашему высочеству навстречу!
— Правильное решение, — одобрил я. — Толковых ребят подбирает Норберт. Или бестолковых превращает в толковых, что еще достойнее.
Альбрехт заметил с насмешливой интонацией:
— Сэр Ричард, у вас есть одна хорошая особенность…
— Одна? — переспросил я оскорбленно.
— Возможно, еще есть, — сказал он успокаивающе, — но одна точно есть. Хорошая.
— Ну-ну, — сказал я нетерпеливо, — давайте расхваливайте меня, это я люблю. Да побольше, побольше!
Он сказал с иронией:
— Знаю-знаю. Но вы в самом деле умеете выдвигать на высокие должности людей, которые… справляются просто блестяще! До того, как вы заметили Норберта, это был простой сотник.
Я посмотрел на него с интересом.
— Проверяете мою память? Это ж был ваш мелкий вассал, а вы его привели ко мне и порекомендовали, как надежного человека. А я увидел, что он вообще-то способен на большее, чем сотничать… Как и вы, граф, вам же было тесно в Армландии, признайтесь!
Он засмеялся, указал вперед.
— Вон скачут! В повозках…
Я пустил Зайчика навстречу вскачь, но вскоре придержал, хотя тот загарцевал в нетерпении, не понимая, с какой стати остановились, когда перед нами такой простор, но я удерживал его твердой рукой и надменно поглядывал в приближающиеся повозки, обе запряженные четверкой пышно украшенных коней, где и сбруя в серебряных бляшках и цветные султанчики между ушей.
