Пол Керни - Иное царство
— Насколько мне представляется, — на этот раз улыбнулся Майкл, — я оттуда же, откуда явились вы, братья. Из места, которое зовется Ирландией.
Понял он это не сразу, но теперь уже был убежден, что так оно и произошло. Эти монахи (или священники) действительно пришли из его мира и из его родной страны. Доказательством служила тонзура, более правильная, чем у английских монахов той же эпохи. Вскормил их давно прошедший век, быть может, век набегов викингов, но они проскользнули сквозь дверь так же легко, как и он, — целая община, вероятно, спасаясь от северных язычников. Все, что ему довелось услышать о них в Диком Лесу, свидетельствовало о бегстве от кого-то или от чего-то.
Брат Неньян долго переваривал его слова в молчании. Он вытащил меч из глины и вновь положил в горн. Он постукивал бронзовым молотком по наковальне, его круглое лицо оставалось непроницаемым.
— Чего ты надеешься добиться в его замке?
— Я ищу женщину из моего мира. Он забрал ее туда, я уверен. У него ее душа.
Взгляд брата вспыхнул, но он только молча взял меч и вновь вогнал его в глину. А Котт все еще пела, прохаживаясь среди кур, которым бросала горсти ячменя.
— Значит, ты не питаешь любви к Всаднику? Ни ты и ни твоя дама?
— Конечно, нет. А кто его любит? — Майкл посмотрел на него с недоумением.
Неньян смотрел на тоненькую черноволосую девушку, которая пела у самых деревьев. Она сняла тяжелую верхнюю одежду, и руки у нее были обнажены. В ней было сходство со стройным длинноногим животным, с изящной газелью. Откинутые назад волосы прикрывали заостренные кончики ушей, а при дневном свете огонь в ее глазах был почти невидим.
— Она, твоя дама, рождена двумя мирами, и чем дальше будет она углубляться в этот лес, тем сильнее будет затягивать ее мир деревьев и Всадника. Я много видел в памяти леса. Вирим и гримирч сражались бок о бок, волки и древесный народ — плечом к плечу, чтобы покончить с тем, что было первым походом. Тут, вблизи от средоточия сущего все различия исчезают. Как сказала она: они — дети одного отца. Думается, это и охраняло вас обоих.
— Я не принадлежу к ним. Я даже не могу пить воду в этом лесу.
Неньян улыбнулся обычной теплой улыбкой, но чуть снисходительно.
— И все же кровь вирим течет в твоих жилах тоже. Она еще не обрела полной власти, но она там.
Вирогонь! Майкл беспомощно покачал головой.
— Что ты хочешь сказать? Что, добравшись до замка, мы станем всего лишь прислужниками Всадника? Уподобимся гоблинам?
— Нет. Не ты. В тебе, как я уже говорил, глубоко коренится старое благочествие, но твоя дама…
Майкл ухватил его за фартук, встряхнул, но святой человек и глазом не моргнул.
— Чего ты хочешь, брат?
— Пойти с вами.
Майкл отпустил его почти без удивления.
— Почему?
— Мы можем помочь друг другу, ты и я. Кровь вирим в твоей даме поспособствует нам добраться до замка, а моя вера — сохранить ее человеческую часть, когда мы будем там. Мы восстанем на Дьявола в его логове.
— Вот, значит, что. Ты пришел в Волчий Край, чтобы переведаться с Всадником.
— Да. Но у одного меня не достанет сил, а мой послушник был юным дурнем, трусом, лишенным веры.
— Он погиб.
— Я так и думал.
— Для священника ты мне что-то не кажешься очень святым.
— Я настолько святой, что выжил в этом лесу. И я знаю дорогу к замку. И могу проводить тебя туда. Без меня ты будешь бродить по лесу, пока не умрешь от старости или пока Всадник не будет готов принять тебя. Он управляет путями всех, кто ходит здесь, кроме тех, кто уповает на веру.
— Вера!
— Да, вера. Она позволила мне оставаться в живых здесь двенадцать лет, иногда надломленная, хромающая, и все же могучая. Позволь мне пойти с вами. Вреда не будет никакого, а польза может оказаться очень большой.
— Ты выступишь против него, так? Такая гордыня… Котт не согласится, чтобы ты пошел с нами.
— Скажи ей, что я буду вашим проводником и только.
Майкл колебался. Он вспомнил, как изменилась Котт, как она словно преображалась во что-то иное. Он хотел, чтобы это прекратилось. Он опасался, что встретит в ней врага, если когда-нибудь доберется до этого проклятого замка. Самая мысль о подобном была невыносима.
Но брату Неньяну он не доверял. И добрался он так далеко не для того, чтобы служить чьим-то чужим замыслам.
— Посмотрю, что скажет Котт, — произнес он наконец.
Брат Неньян чуть наклонил голову, затем стремительным движением выхватил Ульфберт из глины и провел большим пальцем по лезвию.
— Теперь он и ветер разрубит. Оружие, достойное крестоносца.
Майкл нашел Котт возле лошадей. Даже после краткого отдыха их бока начали округляться, а Мечте так даже угрожала опасность объесться. Сено Неньяна, отсыревшее от зимних дождей, утратило питательность, но Котт щедро сыпала им ячмень брата, и Майкл ее удержал: как бы у них не начались колики. Слишком сытный корм после долгих недель поста.
Они стояли возле навеса с лошадьми, опираясь на ограду из жердей, напоминавшую коновязь, туман сгущался, унизывая волосы Котт серыми каплями. Капли эти превратили паутину в алмазные сети, а туман окутал кроны, и казалось, что стволы, точно сказочные бобовые стебли тянулись за облака к замку людоеда.
Кожа Котт покрылась пупырышками, и Майкл обхватил ее сзади за плечи, уткнувшись носом в ее волосы.
— А, так ты успел осмелеть в святом месте? Священник дал тебе разрешение, а? — но она расслабилась в его объятиях и повернула голову так, что он мог поцеловать ее в шею.
— Мы скоро отправимся дальше! — сказал он придушенным голосом.
— М-м-м…
— Брат Неньян отправится с нами.
— Что-о-о? — она вырвалась из его рук и повернулась к нему. — Что ты сказал?
Он устало объяснил ей, что брат знает дорогу. Он будет их проводником. И только. Иначе им предстоит скитаться, пока Всадник не захочет, чтобы они нашли замок.
— Почему это он так добр к нам, хотя и знает, кто я такая? Ему что-то нужно, Майкл. Я по его глазам вижу. Он потребует чего-то взамен.
— Может, и так. Но он нам нужен, Котт. Его помощь будет не лишней, — видя, что не убедил ее, он добавил: — Мы расстанемся с ним, едва увидим замок. Оставим его в лесу. До конца он с нами не пойдет.
Это, казалось, ее слегка умиротворило.
— Что с тобой происходит, Котт?
— О чем ты?
— Да так, — и вновь неизбывная усталость, ощущение, что его плечи сгибаются под грузом лет, еще даже не прожитых.
Котт легонько коснулась его бороды. Ее взгляд стал нежным.
— Ты стал седым, мой красивый мальчик, совсем седым и взрослым. Лес превратил тебя в мужчину, в воина. Теперь ты принадлежишь ему, Майкл.
