Андрей Прусаков - Рождение героев
– Так значит, ты знаешь запах моря! – воскликнул Товерн. – Откуда? Ведь ты говорил, что пришел из пустынь Кхинора! Ты снова лжешь!
Поселяне оживленно переговаривались, и уже многие кидали на Шенна откровенно враждебные взгляды.
– Почему вы верите этим людям и не верите мне?
– Каброна здесь знает каждый! – отмахнулся Товерн. – Он приезжает к нам с товарами уже не одну лунную перемену. Я верю ему, а тебе нет!
– Что же мне сделать, чтобы мне поверили? – спросил Шенн. – Я говорю правду!
– Пусть отдаст меч, – предложил второй торговец. – Тогда и поверим, что ты не враг нам.
С десяток селян окружили Шенна, и почти каждый держал в руках топор или охотничье копье. Сражаться с ними Шенн не мог, это же арны, а не морроны… Шенн снял перевязь с плеча и протянул Товерну.
– Возьми.
Тот выхватил меч, задержав взгляд на украшенной асирами рукояти.
– Откуда у тебя такой меч?
– Он всегда был моим.
– Теперь не будет… Эй, парни! – крикнул Товерн. – Держите его!
Три или четыре пары рук мигом схватили оставшегося безоружным юношу. Шенн и не думал сопротивляться. Староста усмехнулся:
– Ты останешься здесь до завтра. Заприте его в сарае, – приказал он.
– Но хелмары…
– Быть может, ты повредился рассудком, если утверждаешь то, чего нет. А может, замыслил что-нибудь, – полным важности жестом Товерн засунул меч Шенна за свой пояс и сложил ладони на рукояти. – Ты хотел идти в Шедор? Завтра я отвезу тебя в Шедор, и пусть фагиры рассудят, кто из нас прав. От мудрых ничего не скроешь…
Глава восемнадцатая
Воля одана
Тарлен вышел из ворот. Из разорванного в клочья уха текла кровь. Кто-то из бойцов подал ковш с водой, и хартог жадно пил, а оставшееся в ковше вылил на голову. Он жив, а ухо зарастет. Заметив Далмиру, он оскалился и гордо задрал подбородок. Мужчина-хартог не покажет боли перед женщиной.
Немой с двумя бойцами уже стоял в коридоре, ожидая сигнала Оллока. Одного его напарника Далмира не смогла узнать, другого узнала без труда. Грубый, но простодушный великан Расстиг нравился ей. Однажды им пришлось биться вместе, и этот северный варвар показал себя достойным бойцом. И все же Далмира волновалась, не находя себе места. Увидя ее лицо, Немой улыбнулся и бодро кивнул, встряхнув своей секирой.
– Удачи тебе! – прошептала она. Он вернется, ведь, когда она желала удачи Кинаре, та всегда возвращалась. И только один раз…
Оллок открыл ворота, и хартоги вошли в Круг.
Она пойдет следующей. Надо готовиться. Далмира отправилась к своей комнате и заметила, как оттуда вышел Торвар. Что ему там нужно? Не станет же брат вождя воровать у хартогов, да и нечего у нее воровать.
Далмира вошла в комнату. Все было на месте. Две акуратно застеленные постели, ее и Немого, оружие на своих местах. Зачем он приходил? Сердце девушки чувствовало неладное, но дурные мысли надо гнать. Впереди бой. Надо настроиться.
Далмира взяла из стойки копье и села, скрестив ноги. Закрыла глаза. Не важно, что здесь делал Торвар, не важно, какой зверь встретит ее в Круге, ничего не важно. Даже то, вернется Немой или нет… Так учил Оллок. Хартог должен уметь очистить мысли от всего лишнего, только так можно слиться со своим оружием, стать одним целым и победить. Трудней всего было не думать о друге. Далмира очистила сознание, представив себя серединой мира, непоколебимой осью, вокруг которой вращается абсолютно безразличный ей мир. Жизнь, смерть, дружба, ненависть – ничто не беспокоит ее… Нет, где-то на краю сердца все же осталось теплое, саднящее чувство…
Она не выдержала, вскочила и, подхватив оружие, побежала к воротам.
Немой вернулся! Залитый кровью, он вошел в коридор, поддерживая еле переставлявшего ноги великана Расстига. Виклан остался в Круге… До девушки донеслись крики и рукоплескания зрителей, и впервые она ощутила к ним ненависть. Если б она могла дотянуться, она бы сдернула кого-нибудь из этих надменных богачей на арену и посмотрела, как он будет биться за свою жизнь! Интересно смотреть, как умирают другие…
Немой не мог пожелать ей удачи, но подошел и протянул испачканную кровью руку. Они сжали предплечья, глядя друг другу в глаза.
– Далмира, готовься! – крикнул Оллок. Девушка отпустила руку Немого и подошла к воротам. Кровь Немого осталась на ее руке, и хартог не стала вытирать ее об одежду. Пусть остается. Если не слово, то кровь ее единственного друга будет с ней. Сердце билось часто-часто, но руки уже не дрожали. Повернув голову к Оллоку, Далмира произнесла:
– На кого ставишь?
– Ты же знаешь, я всегда ставлю на хартога.
– Правильно, – сказала она.
Она узнала зверя, едва тот вышел из тоннеля. Гривен. Тот самый, что убил Готтана. Он убил хартога, а потом долго ждал следующего боя. «Его кормили и поили так же, как кормили меня, – размышляла Далмира, – сегодня одним ртом станет меньше…» Оллок бы оценил шутку, он любит такие. Девушка приготовила копье.
Невысокий, с выступающей костяной хребтиной, гривен был юрок и опасен. Он не казался могучим, но Далмира знала, насколько обманчива природа. Своими повадками он напомнил ей хищную рыбину, водившуюся у берегов Оргнеда. Она не боялась существ больше нее, и смело нападала, вырывая куски мяса мощными, способными перекусить руку, челюстями. Таков был и гривен.
Перед боем зверей не кормили, чтобы были злее, и Далмира тотчас почувствовала плотоядный взгляд гривена. Зверь приближался, пересекая Круг наискось, двигался он как-то боком, быстро перебирая короткими мощными лапами. Далмира сделала несколько взмахов копьем, хищник отпрянул. Гибкий хвост его задрался, затем хлестнул о песок. Из пасти раздалось угрожающее рычание, но Далмира не была бы хартогом, если бы обращала на это внимание. Этим ее не запугать!
Хищник наскочил, пытаясь ухватить человека за ногу, девушка отмахнулась копьем, и гривен ушел в сторону. Зверь уже знал, что блестящие палки способны причинять серьезные раны. Меч Готтана оставил на его шкуре немало шрамов. Зверь извернулся, пытаясь атаковать сзади, но человек был начеку, всякий раз встречая его сверкающим острием.
Далмира сделала удачный выпад, и копье воткнулось гривену в морду, едва не выбив глаз. Зверь отпрянул, но, раненый, он стал еще опасней.
На мгновенье ей показалось, что наконечник дрогнул на древке. Тут же гривен атаковал, Далмира удачно выставила оружие, но метившее в грудь животного копье внезапно сломалось. У гривена толстая кожа, но – чтобы сломать копье?! Не ожидая такого, девушка попятилась, а хищник тотчас напал. Далмира отскочила и, пролетев мимо, зверь врезался в стену, но затем вновь прыгнул на нее.
В одно мгновение Далмира оказалась на земле, а прямо над ней нависла зубастая морда гривена. Хищник метил в горло, но хартог успела подставить руку в кованом наруче. Зубы чудовища сомкнулись на стальной защите, пытаясь разгрызть неподатливый металл. Ножи! Второй рукой девушка потянулась за кинжалом, но лапа гривена прижала рукоять к телу так, что клинок было не вытащить. Сильные челюсти зверя медленно сминали наруч…
