Виталий Вильчинский - Извилистый путь
Шли мы минут двадцать, пока не вышли еще к одному лифту. Он уходил вниз. Запихав гномов в кабинку, двое стражей вошли к ним, еще двое влезли на крышу, и кабина поехала вниз. Еще шесть надзирателей остались со мной. Двое вращали ворот, остальные молча смотрели. Вскоре один, самый молодой не выдержал:
— Ты же человек, да?
— Ну, по крайней мере, мои родители были ими.
По губам стражника скользнула улыбка, кто-то другой презрительно хмыкнул.
— А как ты сюда попал? — продолжил расспросы молодой рыжебородый гном.
— Вышел за хлебом, блин, — и, видя офонаревший взгляд надзирателя, пояснил: — неудачно.
— Чего?! — глаза молодого, казалось, вылезут из орбит.
— Да ладно, я шучу, — насколько позволяли оковы, махнул рукой. Лицо гнома немного расправилось, и тут я его добил: — Я же граф, за хлебом я не хожу. В туалет просто отлучился, вот и…
Я печально развел руками и сокрушенно покачал головой. Один из гномов, крутивший ворот, захохотал, наверное, кабина лифта ускорила свой спуск, так как снизу послышался возмущенный вопль.
— Да нет, если честно, то по глупому стечению обстоятельств. У нас там войнушка небольшая началась, вот и воевали. Ну, в общем, меня там и убили. А так, как я граф, похоронили в склепе. А склепом оказался один из ваших входов под горы. Теперь я здесь.
— Занимательно, — протянул седоусый карлик, теребя нос. — И что там?
— А там, это где? У нас, или у вас? У нас война, а у вас — легкий шок. Я с песней ушел.
— Это как? — спросил седоусый.
— Ну… Только, давайте сразу договоримся — без последствий, без руко- и ногоприкладства, и тяжких телесных ладно? Ну, для меня, естественно, угум?
Кто-то из гномов снова хмыкнул, некоторые кивнули, остальные промолчали, унизительно зыркнув. Главный из них рявкнул:
— Не в твоем положении условия ставить! Говори.
— Прибил я парочку ваших из Кодла Гадов. Ой, простите, Совета Мастеров, того, там где одни старые пер… Старшие мастера.
— Кого именно?! — вразнобой воскликнули два гнома.
— Один такой мерзкий старикашка, прыщавый, а насчет других… Кто их знает, может и выжили…
— Сертор?!
— Угу, его самого… — уныло подтвердил я. — Не, ну а чё? Кто с чем придет, тот от того же, и тем же и…
Повисла пауза, все переваривали полученную информацию.
— Красава… — наконец произнес гном с темно-коричневой бородой, заплетенной в три косички, и дернул за среднюю косичку. — Респект тебе, и уважуха…
— Куда, куда? — удивился я.
— Ну, это… — смутился бородач. — Это я от Мусы слышал.
— А… Приблизительно понятно, — кивнул я. — А этот ваш Муса, это кто?
— О-о-о, это тот еще кекс! — хохотнул младший из стражников. — Бисквит!
— А че, упырь какой?
— Хах, скоро сам увидишь!
Прибыла кабина, я забрался в нее, охрана присоединилась, и я продолжил свой путь вниз.
На ужасной глубине, где закладывало уши, приходилось «продуваться», то есть зажимать нос пальцами, закрывать рот и «выдыхать» воздух, пока не отложит уши. Так делают ныряльщики за жемчугом, когда уходят на глубину.
Спустя некоторое время мы дошли до пункта назначения. Еще один подъемник, которым вытаскивали камни из глубины, затем — четыре гнома толкали тележку по рельсам в ответвляющий коридор, а еще четыре вращали ворот, поднимая кузов с камнем. Тут же топтались семь дюжих охранников с кнутами, и…
Рядом терся маленький зеленый человечек. Лопоухий, с заостренными кончиками ушей, худой, ростом с семилетнего ребенка, с длинными, достающими до коленок руками. Худые короткие ножки с торчащими коленками и непропорционально длинными ступнями. На ногах — большие, примотанные шнурками к ногам ботинки. Кожаные короткие штанишки, жилетка из того же материала зашнурована на кругленьком животике. Большие карие глазищи, огромный зеленый прыщавый нос, а на голове — реденькие волосенки, сбритые словно под гриву лошади.
Я сразу начал вспоминать, когда последний раз много пил, да и вообще, когда последний раз пил! Вот уже и зеленые человечки мерещатся!
— Ого! — шмыгнул носом зеленый малыш, доходивший гномам до груди, а мне и вовсе до пупка. — Вот это диковина!
— Муса, да ты сам не меньшая диковина! А это всего-навсего… Человек?! — остолбенел надсмотрщик в кожаном панцире и зеленой футболке под ним. Судя по одежде, он был здесь главным.
— А я чё и говорю — человек! — подтвердил Муса, смачно сморкнувшись на пол, заткнув при этом одну ноздрю пальцем, и тряхнул головой. Его заостренные, лопуховидные уши качнулись в такт.
— Муса, я думал ты один у нас такой, достопримечательный… А тут еще и такое есть… — протянул старший.
Окинув взглядом пещеру, где я теперь находился, я увидел, что оно спиралеобразно уходящее вверх. Еще, возле подъемника, не знаю зачем, лежала откидная решетка. Возможно, пока штрек был неглубоким, там на ночь закрывали рудокопов.
— Эй, ты, человеческое отродье! — послышался оклик сзади. Невесть откуда нарисовался еще один гном, несущий в руках сверток. — Оденься. Твои тряпки долго не выдержат.
Он бросил мне сверток к ногам, который размотался, и из этой кипы выпала кожаная куртка и такие же безразмерные штаны.
— Прости, поменьше не было, — язтельно произнес он.
— Да и на том, спасибо! Хоть теплей будет! У вас тут дубарь знатный! — сказал я, собирая одежду.
Гном, собравшийся выслушать от меня негодующие вопли, и с удовольствием погрызться и поглумиться надо мной, глотнул язык и нервно пожевал губами.
— У меня, братцы, будет к вам одна просьбочка: побрейте меня наголо! А то уже зарос, как мамонт!
Гномы хохотнули, но один вытащил из-за пояса остро отточенный кинжал, сгреб мои патлы в жменю, и начал их срезать, но не сбривать.
— Не ахти как получилось, но для тебя сойдет! — сказал он мне через минуту, бросая последнюю горсть на пол. Теперь у меня на голове были волосенки длиной в сантиметр, вернее, местами в сантиметр, местами в два, а иногда и при самой черепушке. Как срезалось.
— Ха-ха! — заржали гномы, разглядывая мою головешку. — Похож на плешивого бомжа!
— Зато в глаза не лезет! — категорично заявил я, в который раз ощупывая череп. Мда…
— Ну, вот тебе кирочка, и — вперед! — подбодрил меня главный из них, торжественно вручая мне вышеупомянутый инструмент.
— Вперед, труба зовет!
Гном кивнул в сторону штольни, уходившей вниз, где как раз нарисовался кузов с породой. Стражники внимательно за мной наблюдали, Муса тяжко вздохнул, еще раз сморкнулся на пол, и погрёб за мной.
— А… Эти как? — неуверенно спросил один надзиратель, кивая на нас, и переведя взгляд обратно на главного.
