Джеймс Клеменс - И пала тьма
Собственные подозрения девушка держала при себе. Заверения Аргента звучали разумно, но сколько в них правды?
— Наступают темные времена. Беспокойства и угрозы растут день ото дня. Тьма достигла даже Чризмферри. Даже там убийца сумел добраться до одного из Дланей лорда Чризма.
Катрин уже слышала о кровавом преступлении.
— И у нас нет сомнений, на ком лежит вина. — Брови старосты мрачно сошлись на переносице.
— И на ком же?
— На нас. — Он с силой ткнул пальцем в стол.
Катрин с недоумением посмотрела на него.
— «Пока стоит Ташижан, стоит и Мириллия», — процитировал он. — И соответственно, пади Ташижан, он потянет за собой все Девять земель. За последнее столетие число рыцарей сократилось, так же как и число отпрысков, которых семьи посылают учиться, чтобы стать потом Дланями богов. По всей Мириллии конклавы закрываются и приходят в запустение. Стоит ли удивляться, что гниль распространяется по земле? Злобные твари множатся, окраинные земли разрастаются, и их обитатели наглеют с каждым годом. И вот из наших рядов появился демон-убийца, сразивший богиню. Орден застоялся, мы доверяли ритуалам и традициям слишком долго и стали толстыми и ленивыми. Если мы хотим достойно встретить темную волну, то и начинать надо с нас. Орден должны вести лучшие из лучших — те, кто прошел крещение огнем, чья верность Ташижану абсолютна.
Аргент набрал воздуха.
— Ты и я, вдвоем, приговорили Тилара. Мы доказали нашу преданность ордену. Его следовало казнить, но вмешательство сира Генри подарило ему жизнь. И посмотри, к чему привела мягкость — теперь убийца богов угрожает всей Мириллии.
Голова девушки пошла кругом от его красноречия.
— Я выбрал тебя, Катрин сир Вейл, потому что снова пришло время зажать сердце в кулак, время укрепить Ташижан и встретить неизбежное лицом к лицу. Ты уже поступила так однажды. Я прошу тебя встать на мою сторону и сделать это снова — ради Мириллии. Способна ли ты на такое?
Помимо воли девушка кивнула. Наступают темные времена, и, несмотря на подозрения, она не может отрицать правоту Аргента. Чтобы выстоять, необходимо удвоить силу и решительность.
— Очень хорошо. Я знал, что не ошибся. А теперь необходимо подготовиться. Время затягивает нам петлю на шее.
Катрин недоуменно подняла глаза.
— Богоубийцу надо остановить.
— Но как? Я думала, он скрылся в водах Мирашской впадины.
— Нет, и мы знаем, куда он направляется.
Девушка вопросительно нахмурилась.
— Сюда, в Ташижан.
* * *Катрин взволнованно расхаживала у окна в пятне яркого солнечного света, но совсем не чувствовала тепла.
— Невозможно! — решительно заявил стоявший у камина Перрил.
— И зачем Тилару торопиться сюда? — согласился с ним Геррод. Он сидел в кресле у окна, и бронзовые доспехи ослепительно сияли на солнце. Хотя лицо его скрывал шлем, в позе читалась напряженная работа мысли. — Он ничего не выиграет от возвращения в Ташижан.
— Он плывет ко мне, — сказала Катрин. Она с трудом выдавила слова, которыми Аргент убедил ее всего два колокола назад. — Один из матросов с корабля, на котором плыл Тилар, подслушивал у иллюминатора их каюты. Он слышал, что они говорили о Ташижане.
— И о тебе шла речь? — спросил Геррод.
Катрин покачала головой. Она перестала расхаживать по комнате и уставилась на рощицу вирма за окном. Свет становился зеленоватым сквозь листву, но радостный день никак не соответствовал тяжести на сердце.
— Староста Филдс считает, что Тилар возвращается в Ташижан из-за меня. Им должна двигать сильная страсть, чтобы так рисковать.
— Страсть к чему? — спросил Геррод. — Желание вернуть твою любовь?
— Или жажда мести. — Девушка повернулась к друзьям. — Если кто-то и нанес ему смертельную обиду, то не безликий орден, который продал его в рабство, а именно я.
Она сжала кулаки, но не из злости, а чтобы удержать вскипающие на глазах слезы.
Геррод понял ее состояние, потому что выпрямился в кресле и повернулся к Перрилу.
— Ты видел Тилара, говорил с ним. Что ты можешь сказать о его отношении к Катрин?
По виду Перрила было ясно, что он чересчур юн, чтобы до конца понять, о чем они говорили. Он провел рукой по светлым волосам и опустил глаза.
— Он… он не позволил мне даже произнести твое имя.
— При этом как он говорил, — продолжал Геррод, — с грустью или со злобой?
— На улице было темно, — затряс головой юный рыцарь.
— Чтобы различить тон, свет необязателен, — настаивал Геррод.
Катрин понимала, что его упорство проистекает из желания уберечь ее.
— Говори прямо, Перрил. Это очень важно.
Взгляд юноши метнулся к ней, но тут же вернулся к коврам на полу.
— Он был зол. Его слова были исполнены ярости. Он даже не желал слышать о тебе. — Перрил снова поглядел на нее, на сей раз на его лице боролись боль и стыд.
Катрин глубоко вздохнула. Услышанное сильно ранило ее, но правда часто несет с собой боль.
— Итак, как мы поступим? — спросил Геррод. — Поверим объяснениям нового старосты о том, что он не замешан в смерти сира Генри и своевременном исчезновении твоей предшественницы? Подчинимся его приказам?
Девушка сделала шаг в тень. Она так и не сняла рыцарский плащ и почувствовала, как всколыхнулась вплетенная в него Милость.
— Я принесла клятву. И пока мы не будем обладать убедительным доказательством двуличия Аргента, я должна действовать согласно ей.
— Вот как…
Геррод поднялся и приблизился к Катрин, которая наливала воды у бокового столика. Он тронул кнопку на нагруднике, открылся небольшой карман, откуда он достал обгоревший клочок меха горностая.
— Плащ смотрительницы Мирры. Я провел над ним опыты с различными составами. Юная Пенни сказала правду — край плаща обожгла не темная Милость, а обычное пламя.
— Значит, снова никакого доказательства преступления. — Катрин отпила воды. — Ничего, что могло бы уличить Филдса.
— Возможно. Но я обнаружил на меху следы крови. Такие крохотные, что их не заметишь без алхимической лампы.
— Но присутствие крови легко объяснить, — возразил Перрил. — Может, смотрительница поцарапалась или порезалась.
— Безусловно, сир Коррискан. Все было бы так, если бы я обнаружил человеческую кровь.
Гладкий лоб Перрила прорезала ровная складка.
— То есть кровь принадлежит животному?
Геррод отрицательно покачал головой.
Катрин забрала у мастера клочок меха. Опаленный горностаевый плащ все еще висел в ее шкафу, ожидая чудесного возвращения Мирры.
