Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ) - Петрук Вера

Старуха была права – мешки, в которых завернули груз, были отравлены. Аджухам очень не хотел ничего распаковывать, но Регарди настоял, пригрозив, что сделает все сам и сохранность груза не гарантирует. Когда слуги убрали внешнее содержимое с помощью палок с крюками, стараясь держаться на расстоянии, Арлинг едва не задохнулся от затхлого смрада, наполнившего площадку. Тогда самум еще только подползал к лагерю, но Регарди решил, что откладывать знакомство с грузом имана на потом не стоит. Площадку для осмотра отгородили тканью от любопытных глаз, снаружи встали ученики имана и стражники, которые охраняли секрет раньше. Слуги работали в перчатках и закутанные с ног до головы в накидки с капюшонами. Всем выдали тканевые повязки на лицо, чтобы дышать через них, но Арлинг отказался. Он уже чувствовал этот запах раньше. Там, в горах Гургарана, когда свалился в нору змея-серкета по имени Нехебкай. В его голове временами пахло так же.

– Кто это? – спросил он и удивился, когда услышал два ответа. Общаясь с Индиговым, Регарди порой забывал про внешний мир.

– Салуад’дин, – ответил Нехебкай со странной ноткой горечи в голосе. – Моя названная сестра-предательница. Это все, что тебе пока следует знать.

И замолчал.

– Просто диковинная тварь, – пожал плечами Сейфуллах, предположив, что вопрос предназначался ему.

Арлингу было интересно узнать и его версию тоже.

– Зачем соврал?

– Не мог же я при всех сказать, что везу чудовище, – отмахнулся Аджухам. – Весь караван бы разбежался. У этих язык с трудом сдерживать получается, – он кивнул на притихших слуг и охранников. – Но про шелковичных куколок я не лгал. Все личинки погибли от этой дурацкой влажности. В обмен на доставку такого специфичного груза иман пообещал достать мне живых, устойчивых к новому климату.

– Тут даже интересно не то, зачем учителю это, как ты выразился, чудовище, а откуда он достанет куколок Балидетского шелкопряда?

– Никакой драмы, все очень просто, – Аджухам хотел было похлопать Арлинга по плечу, но вовремя передумал. – Тварь предназначена для личного зоопарка императора Согдарии Седрика Гедеона. Прости, друг, но вы, северяне, те еще извращенцы, а император оказался коллекционером.

– Не знал, что Тигр Санагор водит тесную дружбу с императорским двором, – хмуро заметил Регарди.

– Да с кем он только сегодня дружбу не водит, – хмыкнул Сейфуллах. – С тобой разве что не в ладах. А что до шелкопряда, то куколок мне пообещали оттуда же – из императорского зоопарка. Мол, там все есть, что на земле когда-либо водилось.

– Вот слушаю я тебя, Сейфуллах Аджухам, и не могу понять, что изменилось: ты стал глупым или доверчивым? А может, и то и другое?

– Обижаешь, – надулся кучеяр. – У нас с иманом честная сделка. Он мне лично эту куколку из Согдарии показывал. Точь-в-точь наша балидетская. Поверь, тут никакой политики. Я, вообще, устал от всего этого. Вернусь домой, займусь фермой, буду караваны временами водить. Все как в старые добрые времена. Людям вовсе не зачем знать, что за чудовище мы везем. Думаю, сам труп тоже ядовитый. Ты что делаешь? Совсем психом стал?

Сейфуллах было кинулся к Арлингу, который направился к твари, но кучеяра остановила Хамна. Регарди мог попросить любого, чтобы ему в деталях описали неведомое животное, но он еще не нашел источника информации лучше, чем собственные руки, нюх и слух. Арлинг слышал, как ветер перебирал жесткие щетинки на теле существа и подсчитал, что тварь в длину доходила примерно до тридцати салей. Животного больше он еще не встречал. Нюх подсказывал, что когда-то этот зверь, который напоминал гигантское насекомое, был покрыт ядом, как и змей Нехебкай. От яда без запаха, которым люди имана пропитали внешние мешки, вероятно, не осталось и следа, так как его действие обезвредил токсин чудовища. Что касалось Регарди, то он, кажется, уже травился похожим ядом, а после сделки с Индиговым, стал к нему нечувствителен. Нехебкай в его голове молчал, а так как Бог самумов явно имел на его тело планы, молчание Индигового было негласным знаком того, что Арлинг мог позволить себе удовлетворить любопытство.

Пальцы коснулись жестких хитиновых панцирей, и Регарди понял, что не ошибся насчет догадок про насекомое. Может, и не было никаких интриг, и иман на самом деле занимался доставкой диковинных животных в зоопарк Седрика? С другой стороны, стоило искренне удивиться тому, что престарелый император еще проявлял к чему-то интерес. Если Арлинг не ошибался, старик приближался к своему столетию. В роду Гедеонов были долгожители, но в таком возрасте интересоваться гигантскими насекомыми было как-то подозрительно.

Руки продолжали исследовать животное, а мысли невольно переметнулись на Север, в Согдарию. Его отцу сейчас было около восьмидесяти. Почти двадцать лет прошло, с тех пор как Арлинг с помощью дяди Абира сбежал из родного дома. Элджерона Регарди называли Железным Канцлером, но все эти годы Арлинг умышленно избегал любых новостей, касающихся личной жизни крупных игроков императорского двора. А сейчас… Вряд ли можно оставаться «железным» в восемьдесят. Слуги из прошлого, которых когда-то знал Арлинг, наверное, давно умерли – тот же Холгер уже тогда был глубоким стариком.

Пальцы нащупали первую пару ног, которые соединялись с мощными челюстями. Кажется, он все-таки ошибся насчет насекомого. То, что лежало перед ним, больше напоминало гигантскую сколопендру, а она относилась к губоногим, как раки, но не к насекомым. Перебрав сегменты туловища, к которым прикреплялись ноги, Арлинг насчитал двадцать три. В Школе Белого Петуха их учили не только драться, и он серьезно задумался. Существо, действительно, было сколопендрой. Двадцать три сегмента с парой огромных ног с когтями каждый, ногочелюсти с ядовитыми капсулами, тактильные усики – все совпадало. Что касалось цвета, то Арлинг был уверен, что он теплый – золотой или оранжевый. Сколопендры не обладали таким смертоносным ядом, как скорпионы, но их укус, который сравнивали с укусом пчелы, мог доставить немало хлопот и человеку. В песках эти хищники питались насекомыми, грызунами и ящерицами. Вонзая в тело жертвы ногочелюсти, сколопендры обездвиживали добычу ядом и медленно пожирали заживо. Арлингу никогда не нравились подобные твари, иман же всегда был от них без ума и содержал в школе немало террариумов, кишащих пауками, сольпугами, сколопендрами и скорпионами.

Отец, наверное, о нем уже забыл. Сколько времени прошло.

– Не приближайся! – выставил вперед руки Аджухам. – Сначала помойся, что ли. И к женщине своей тоже в таком виде не ходи, она у тебя еще не так заболеет.

Мысль была здравой, и пока лагерь готовился к встрече с самумом, Арлинг отмокал в водоеме, больше заботясь не о теле, а о душе. Вода обычно помогала, но только не в этот раз. Придя в палатку к остальным пережидать бурю, Регарди был взвинченным как никогда. Он предпочел бы остаться наедине с собой, но маленьких палаток у Аджухама не нашлось, да и вопросов к капитану каравана накопилось немало. Когда все заперты непогодой в тесном пространстве, тогда находится лучшее время для тайн и откровений. Однако что-то подсказывало, что самую большую тайну каравана они уже выведали.

Все только и шептались, что о гигантской сколопендре. Даже Нехебкай.

– Как же плохо, что они ее нашли, – сетовал он в голове Арлинга, и в такие моменты Регарди жалел, что не настоял на одиночном шатре.

– Это не пумы! – рычал Аллен в другом углу. Уже полчаса етобар спорил с одним из начальников стражи. А еще они пили и играли в кости. Другие начальники наблюдали молча и косо посматривали в сторону Регарди, который вдруг неожиданно стал их командиром. Сейфуллах объявил об этом накануне, но так как исчезновение солидной части охраны было очевидным – одни отправились в горы с Тарджой с переломанными пальцами, а другие вовсе пропали, его решение не оспаривали.

– Никакой крови до Самрии, обещай! – потребовала Магда, когда он пришел проведать ее накануне бури. Регарди ушел молча, и сейчас, чувствуя на себя ощупывающие взгляды, гадал, не пропустил ли кого в своих расчетах. Етобары, ученики имана, да и он сам знали почти всех наемных убийц Сикелии, но жизнь научила его всегда оставлять возможность ошибки. Регарди не мог отправить стражникам ответный взгляд, но надеялся, что его мрачное настроение служит достаточным предупреждением.