Саманта Хант - Изобретая все на свете
Уолтер скоро вернулся на работу в водопроводную компанию, а Фредди почти сразу узнала, что она беременна. Он пришел в восторг, но не прошло и семи с половиной месяцев, когда он, вернувшись с работы, услышал сверху спокойный голос Фредди, сказавшей, что им надо поговорить.
— Вызови врача.
Она медленно выговаривала слова. Она сидела в кресле-качалке, глядя в заднее окно во двор.
— У меня начинаются роды, Уолтер. — Она обернулась к нему. — Должно быть, преждевременные. — Она сказала это шепотом.
Он опешил. Она обхватила себя руками, скрючившись от боли схватки, А Уолтер все пялился на нее, пытаясь разобраться в ереси календаря. Семь с половиной месяцев. Фредди тяжело задышала. Пот выступил у нее над губой, и стало ясно, что схватки начались не сию минуту.
— Уолтер, — отчаянно повторила она, — вызови врача.
Он все стоял, уставившись на нее, взвешивая возможности. Он мог вырвать собственное сердце и оставить его здесь с ней, чтобы она прикончила его, наступив ногой — или он мог поверить ей. Преждевременные. Она опять поморщилась. Схватки шли одна за другой. Наконец ей пришлось заорать:
— Уолтер!
Он послал соседа за врачом, а сам вернулся к ней. Фредди, пытаясь добраться до кровати, упала на пол. Ее живот, казалось, колыхался сам по себе, отдельно от нее.
— Ну-ка, обхвати меня за шею, — сказал он, поднимая ее на кровать.
Напряженный. Добрый. Он бережно расстегнул пуговицы на высоком воротнике блузки и помог ей переодеться в белую ночную рубашку. Очень скоро Уолтер заметил, что роды — куда более сложный процесс, чем ему представлялось. Ночная рубашка, которую Фредди скомкала между ногами, стала ярко-красной от крови.
— Уолтер, — сказала она.
Он не ответил.
— Что-то не так.
Уолтер смотрел на нее. Все время, что они провели врозь, он не отделялся от нее. Два года за морем она оставалась частью его. До сих пор. То, что творилось сейчас с ее телом, пугало его.
Она отделялась. Она становилась собой, отдельной, одной, без Уолтера.
— Пожалуйста, — сказал он, — не надо.
Ему почудилось, будто она хочет в чем-то признаться, объяснить, почему ребенок появляется на свет всего через семь с половиной месяцев.
— С ребенком что-то не так. Я чувствую. Я…
Стук в дверь прервал ее, и Уолтер спустился вниз впустить врача. Лицо Уолтера ничего не выражало.
Доктор поднес ватную подушечку, смоченную в эфире, ко рту и носу Фредди. У Уолтера от запаха поплыла голова. Он был как в тумане. Он, сколько мог вытерпеть, смотрел на Фредди, но ему было мучительно видеть, как она корчится от боли. Он отвернулся к окну спальни. Белка сидела на подоконнике напротив и грызла что-то, а когда он опять обернулся к Фредди, эфир уже подействовал. Уолтер принес все, чего потребовал врач. Он почти ничего не говорил. Он наблюдал за ходом родов. Волосы Фредди разметались по подушке. Все случилось слишком быстро. Куда девалась его жена? Кровь выпачкала половицы под кроватью. Очень много крови. Он коснулся пятна носком ботинка. В доме казалось ужасно тихо. Откуда же так много крови? Но разве кровь вытекает из тела с таким шумом? Нет, рассудил он. Нет, без шума.
А потом кто-то закричал, но это была не Фредди, у которой голова моталась по подушке, а изо рта стекала струйка слюны. Это был ребенок.
— Ваша дочь, — объявил врач слишком спокойно, чтобы поверить в реальность происходящего.
Уолтер протянул руки и взял крошечный комочек, и ему совсем не было дела до его настоящего происхождения. Дочь, он знал это с самого начала, была его.
— Моя дочь? — спросил он у врача, как будто тот, ученый медик, мог с первого взгляда определить отцовство.
— Да. Пожалуйста, возьмите ее и заверните вот в это. Здесь что-то не в порядке.
Врач снова занялся Фредди, а Уолтер смотрел, как кровь, толстая, как боа-констриктор, вытекает из его жены. Он стоял и смотрел. Малышка закричала, и Уолтер прижал ее к себе, хоть и не знал, как это делается.
— Уолтер! — Кто-то заговорил с ним. — Уолтер! — Это была Фредди. Едва-едва — но она.
— Дай мне, — сказала она и не закончила фразы.
Он поднес ей малышку.
— Фредди. Смотри. Девочка!
Кожа Фредди была как бесцветное стекло на свету, а под ней была зелень.
Он нагнулся, держа младенца поближе, чтобы Фредди было видно, как сами собой двигаются ее ручки и ножки. Как она становится человеком. Он чувствовал тепло младенческого тельца. Доктор — так казалось Уолтеру — боролся с огромной змеей крови. Змея обвивала его. Рук уже не было видно.
— Уолтер, я должна тебе что-то сказать. Помоги мне.
— Нет, — сразу ответил он.
Он не хотел знать правду. Он сделает девочку своей, даже если она была не его. Он не верил в наказание — для Фредди или для себя. Ребенок принадлежал ему.
— Я сделаю… — сказала Фредди. — Помоги.
— Что? В чем помочь? — спросил он.
— Да, — сказала Фредди.
— Да? — в этом не было смысла. И Уолтер понял, что происходит. Он опустил голову на грудь, бережно держа малышку между ними. — Нет, Фредди.
— Я сделаю, — сказала она, но фраза оборвалась. Кровь Фредди еще стекала с кровати, а Фредди, двадцати одного года, пробыв матерью только минуту, уплыла по течению этого потока крови, от Уолтера и от своей новорожденной дочери, которую Уолтер скоро назовет Луизой.
Азор позвонил вчера ночью.
— Она готова, — сказал он. — Артур устранил неполадки. Он гениальный механик. Разбирается в вещах, о которых я представления не имел.
Уолтер оценил это заявление, прежде чем спросить:
— А в чем было дело? В альтимапластикаторе, или как там ты говорил?
— А, нет, — отозвался Азор. — В карбюраторе. — Он говорил довольно отрывисто и официально, будто где-то поблизости затаилась опасность. — Так что, если ты собираешься искать Фредди, я готов. Так мне кажется. Можем отправиться завтра, хотя мне это не слишком нравится. Я больше интересуюсь будущим, а не прошлым. И, Уолтер, — Азор шумно выдохнул, — как бы там ни было, тебе, понимаешь ли, не удастся с ней поговорить. Я тебе не позволю. Слишком рискованно. Луиза, — сказал он.
— Мог бы не напоминать, — бросил Уолтер и сменил тон на более легкий, какой может позволить себе только старый-старый друг. — Я буду у тебя, — сказал он и ничего не сказал потом Луизе. Не хотел ее беспокоить. Не хотел, чтобы она думала, что он расскажет Фредди о будущем, предупредит, что ей нельзя рожать. Он этого ни за что не сделает. Не откажется от Луизы, чтобы вернуть Фредди. Он просто хотел еще раз повидать ее, походить за ней еще день, послушать ее голос, спрашивающий торговца, много ли песка в его шпинате.
