Ольга Денисова - Одинокий путник
Люди молчали, со страхом глядя на колдуна. А он и вправду был страшен – темные глаза глубоко запали и смотрели на толпу как будто из пустых почерневших глазниц, кожа на лице приобрела землистый оттенок, и время от времени подергивался угол рта. Под конец своей речи он пошатнулся, и Лешек еле успел поймать его под руку.
– Охто, я помогу собрать дрова, отдохни…
– Нет, малыш, тебе одному будет не справиться. После погребения отдохнем, до самого восхода луны будем спать.
И он оказался прав – сложить краду для пятнадцати умерших Лешек бы не сумел: слишком большое и сложное это было сооружение. Из деревенских только старики помнили последние погребальные костры, да и те возжигали от случая к случаю – в Дальнем Замошье жили люди, пришлые из Владимирских земель, и почти все они крестились при рождении.
Колдун выбрал место неподалеку от деревни, но так, чтобы высокий огонь не мог перекинуться ни на дома, ни на лес: примерно в полуверсте от крайних строений, на крутом берегу реки. Трудились долго, возводя огромный дровяной круг, и рыли вокруг него канавку, и ставили высокий соломенный тын, и домовину из тонких бревен – на самую верхушку костра. Людей собралось много, кто-то благоговел перед колдуном, кто-то его опасался, кто-то хотел поблагодарить, а кто-то – умилостивить. Солнце высоко поднялось над землей, когда мертвых из деревни понесли на костер – похоронная процессия растянулась длинной змеей.
– Пойдем, похоже, кроме нас некому похоронить отца Нифонта, – колдун подмигнул Лешеку, – он все равно без причастия умер, так что какая ему разница.
Лешек подумал, что молоденький послушник мог бы им помочь, но когда они вошли в церковный двор, то увидели, что оба послушника спят, обнявшись, на траве, в тени ив. Лешек подошел поближе, всматриваясь в лицо Лытки, но тот не проснулся: на щеках его появился легкий румянец, и круги под глазами немного посветлели.
– Ну? – позвал колдун.
Лешек кивнул и вошел вслед за ним в церковь.
При свете дня там было не так мрачно: солнечные лучи с разных сторон освещали темные образа, и Лешек вспомнил слова колдуна о том, что они красивы. Но, сколько ни всматривался в сутулые фигуры, закутанные в бесформенные одежды, красоты в них не нашел.
Колдун осмотрелся, и заглянул в алтарное помещение, отгороженное деревянной ширмой, а вернулся, держа в руках яркую золоченую ризу.
– Оденем его красиво, – он глянул на покойника с жалостью и спросил у Лешека, – ты знал его при жизни?
– Он был моим духовником… – ответил Лешек, поморщившись, и поспешил добавить, – нет, он был невредным, и наивным немного… Мы его обманывали, и смеялись потом: он всегда верил нашим исповедям. И епитимии назначал со вздохом, и искренне считал, что они нам помогают. И в бога он тоже верил. Охто, может, не надо его на краду? Пусть его братия хоронит.
– Малыш, видишь ли… Это не вопрос веры. Во время поветрий наши предки сжигали мертвых, и никогда не ждали положенных трех дней. Мертвые тела источают яд, и только огонь уносит его на небо. А братия повезет его в обитель, и станет отпевать, похоронит в земле, и яд этот будет сочиться из могилы.
Лешек вздохнул и согласился – колдун все делал правильно. Они облачили покойного в ризу и положили тело на срачицу, которую колдун бесцеремонно стащил с престола. Вдвоем нести тело было тяжело и неудобно, несмотря на то, что отец Нифонт не отличался большим весом – тщедушный старичок, когда-то он казался Лешеку огромным и сильным, как бог, от имени которого он говорил.
Они проходили ворота церковного двора, когда сзади раздался крик послушника:
– Куда! Стойте!
Колдун не остановился и не оглянулся, и послушник догнал их за воротами церкви.
– Вы что! Куда вы его несете? – он забежал вперед, но колдун и тут не остановился.
– Я дружников позову! – крикнул послушник, – не трогайте отца Нифонта!
При свете дня лицо его показалось Лешеку знакомым, наверное, он все же был из приютских, только на младших старшие редко обращали внимание – виделись в трапезной разве что. Послушник отчаялся докричаться до колдуна, махнул рукой и побежал в противоположную сторону, вдоль церковной ограды – не иначе, и вправду звать дружников.
Конский топот за спиной Лешек услышал, когда они не успели пройти и половины пути до крады, а похоронная процессия давно достигла реки – их догоняли двое монахов: без клобуков, в подрясниках, поверх которых были надеты кольчуги, и держа топоры наготове.
– Охто! – крикнул Лешек, – ты слышишь?
– Слышу, – невозмутимо ответил колдун и тяжело вздохнул, – опускаем.
Монахи догнали их быстро – колдун едва распрямился и шагнул им навстречу, оттесняя Лешека с дороги. Лица дружников, помятые и недовольные, ясно говорили о том, что их только что разбудили. Колдуна в монастыре, наверное, знали все, от мала до велика – не так часто в Пустыни появлялись посторонние, поэтому монахи остановили коней и обратились к нему довольно почтительно. Одного из них Лешек знал – когда-то тот был послушником, которого Дамиан принял в свою «братию», а вот второго, постарше, он видел впервые.
– Зачем ты забрал тело из церкви? И вообще, что там происходит? – старший указал в сторону крады.
Колдун ответил, нисколько не смущаясь:
– Мы хороним умерших.
– Что, без отпевания? И где вы их хороните? Почему не у церкви?
– Потому что это наше дело, как и где хоронить своих мертвецов, – спокойно сказал колдун, – кто-то же должен позаботиться об этом.
Монах подумал секунду – ответ колдуна его явно смутил, но придумать возражение он затруднялся, и тогда в разговор вступил младший:
– Но отец Нифонт – не ваш мертвец. Мы отвезем его в обитель, и похороним там.
– Тело отца Нифонта источает яд, – колдун пожал плечами, – вы принесете в обитель смерть.
При этих словах оба монаха непроизвольно осадили лошадей, и младший перекрестился, но не замолчал:
– Господь не позволит мору перешагнут порог монастыря. За стены обители смерть никогда не проникнет!
Колдун кивнул и скривил лицо:
– Нет, ребята. Не Господь – я вам этого не позволю. Тело отца Нифонта не покинет Дальнего Замошья. И, если отпевать его некому, придется хоронить его без отпевания.
– Кто дал тебе право это решать?
– Я сам взял себе это право. И не советую вам его оспаривать.
При этих его словах младший снова испуганно осенил себя крестным знамением, а старший посмотрел на него удивленно. Лешек хмыкнул – наверняка, младший помнит приютские байки о том, что колдун ворует и ест детей, а при желании может превратить человека в камень.
– А если мы его все же оспорим? – бесстрашно спросил старший.
