Ольга Денисова - Одинокий путник
Обзор книги Ольга Денисова - Одинокий путник
Ольга Денисова
Одинокий путник
Пролог
Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: «Слово Божие».
Откр. 19; 13 .Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным…
Откр. 19; 15 .Порыв ветра захлестнул волосы и отбросил их с лица. Земля, еще зеленая и голубая, серебрилась в дымке предрассветного тумана: она не ждала беды. Вода - чистая и прозрачная - еще струилась в реках; первые лучи солнца тронули облака, и они зарделись, наполняя воздух розовым свечением; лес встряхнулся, умываясь росами; по золотым полям, беременным хлебом, волной прошел радостный вздох, и птичья трель понеслась над землей, возвещая о восходе солнца.
Земля не успела заметить жаркого, сухого ветра на своей груди - она просыпалась, блаженно потягиваясь и жмуря глаза, когда первый тяжелый толчок ударил ее безмятежное тело. Ветер взревел и, словно озлившийся пес, в клочья изорвал ее сияющую туманную накидку.
Бог подземелий и подводных глубин стоял и смотрел на это со стороны, и сердце его, не знающее боли, жаждало мести и истекало ненавистью. Что ему до земли? Что ему до неба, до солнца? Все идет своим чередом! Разве не это было обещано? Разве не к этому шло?
Вот он, Сидящий на престоле, и двадцать четыре старца в белых одеждах лижут ему ноги, и скоро все, кто останется в живых, к ним присоединятся. И Агнец ломает печати одну за другой, и четыре всадника скачут по земле, ведя за собой войны, болезни и предательства. И вопиют души его мертвецов: «Ты обещал, ты обещал им всем лютой смерти, сколько мы будем ждать? Жги их, рви на части, закапывай живыми в землю! Ты обещал нам!» И отвечает им Сидящий на престоле: «Погодите. Вас слишком мало! Пусть они убьют еще немного моих слуг, и тогда чаша моего терпения переполнится».
Черный вихрь, порожденный громовым ударом по земле, выкатился из-за горизонта и взметнулся вверх, опутывая солнце, и сияющий диск накрыло пигментное пятно, поросшее жестким, темным волосом. Он изуродовал солнечный лик, и земля зажмурилась от отвращения и страха. Небо потемнело, и звезды проступили на нем, словно капли холодного пота. Луна не отразила света - он плюнул кровью в ее бледное лицо, и бардовые сгустки ползли по ее щекам. Еще один удар - и звезды осыпались на землю, и небо треснуло, как кожа барабана, и расползлось в стороны, зияя огромной дырой, открывающей ничто.
Отец-Небо и Мать-Земля… Убить отца, чтобы вдоволь надругаться над матерью… Бог подземелий и подводных глубин стоял и смотрел, и по щекам его катились слезы.
Ангел с востока, убедившись, что небо убито, крикнул четверым своим собратьям, чтобы не трогали землю, и бог удивленно вскинул лицо: неужели ошибся? Неужели они пощадят ее?
- Сначала отметим наших слуг, а потом начнем! - весело крикнул ангел.
Кадильница, полная пламени, с грохотом упала на землю, изрыгнув из себя молнии, и по земле пробежала судорога. Ликующий трубный глас разнесся над землей, над которой только что пели птицы, и в землю полетели камни и огонь, смешанный с кровью. Откуда Сидящий на престоле взял столько крови? У кого цедил и где хранил столько времени?
Лес, высушенный пустынным ветром, вспыхнул, и пожары огненными волнами покатились по телу земли. Визжащее зверье металось в огне, рев, ор и топот огласили землю, но бежавшие не находили спасения: огонь падал с неба, и птицы с хриплыми предсмертными криками теряли высоту, перья их вспыхивали ненадолго, и они свистящими факелами валились вниз. Кровь густыми шлепками орошала пожар, пузырилась и запекалась на теле земли. Смрадный чад расстилался там, где только что серебрился туман.
Золотые поля почернели: хлеб - плод чрева Матери-Земли - побили камнями, выжгли огнем и утопили в крови.
Снова взревела труба, и раскаленный камень скатился в море - воды вскипели и превратились в смердящий рыбный бульон, сваренная заживо рыба всплывала со дна кверху брюхом, а потом вода покраснела и тяжелый сладкий запах теплой крови, смешанный с рыбным, спазмом сжал богу горло. Он не боялся крови, он был уверен, что может беcтрепетно увидеть море крови… Увидеть - да. Но вдыхать этот запах оказалось выше его сил.
Светящийся шар, отвечая трубному гласу, прокатился над землей, отравляя ручьи и колодцы.
Что еще тебе надо, ты, Сидящий на престоле? Тебе все еще мало?
Орел, каркающий подобно вороне, пронесся там, где только что было небо, обещая людям трех ангелов с трубами. И люди просили у земли защиты, как дитя ищет спасения в материнских объятьях, но она умерла и ничем не могла помочь своим детям.
Бог подземелий и холодных озерных глубин лил слезы и проклинал самого себя. Себя и глупых, несчастных людей, не пожелавших взять в руки его оружия.
Над догоравшим трупом земли ветер нес пепел и запах гари, и торжествующая труба пятого ангела заставила бога вздрогнуть и обхватить плечи руками. Из распоротого брюха неба повалил дым, и из этого дыма на мертвую землю саранчой посыпались чудовища. Нет, они пока не убивали - они лишь истязали людей. Тех, кого ангел не отметил печатью на лбу.
Бог подземелий и холодных озерных глубин вытер лицо и всхлипнул, как маленький мальчик. Многоголосый вой разнесся над мертвой землей. Женщины закрывали собой детей, а мужчины - стариков и женщин, люди корчились в муках, но ядовитые скорпионьи жала не щадили никого. Поначалу они еще держались, еще сохраняли в себе что-то человеческое, но всему есть предел, и вот уже мужчины в страхе бежали прочь, нагоняемые чудовищами-палачами, и матери извивались на земле, позабыв про своих визжащих от боли детей, и старухи тонко кричали, закрывая руками лица, и хрипели старики. Они не умирали, нет. Это было бы слишком просто!
Бог подземелий и холодных озерных глубин исподлобья посмотрел на Сидящего на престоле и спросил:
- Нравится?
Сидящий на престоле не ответил - он во все глаза смотрел на землю, и плотоядная улыбка играла на его губах.
- И это за то, что они не пожелали поклониться тебе? Не приползли к тебе на коленях? Ты надеешься, что после этого они полюбят тебя, как родного отца? - бог сплюнул.
Сидящий на престоле не слышал его: крики истязаемых заглушили голос бога.
Но и это не стало концом - Сидящий на престоле долго ждал и долго копил силы. Шестой ангел протрубил, призывая убийц, и всадники на огнедышащих лошадях кинулись избивать замученную толпу - каждого третьего, будь это женщина, старик или ребенок. Кони жгли их горящей серой: кожа надувалась и лопалась, кипела - на лицах, на спинах, на ногах, - и страшные вопли оглашали пространство, которое уже не было землей.
И властитель подземелий, страж смерти и ее слуга, содрогнулся и зажмурил глаза: он видел жестокость, он сам умел быть жестоким, но всякая жестокость должна быть чем-то оправдана! Чем же можно оправдать эту? Жаждой власти? Долгожданной местью? Зачем?
- Что ты делаешь? - прошептал он еле слышно. - Что ты творишь? Ты - безумец! Алчный, завистливый, ревнивый безумец!
Люди в белых одеждах с печатью ангела на челе смотрели на избиение толпы, и лица их светились гордостью. Они всю жизнь истязали себя милосердием, теперь же сострадание не трогало их сердец. Белые одежды развевались на фоне красно-черных пожарищ и красно-черных язв, оставленных огнем на человеческих телах. Люди в белых одеждах заслужили право смотреть на муки тех, кто не поклонился Сидящему на престоле. Они гордились своим богом, торжеством его потерявшей разум силы!
Бог подземелий и подводных глубин закрыл лицо руками. Поруганная земля лежала у его ног, небо с распоротым брюхом свисало над головой, изуродованное солнце и оплеванная луна… Ярость… Ярость разрывала грудь, выжигала глаза, вскипала на губах раскаленной пеной, и он заревел подобно зверю, и кривые когти царапнули мертвую землю, и крылья взметнулись над гибким чешуйчатым телом.
Ярость изрыгнулась из семи глоток огнем, выплеснулась в пространство: крылатый ящер хотел сражаться, крылатый ящер готов был умереть.
Но Сидящий на престоле не принял боя - у него нашлось довольно слуг, да и что он мог сделать сам? Только лить на землю реки крови: кровь живых, кровь мертвых, кровь рыб, зверей и птиц. Он шевелил пальцем, и десятки слуг, вопия о его могуществе, спешили исполнить приказание, и впереди них стоял архангел с огненным мечом в руках - воевода Сидящего на престоле.
Крылатый ящер напрасно старался дотянуться до престола, напрасно кидался грудью на острия копий, горел в кипящей сере и подставлял головы под огненный меч: ярость его стала отчаяньем. Он был один, один, и горстка измученных людей стояла за спиной, людей, которые, увидев его, обрели тень надежды.
Чешуя раскалилась добела и сияла подобно новому солнцу, и люди плакали от радости, тянули к нему руки, хотели его победы. Он был страшен и прекрасен, как всякий воин, идущий на смерть. Но кто сказал, что боги не чувствуют боли, когда их жгут огнем? Крылатый ящер неистово бился об ощетинившийся копьями заслон, и боль превращала отчаянье в исступление. Если не веришь в победу, остается дорого продать свою жизнь. Он налетал на врагов в белых одеждах, обагренных кровью, он метался меж ними, дышал огнем, но они не умели отступать: не потому что были отважны - они были безумны. Ореол безумия ложился на все, к чему прикасался Сидящий на престоле.
