Ольга Куно - Охотники на тъёрнов
Видя, что никто ничего не говорит, я решилась взять инициативу в свои руки.
– Как давно вы вместе?
– Четыре года, – ответила она, заставив всех нас шокированно округлить глаза. – Три из них мы женаты.
– Женаты.
Это был даже не вопрос, просто Винсент повторил последнее слово, будто пытался хоть таким образом осознать только что сказанное. Это и вправду было непросто. Тъёрн, женатый на человеческой женщине? Пьющий её кровь регулярно, но небольшими порциями, чтобы по-настоящему ей не навредить? От такой информации голова шла кругом.
– Он берёт вашу кровь каждую неделю? – удивлённо спросила я.
Вряд ли какая-либо женщина продержалась бы так долго при подобных обстоятельствах. Всё-таки парой капель здесь точно не обходится.
– Нет, – произнёс мужской голос, и я повернула голову к тъёрну.
Он вопросительно посмотрел на Винсента с Диланом, и те, переглянувшись, всё-таки отступили, позволяя ему присоединиться к своей жене. Тъёрн сел на кровать, взял заранее приготовленный, но не замеченный нами лоскут белой ткани и перевязал ей руку. После чего продолжил бережно держать её ладонь. Женщина, в свою очередь, вцепилась в его локоть.
– Как же вы в таком случае справляетесь? – продолжила спрашивать я. Разговоры с тъёрнами – это уж точно моя специализация. – Пьёте кровь других женщин?
– Он никого не убивает! – воскликнула Мари.
Сам тъёрн покачал головой более спокойно.
– Я пью кровь крупных животных, – ответил он. – Коров, оленей, иногда волков. Этого недостаточно, но хватает, чтобы какое-то время продержаться. А примерно раз в три недели я беру кровь у неё.
Я перевела слегка ошалелый взгляд на Мари, потом снова на мужчину. То есть на тъёрна.
Видимо, мои товарищи выглядели столь же сбитыми с толку, и это внушило женщине надежду.
– Не убивайте его, – взмолилась она.
– Да и не собирается никто его убивать, – с раздражением, вызванным сложившейся ситуацией, ответил Дилан. – Отправим его обратно в свой мир – и всё. Поймите вы, для всех так будет лучше. Ну, сколько вы ещё так продержитесь – каждые три недели теряя кровь?
Лицо Мари снова исказила гримаса ненависти.
– В том мире он приговорён к смерти! – воскликнула она, с новой силой вцепившись в руку тъёрна. – Там его убьют. Наш мир стал его единственным шансом. Почему вы не обошли этот дом стороной?!
– Это правда? – осведомился Винсент, пристально и не слишком дружелюбно глядя на тъёрна.
Тот нехотя кивнул.
– Есть такой момент, – признал он.
Винсент снова повернулся к нам. Затем бросил на тъёрна многозначительный взгляд, призванный дать тому понять, что делать глупости не следует. После чего подошёл ко мне. Мы отошли в сторону; к нам присоединились Джен и Дилан.
– Что делать? – тихо открыл совещание Винсент.
Все молчали.
– Ну что, здесь, что ли, его оставлять? – не выдержал Воин. – Тъёрна, которого даже в его собственном мире не захотели терпеть?
– Ну и не убивать же его! – вступила в дискуссию я.
– И что тогда? – Винсента интересовала не дискуссия, а решение вопроса.
Я молча развела руками: ответа на такой случай не было.
– Как минимум надо сначала разобраться в ситуации.
– Ладно, – подозрительно покладисто согласился Винсент. – Ты у нас Вещательница, вот ты с ним и говори. И разбирайся.
Я укоризненно посмотрела на Воина. Однако резон в его словах был, и спорить я не стала.
Что ж, если говорить с тъёрном, то лучше это делать на его языке. Это повышает шансы на взаимопонимание. Я снова подошла к кровати, взглянула на мужчину, в очередной раз отмечая длинные верхние клыки. Потом прикрыла глаза и сконцентрировалась. Итак, тъёрн…
Перед моим мысленным взором один за другим заскользили образы. Полная луна, крупная и жёлтая, висящая низко над горизонтом. Прямоугольный вход, за которым – темнота. Необыкновенно высокие деревья, силуэты домов на горных вершинах. Охота. Азарт. Раскинутые крылья и пьянящее чувство полёта. Потом совсем другое – снова наш мир, кровь, текущая из жилы, чувство жажды и азарта, которое вызывает её вид…
Я удивлённо взглянула на свои руки. Никаких когтей, и кожа такая же, как всегда. Да и клыков явно нет, и крыльев за спиной я не чувствую. Похоже, что нет вообще никаких изменений. Я удивлённо поморгала. Ну что ж, раз нет, значит, нет. В таком случае будем говорить по-человечески.
– Вы действительно приговорены к смертной казни в своём мире? – спросила я.
– Да.
– За что?
Правый уголок губ тъёрна растянулся в кривой усмешке, левый остался неподвижным.
– Я не собираюсь вдаваться в подробности.
– Напрасно, – спокойно возразила я, – это в ваших интересах.
– Возможно, – столь же спокойно, пожалуй, даже с достоинством кивнул он. – И тем не менее не собираюсь.
– Ну, хорошо, – временно сдалась я. – Тогда скажите другое. Когда вы в последний раз были в королевском дворце?
– В королевском дворце? – прищурился тъёрн, разглядывая меня, словно сумасшедшую. – Кто бы, по-вашему, пустил меня в королевский дворец?
– Вам кажется, что этот дом похож на графские хоромы? – поддержала его Мари.
– Леди, будьте добры, не вмешивайтесь в разговор, – вежливым, но твёрдым тоном велел Винсент.
Она послушалась. Винсента вообще редко кто не слушался, когда он брался отдавать приказы.
– То есть вы утверждаете, что в королевском дворце не появлялись? – настойчиво переспросила я.
– Нет, – иронично отозвался тъёрн, мотнув головой.
– Допустим. Вам что-нибудь известно о живущих там тъёрнах?
– Ничего мне неизвестно, – устало откликнулся он. – Я живу здесь своей жизнью, тихой и спокойной. Ни с кем из своих сородичей не общаюсь. У меня есть на то свои причины.
Я задумалась, поджав губы. Чего-то он недоговаривал, но в целом, кажется, говорил правду. А что не всю – ну, так это и неудивительно. Кто мы ему, чтобы с нами откровенничать? Представители того самого института, преследований которого он опасался практически с самого момента своего появления в нашем мире, на протяжении нескольких лет?
Моё плечо сжала чья-то рука. Я обернулась, хотя взгляд по-прежнему был отсутствующим.
– Почему ты не говоришь с ним на языке тъёрнов? – требовательно спросил Дилан.
Я слабо усмехнулась.
– Не могу.
– Что значит «не можешь»? – удивился Следопыт. – Он же тъёрн. Сейчас смена фазы. Так почему же нет?
– Потому что он – уже больше человек, чем тъёрн, – сделала единственно возможный вывод я.
Точно знать я ничего не могла; всё, что происходило, являлось случаем исключительным, возможно, единственным в своём роде. Но интуиция в сочетании с опытом позволяла кое о чём догадываться. Тот, с кем я разговаривала, так сильно сблизился с людьми – вернее сказать, с одним конкретным человеком, – что по прошествии этих четырёх лет и сам успел стать не совсем тъёрном. Отчасти – да, но не до конца. И именно поэтому его присутствия было недостаточно, чтобы позволить Вещательнице пройти трансформацию.
