Eldar Morgot - Дорога Смерти
— Кляп, — Губаз присел на корочки рядом с рощевиком. — Хорошо. Скажи-ка…
Душевник плюнул в лицо сотника. Тот с проклятиями отшатнулся, оттирая со щек кровавую, вязкую жижу. Марра с невероятным спокойствием выбросила вперед кулак, и окончательно превратила нос пленника в кашу из крови и хрящей. Джуджия молча смотрела, как душевник ползает в грязи. У ее ног. На лице карлы играла улыбка. Зезва хмыкнул. Неужели ей нравится?
— Сколько человек высадилось?
Пленный молчал, криво улыбаясь.
— Кто командует?
Рощевик сплюнул кровь, ухмыльнулся еще шире. Его лицо, все в крови и грязи, походило на страшную демоническую маску.
— Какая задача поставлена? Говори!
Хриплый смех раздался в ответ. Махатинцы мрачно переглядывались. Губаз вздохнул и отвернулся. Марра кошачьим движением придвинулась к пленному, шаря рукой за пазухой.
— Кривоногая карлица, сучка… — подал, наконец, голос пленный, но уже в следующее мгновение корчился в агонии. Из перерезанной глотки хлестала черная пульсирующая кровь.
Марра спрятала нож и не спускала глаз с душевника, пока тот не утих, напоследок вспоров каблуками сапог сырую землю. Затем джуджия отвернулась, что-то пробормотав на своем языке. Зезва мрачно взглянул на Губаза.
— Сколько у вас лошадей, сотник?
— Хватит, чтобы скакать до самого Цума, господин рыцарь.
— Там, — Ныряльщик указал в сторону невидимого сейчас Тыша, — высадилось около пятисот мятежников. Возможно и больше. Если глаза нашу джуджию не подвели, то это солдаты Душевного Отряда — отборные рощевики. Нас пятьдесят два человека. Думаю, цель этого десанта — перерезать Цумский тракт, лишив тем самым Цум и наши силы у Келасской стены продовольствия и фуража, что поступают из восточных тевадств. Хотя мы уже отправили посланцев к Олафу и Мурману, несколько сотен тяжеловооруженных мятежников в нашем тылу представляют огромную опасность.
— Что же ты предлагаешь, Зезва из Горды? — спросил Губаз.
— Нужно что-то делать.
— Господин рыцарь просто гений, — фыркнула Марра, провожая взглядом двух махатинцев, которые, взявшись за ноги, тащили в чащу труп душевника. — Делать, как же. Жду не дождусь охренительный план по разгрому противника. Что до меня, человеки, то я предлагаю делать ноги и побыстрее. В противном случае нас тут подвесят за яйца. Всех, кроме меня.
— А тебе сиськи отрежут, не? — хохотнул кто-то из махатинцев, высоченный парень с огромным кадыком. — Яиц-то нету!
Марра медленно повернулась к шутнику. Расплылась в улыбке.
— Не отрежут, красунчик.
Быстрым движением джуджия сбросила плащ. Развязала пояс. Распахнула рубашку. Зезва стиснул зубы. Махатинцы пораскрывали рты.
Вместо грудей, у Марры лишь чернело два уродливых, кривых шрама. Карла подошла вплотную к кадыкастому. Тот дрогнул, отступил назад.
— У меня нет сисек, — голос джуджии звучал ровно и спокойно. — Отрезали.
Добрая запахнула рубаху, завязала пояс. Набросив плащ, повернулась к угрюмо глядевшему на нее Зезве. Подмигнула.
— Так какой у нас план, господин рыцарь?
Император Вольдемар уселся в подставленное кресло. Махнул рукой подобострастно склонившемуся Кержу Удаву: мол, садись и ты. Глава Директорской разведки лишь поклонился в ответ, но остался стоять. Вольдемар прикрыл веки. Почему люди боятся его? Даже Удав, от одного упоминания имени которого трясется в ужасе весь Элигер. Быть тем, кого боятся, страшно…. Император поднес к глазам руки. Снова целое утро провел возле могилы дочери, сажал цветы. Ни один садовник не смел и приближаться к последнему приюту маленькой принцессы. Нужно пойти пострелять из лука. Только нужно вычистить эту грязь из-под ногтей…
— Государь.
Керж Удав. Вольдемар вздохнул.
— Говори.
— Собрание начинается.
Император кивнул. Его кресло стояло в тени одной из многочисленных колонн, подпиравших невидимый в темноте потолок. Тускло горели несколько факелов. Обширное пространство впереди, похожее на огромный круг, было освещено лучше. Невысокий человек с голубыми, на выкате, глазами оправил несуществующие складки на безупречно сидящей форме Императорской Стражи. Герон, имперский куратор по пропаганде. Он смотрел на десятерых в такой же форменной одежде, преданно пожиравших его глазами. Вольдемар улыбнулся. Великий круговорот бытия, как говаривал император Корониус: над каждым есть кто-то выше его. Оплошаешь и будешь уничтожен тем, кто выше тебя. Улыбка императора стала еще шире. "Кто осудит меня после моей ошибки?" Великий круговорот бытия…
— Итак, господа командиры, — круглое лицо Герона сложилось в улыбку. Его нижняя губа, толще верхней, при этом оттопырилась, — я безмерно рад видеть вас. Прежде всего позвольте объявить всем подразделениям благодарность, как от меня лично, так и от его императорского величества за успешную работу. Наша Бригада оправдывает возложенные надежды и доверие Директории Элигершдад!
Командиры возбужденно зашевелились, а скрытый за колонной Вольдемар перекинул ногу на ногу. Чем ничтожнее душа, тем больше у ее носителя склонности к пустословной высокопарности. Интересно, что думает об этом Керж? Император оглянулся за главного разведчика Директории. Да уж, у камня и то больше чувств.
— Однако, работа Бригады лишь входит в решающую стадию, — продолжал со рвением Герон. Казалось, его голубые глаза вот-вот вылезут из орбит. — Благодаря слаженным действиям посеяны семена сомнения…
"Семена подлости, — думал Вольдемар, — семена лжи. Полезной лжи. Все должно приносить пользу. Особенно вранье".
— … которые уже дали первые плоды, — губа Герона оттопырилась еще сильнее, сверкнул золотой зуб. — плоды правды про демоническую и физическую сущность королевы Ламиры! Хвостатая ведьма, нечисть, по которой плачет костер, вот уже много лет восседает на троне Мзума! Да… — куратор помолчал и вернул нижнюю губу на прежнее место, сверкнув напоследок зубом. — Наши люди провели тщательную и кропотливую работу везде, где только можно: на базарах, в портах, на площадях, в селах и маленьких деревушках. Слово правды неслось нами без упрека и сомнения. Многие оказались в застенках Тени, многие отдали жизнь во имя правды, во имя светлых идеалов…
Вольдемар потер затекшую коленку. Идеалы — это хорошо.
— Керж.
— Государь?
— Секундус вернулся?
— Еще нет. Ожидаю со дня на день.
— Хорошо.
Герон принялся ходить взад и вперед. Глаза офицеров-бригадников, не отрываясь, следили за этими перемещениями. "Полезный и преданный, — думал Вольдемар, — хоть и дурак…"
