Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — бургграф
Порядочные люди туда не сунутся, но всякая рвань и совсем уж отчаянные авантюристы могут выплеснуть свою энергию в беспредельном беспределе...
В спине прощекотало, словно за шиворот попала крупная снежинка, растаяла и потекла, высыхая, вдоль хребта. Я невольно передернул плечами, но капля по дороге незаметно испарилась, оставив чувство даже не тревоги, а скорее прохлады.
Я втихую шарил взглядом по сторонам, стараясь ничем не выдать, что уловил сигнал, испуганной нервной системы. Кто-то враждебный то ли следит сейчас за мной, то ли уже поднимает арбалет...
Я вроде бы случайно шагнул за торговую лавку, ощущение холодка тут же исчезло. Значит, направление угадал, кто-то смотрит с той стороны... Уже что-то. Правда, лавка перекрывает не так уж и много, зато показала, что сзади пока что безопасно.
Держа ее как щит между собой и неведомым противником, я поспешно отступил, ввинтился в группу прохожих и, протолкавшись на ту сторону, быстро шмыгнул в переулок, пробежал немного проходными дворами и уже спокойнее вышел на улицу.
Чувство опасности не то чтобы заснуло, но трепыхнулось совсем уж вяло и неуверенно. Мол, что-то нехорошее носится в воздухе, неприятности снуют по городу, как отвратительные крысы, носятся в воздухе подобно гадким воронам, но пока ни одна не избрала меня целью. А вот и тот самый двухэтажный дом из серого камня, массивный и широкий, который обрисовал отец Шкред. На вывеске в виде бронзовой доски огромные тюки материи блестят благородной медью, это чтоб сразу видели, что за гильдия. Вывеска означает высокий статус заведения.
Подойдя ближе, рассмотрел и более мелкие изображения вроде парусных кораблей, крохотных фигурок в пышной одежде, что значит — тут вырабатывается различная ткань, от грубых парусов до тончайших шелков вельмож. Или не производится, а закупается где-то, для покупателя это уже неважно.
Я постучал в ворота, за спиной вроде бы зашелестело. Я рискнул задействовать запаховое зрение, ухватился за ручку двери, чтобы не упасть, если голова закружится слишком уж, в диком цветном мире проплыли желтые силуэты троих людей, разных и в то же время пахнущих очень одинаково...
За воротами послышалось грубое:
— Кто там?
— Гость, — ответил я.
— Гости ночами не ходят!
— Это покупатели не ходят, — возразил я, — а важные люди — только по ночам. Вдруг я крупный поставщик?
Засовы загремели, я вдвинулся в щель, едва в воротах приоткрылась дверца. Угрюмый страж тут же захлопнул, звякнули цепи, набрасываемые на крюки, лязгнули засовы.
Не зажигая факела, страж повел по вымощенной подогнанной брусчаткой дорожке. У дома встретил еще один, вооруженный до зубов.
И снова, не зажигая света, повели через боковую дверь в дом. Видимо, в самом деле я похож на контрабандного поставщика или же на отпетого пирата, что стремится поскорее сбыть награбленное.
Уже в третьей комнате зажгли свет. Просторное помещение, заставленное мебелью, два шкафа с книгами, массивный стол и два глубоких кресла. От шкафа с книгами в нашу сторону повернулся высокий худой человек... стариком назвать язык не поворачивается, хотя явно стар, очень стар: волосы не просто белые, как пух, но и очень редкие, лицо испещрено глубокими морщинами. Однако глаза смотрят остро и живо, в них ум и проницательность, а высокая фигура сохранила осанку, что обычно не удается старикам, все они мелкие и сгорбленные, а этот высок, в плечах широк, лицо всё еще покрыто плотным загаром, четко выделяются три белых шрама на лбу и скуле, и один, сизый, на подбородке. Я коротко и с достоинством поклонился:
— Сэр Ричард Длинные Руки. Проездом через город...
Старик кивнул:
— Мастер Пауэр. Покупаете или продаете?
— Предлагаю помощь, — ответил я.
Он всмотрелся внимательнее, поколебался, но кивком указал на кресло по эту сторону стола.
— Присядьте... и объясните. Я не совсем понял. Даже не уверен, что вы не ошиблись адресом.
Я опустился в кресло, похвалил себя за то, что не сел сам, как делают дворяне в присутствии простых ремесленников, это мне в строку, улыбнулся как можно дружелюбнее.
— Когда весь город превращается в кабак и бордель, то как бы ни весело было в нем жить... какое-то время, но мы с вами знаем, что производство заглохнет.
Он переспросил:
— Что вы имеете в виду?
— Любое заглохнет, — пояснил я. — И производство тканей, и кож, и доспехов, и вообще всего. Легче, как я уже слышал, оставить тяжелую работу кузнеца или оружейника и стоять вышибалой на дверях борделя. Но это, как я понимаю, не в ваших интересах?
Он смотрел всё еще настороженно, в глазах мелькнуло сомнение, а затем вспыхнул огонек недоверия.
— А вам-то что? Простите, я не верю в святую бескорыстность...
— Но она всё-таки есть, — ответил я. — Хотя, вы правы, ее лучше не принимать во внимание. Тогда предположим, что я по ряду экономических причин очень заинтересован... и мой сеньор заинтересован... простите, не могу назвать его имя, чтобы город развивался за счет производства. Скажем так, королю очень нужно, чтобы городские цеха выдавали всё больше тканей, кож, доспехов, оружия, чтобы строились корабли, добывались медь и железо...
Он слушал внимательнее, лицо оставалось настороженным.
— Почему я должен вам верить? — Я развел руками:
— Моя миссия тайная, я ничем не могу подтвердить свои полномочия. И даже если меня припрут к стене, я скажу, что перелез к вам в дом, потому что здесь живет одна такая смазливая вертихвосточка... ах, не живет? Ну это я спьяну попутал!.. Но разве вам не кажется, что я прав?
Мастер Пауэр сказал несколько раздраженно:
— Не в этом дело. Чем вы можете помочь? — Я развел руками:
— Вы должны сами. А уж если не сумеете и всё здесь прогниет окончательно, то этот город придется вообще стереть с лица земли вместе с горожанами, как Содом и Гоморру. А потом выстроить новый.
Он спросил в упор:
— Разве король не получает сейчас от города в свою казну даже больше, чем получал раньше?
— Получает, — согласился я, на ходу извернулся и продолжал: — Но не за счет ли того, что соседние города начали платить меньше? Король у нас — занятой человек, вы знаете, но у него умные советники. Во-первых, они обратили внимание, что так долго продолжаться не может: любой мыльный пузырь лопается. Во-вторых, казна получает только деньги от налога, но перестала получать ткани, кожу, доспехи... Это чревато. Моя миссия в том, чтобы заверить вас в понимании вашей позиции...
Он заметно побледнел, слегка отшатнулся:
— Какой позиции?
Ого, мелькнула мысль, я попал в самое яблочко. Не сводя с него взгляда, продолжил замороженным голосом:
— Мы считаем вас умными людьми, потому позиция у вас может быть только одна. Заверяю, что король относится к ней с пониманием. И полностью поддерживает. Хотя и... неофициально, так как Его Величество подтвердил свой указ о вольности городов.
