Степан Кайманов - Практическая антимагия
Долго, очень долго.
Враг не спешил. Медлил, одергивая свирепую и нетерпеливую тварь. Растягивал удовольствие, понимал я, откладывая мою смерть.
Он остановился в трех шагах от меня – закованный в кроваво-черные доспехи и безмолвный, как Смерть. Его тварь скалилась, рычала и пускала слюни в предвкушении пира, где единственным блюдом было мое гнилое тело. А я терпеливо ждал момента, когда меня начнут рвать на куски. Как и прежде, Хашантар молча взирал на меня огненными глазами сквозь прорезь в рогатом шлеме.
Небожитель вытянул из-за спины змеевидный меч. Почуяв руку истинного владельца, черная сталь пошла пламенем; фонтаном взметнулись яркие искры; на доспехах заиграли отблески. До моей унизительной гибели оставалось немного. Но я радовался, что меня вот-вот разрубят на части, словно коровью тушу. Как только это произойдет, я вновь окажусь в реальности. Во всяком случае, надеюсь, что окажусь. Иначе…
Меч взметнулся, его пламя заколыхалось. Мгновение, и он прошел сквозь меня, не встретив никакого сопротивления. Тут же зашипели в предсмертной агонии черви, с писком лопнули их белые жирные тельца; а я стал наполовину меньше ростом. Всего лишь один удар – и мои гнилые ноги вместе с подпаленной задницей, или что там от нее осталось, оказались в двух шагах от такого же гнилого и подпаленного туловища.
Боли по-прежнему не было. Надо мной висело бескрайнее небо и испуганно дрожали звезды; где-то между ногами и туловищем возились уцелевшие пожиратели плоти; поблизости глухо шлепала голодная тварь, подбираясь ко мне.
Кончено. В лицо ударил жар, на щеки полилась горячая слизь, мохнатая уродливая морда заслонила небо. Зубастая пасть-бездна раскрылась, пожирая меня. Я почувствовал, как клыки входят в голову, и ясно услышал, как в теплой и влажной темноте хрустнул мой череп.
Глава 2
В ожидании свободы
Опять этот кошмар. Снова Хашантар явился ко мне. В ночной тишине, под холодным взором звезд вылез из сумерек сознания с одной лишь целью – убить. И убил. Рассек на куски мое слабое тело. К счастью, пока лишь во сне.
Увы, реальность была немногим лучше. Дурной сон сменился серыми каменными стенами темницы – такими же древними, как этот мир; благо не холодными, учитывая время года. За узким зарешеченным оконцем голубел клочок утреннего неба; под потолком слегка подрагивали собственноручно созданные огоньки – скудное наследие одного из убитых мною магов; по левую руку в двух локтях над полом парил знакомый призрак, именующий себя другом.
– Ты стонал во сне, – сказал он.
– Кошма-а-ары, – зевнул я.
Призрак над чем-то призадумался. Собственно говоря, вряд ли он был таковым, но другого слова для этого существа я не находил. Да, его черную бородку клинышком и кожаные цвета ржавчины доспехи со шнуровкой на руках и шее нельзя было пощупать, а руку – пожать. С таким же успехом можно было щупать воздух; пальцы свободно проходили сквозь одежду и тело существа, как будто его и не было. Однако на этом сходство с настоящими призраками заканчивалось. Призраки всегда одноцветны. Можно запросто смотреть сквозь них, как сквозь тонкое стекло светло-серого или бледно-голубого цвета. Сквозь этого призрака что-либо разглядеть было сложно. Наверняка он путешествовал, как я. То есть покидал на время тело. Только почему-то был виден простому глазу и скрывал свои способности. Призрак вообще не любил говорить о себе.
Он парил в шаге от меня, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, будто сидел в незримом высоком кресле, откинувшись на спинку.
– Давно тут? – спросил я, усаживаясь на лавку.
Он покачал головой, и круглый кожаный шлем, закрывающий лоб и уши, блеснул серебристыми символами – словно рыбный косяк выпрыгнул на мгновение из озера, сверкая чешуйками в солнечных лучах. Вычурные символы были мне неизвестны. Ни гномы, ни эльфы, ни люди точно не пользовались такой письменностью. Хотя некоторые завитки отчасти напоминали те, что случалось видеть в текстах всех эленхаймских народов.
– Ну и что творится за пределами тюрьмы?
– В двух словах не расскажешь, – ответил я, и перед глазами возникла Лиля. Моя лапушка-зайка, замученная ублюдками-некромагами. Как там сейчас она? В таверне ли? На пути ли в Желтые горы? Удалось ли им ее накормить?..
Новостей действительно было много, и все они, так или иначе, были связаны с моей скромной персоной. Новость первая: я убедился, что моя дочь жива. Новость вторая: я наконец-то узнал, где ее искать. Новость третья: в Барар скакал королевский гонец с приказом о моем освобождении. Новость четвертая и последняя: назревала война, где мне была отведена какая-то роль – надеюсь, не отрицательного персонажа. Ну не стал бы Арцис так просто, по доброте душевной, освобождать того, кого поймал с таким трудом; тем более в то время, когда в асготском королевстве закипала очередная кровавая каша, способная утопить весь материк.
Я посмотрел на призрака, глаза в глаза:
– Арцис и вправду решил заклеймить всех колдунов и некромагов?
Призрак молча покивал. Я нисколько не удивился его осведомленности. Но обычно болтающий без устали, сегодня он словно воды в рот набрал. Моего друга эта весть не радовала, да и вообще он был сам не свой – мрачный и встревоженный. Таким я его прежде не видел. Не то он искренне сопереживал магам, не то понимал, какая страшная тайна кроется за их бедствием, а может быть, и то и другое.
– Что-то случилось?
– Случилось, – с грустью подтвердил призрак и тем же тоном добавил: – Война. Похоже, она неизбежна.
– Значит, правду говорят, что король хочет уничтожить Узуйкама?
– К тому идет. Ты был в столице?
– Нет, – ответил я и, прислушиваясь, посмотрел на дверную решетку.
В глубине Барара неторопливо затопали, позвякивая ключами, и сердце застучало чаще. Призрак тоже навострил уши и бросил взгляд в темный коридор, где уже стихли шаги. Не за мной. Пока не за мной.
Я перевел взгляд на опечаленного друга.
– Тогда откуда ты знаешь? – спросил он не без любопытства. – Про Узуйкама? Про клеймо?
– Да останавливались у Митрана одни нехорошие некромаги. Болтли-и-ивые.
– Понятно, – он с хитрым прищуром поглядел на меня. – Тебя что-то тревожит?
– Орлинский дар теряет силу, – приврал я. – Раньше мог легко до королевского дворца допрыгнуть. Теперь довольствуюсь постоялыми дворами Свободных земель. Там в основном и обитаю. Представляешь, выбрасывает на полпути. Да и возвращаться в тело становится все сложнее. А что в столице?
Он ответил не сразу, видимо, прокручивая в памяти не слишком приятные события, невольным свидетелем которых ему пришлось стать.
