Павел Корнев - Жнец
Мое мнение о пенном напитке оказалось где-то посередине между «очень неплохо» и «пить можно». Пожалуй, все же получше, чем обычно наливают. Хотя я пиво не особо…
— Мне работать еще.
Ланц растрепал волосы, расстегнул ворот рубахи и нетвердой походкой направился к окруженному стеной спин столу, от которого слышался стук стаканчиков и треск игральных костей.
— Не увлекайся особо, — предупредил я Эдварда. — И поменьше языком трепи. Понял?
— Чего не нравится? Чего опять привязался?
— Акцент мне твой не нравится, вот чего. Донесут шпикам — мало не покажется. Местными жандармами умный человек руководит, его люди не за страх, а за совесть работают. Да, не вздумай перчатки снимать. Запалишь татуировки, греха не оберемся.
— Хорошо. — Эдвард подгреб к себе пиво мошенника, печально вздохнул и уставился в кружку.
Что он собирался там разглядеть, я не знал, да не очень-то оно меня и интересовало. Из-за стола, к которому ушел Ловкач, послышались крики и взрыв хохота, но внимание привлекли вовсе не они, а появившийся на пороге корчмы мальчишка с постоялого двора.
— Эй, малый! — помахал я ему рукой. — Не нас, часом, ищешь?
— Вас, господин Коста, вас, — обрадовался мальчонка. — Там господин один приехал, интересовался.
— Кто?
— Не представился, но сказал, что вы о сделке с ним сговаривались.
— Беги, — сунул я пареньку медяк, — попроси подождать. Мы сейчас подойдем.
За столом, где шла игра в кости, вдруг раздались проклятия, и я поспешил на выручку Ловкачу — видимо, успевший проиграться в пух и прах детина уже махал перед носом мошенника здоровенным кулаком.
— Да не мухлевал я! — заорал в ответ на обвинения в шулерстве Якоб Ланц и огляделся по сторонам, — Да что это творится, люди добрые, а?! Да вы же сами все видели!
— Все они в Алезии жулики через одного, — одобрительно буркнул кто-то, и стало ясно, что пора вмешаться. Люд ¦гут горячий подобрался, мигом самосуд учинят.
Я подступил к громиле, ухватил его за запястье и слегка стиснул. Побледневший парень бухнулся обратно на стул и моментально заткнулся.
— Не надо кидаться бездоказательными обвинениями, — предупредил я, дождался кивка дебошира и лишь после этого отпустил его руку. — Якоб, пошли!
Успевший допить пиво Эдвард присоединился к нам на выходе, и мы незамедлительно покинули харчевню. К счастью, здешняя публика еще не успела дойти до кондиции, и в погоню никто не кинулся. Но все же я решил не искушать судьбу и, взобравшись на поленницу, перемахнул через ограду. Благо не высоко. Якоб и Эдвард с проклятиями последовали за мной.
— Много сшиб? — уточнил я у Ловкача.
— Грошей пять медяками, — скривился тот. — Потом тот бугай в бутылку полез, а я ведь не мухлевал даже!
— Верю-верю…
— Да иди ты! Я врать, что ли, буду?
— Облегчиться пойду, — направился к уборной Эдвард Рох.
— Ты подольше там, — попросил я его.
— А?!
— Мы с Якобом на встречу со связным пойдем, ты за нами со стороны присмотри.
— Понял…
На постоялый двор я зашел один. Зашел — и тут же мне навстречу кинулся какой-то жуликоватой наружности парень.
— Себастьян! — во всю глотку завопил он и, облапив, по-приятельски захлопал по спине. — Сколько лет, сколько зим!
— Да уж, давненько не виделись. — Я отстранил его от себя и оглядел с головы до ног. Первый раз вижу.
— Привез?
— Разумеется! Хозяин, нам бы ключи от каретного сарая!
— Одну минуту, — выглянул из своей каморки тот. — Держите!
Я поймал кольцо с ключами и вышел во двор. Мой фальшивый знакомец молча зашагал следом.
— Так понимаю, марнийские шелеги можно не предлагать? — ухмыльнулся он, проверив сложенное на телегу барахло. Причем проверял он его так, будто там действительно могло обнаружиться что-то стоящее. Придуривается или Рауль опять кое о чем умолчал?
— Нет.
— Тогда дам дюжину дукатов и три гроша. Если отдадите телегу и лошадь.
— Заметано, — согласился я и протянул руку, — Ну?
— Что — ну?
— Деньги.
— Думаете?
— Непременно.
— Высший проедет завтра с десяти до одиннадцати часов утра, — с недовольным видом отсчитывая монеты, просветил нас парень.
— И что, все это время нам придется его караулить? — нахмурился переминавшийся у дверей с ноги на ногу Ловкач.
— А есть другие предложения?
— Как мы его узнаем? — вздохнул я.
— Он поедет в карете, — ссыпал мне в ладонь монеты связник. — В карете он будет один.
— И как мы узнаем, что нам нужна именно эта карета?
— Никак. Прямо напротив постоялого двора местный хулиган швырнет в окно кареты камень. Главное — не упустите момент.
— Хулиган? А он потом не проболтается?
— Что будет с ним потом — не ваша забота.
— Ясно.
Бред какой-то. За годы работы в тайной службе с разными глупостями сталкиваться приходилось, но с таким маразмом — никогда. Нет, привлекать втемную к операции постороннего человека — это еще куда ни шло. Но полагаться на случай?!
— Дом за харчевней видели, с флюгером в виде кошака?
— Ну? — припомнил я нужную хибару.
— У крыльца будут привязаны три лошади.
— Не уведут их?
— Нет, главное — не мешкайте. После этого отправитесь в Ольнас, остановитесь в пригороде на постоялом дворе «Черный вепрь».
— Туда-то зачем? — нахмурился я. Пусть искать нас будут в первую очередь у марнийской границы, выбор такого направления бегства все же не представлялся разумным.
— Ничего не знаю, — пожал плечами связной, — что велели, то и передаю. Так как насчет вашей лошади?
— Иди, там мальчонка за двором присматривает, он выведет.
Когда парень вышел из каретного сарая, я залез под телегу и вытащил из тайника чехол с луком и тул. Лук сунул себе под плащ, тул передал Ловкачу:
— Спрячь…
— Продаете, значит, лошадь? — заглянул в дверь мальчишка. За спиной у него маячила долговязая фигура связного.
— Продаю, — кивнул я и зашагал к дому, не забыв махнуть рукой прислонившемуся к уборной Эдварду.
Предложенный план мне не нравился. Уж лучше бы кто-нибудь из нас каменюгу в карету кинул. Хотя, с другой стороны, шансов удрать у этого смертника будет не так уж и много. И значит, придется положиться на хулигана. Вот только если он Высшего проворонит, придется отправляться за бесноватым в погоню. А это получится суета. Ничего хорошего.
Абсолютно.
Утро следующего дня запомнилось ожиданием. Но не привычным уже унылым ничегонеделаньем, а напряженным, таким, что нервы звенели не хуже струн только-только настроенной мастером лютни. Будто мы вовсе не караулящие жертву пауки, а наложенные на натянутую тетиву стрелы. Вот разожмутся пальцы лучника — и полетим куда глаза глядят.
Ловкач караулил у приоткрытого окна в своей комнате. Бельевую веревку он уже закрепил, и спуститься вниз можно было в считаные мгновения. Главное — чтобы никто посторонний по двору не шлялся. На этот случай Якоб у окна и сидел. Задание заданием, но если не будет возможности отсюда убраться, лучше эту партию и не начинать вовсе. Попробуем тогда карету Высшего по дороге нагнать, благо лошадей приготовили.
Сам я с утра прошелся по поселку, проверил выезды, заодно и во двор дома с приметным флюгером заглянул. Не от недоверия к связнику, вовсе нет. Просто в нашем деле о сохранности собственной шкуры лучше загодя позаботиться.
— Ну как? — обернулся ко мне от окна Эдвард Рох. На коленях у него лежал лук с натянутой тетивой, под рукой — тул.
— Порядок.
Я стряхнул плащ и повесил его сушиться. На улице моросило.
— А если Высший другой дорогой поедет?
— Значит, мы останемся в дураках.
— Я серьезно.
— Можно подумать, я шутки шучу.
— Что делать-то будем?
— Отправимся вдогонку, — пожал я плечами. — А вообще, такого просто не может быть.
— Почему?
— Ну, он же не сам по себе в путь отправится. Наверняка с ним какие-нибудь армейские части перебрасывать будут.
— И что с того?
— Думаешь, еретики по стране разъезжают, как им вздумается? Нет, все маршруты и сроки заранее согласовываются.
— Хочешь сказать, кто-то нам эту информацию продал?
— Продал? Скорее, не в деньгах дело. Хотя кто его знает…
— Дождь кончился. — Эдвард высунул руку на улицу, поморщился и вытер ладонь о штанину. — Почти.
— Ерунда.
— Дождь — ерунда. Но если оконце кареты не рассадят…
— Отправимся следом, только и всего… — попытался приободрить Эдварда я.
— А в Ольнас нам зачем?
— Ну, в Довласе же два Высших, разве нет?
— Стрела-то в любом случае у нас только одна, — Лучник вдруг привстал и подозвал меня к окну: — Смотри!
— Вот оно как… — хмыкнул я. У ворот постоялого двора переминался с ноги на ногу тот самый парень, который вчера вечером обвинил Ловкача в шулерской игре. Он, похоже, здесь в каждой бочке затычка. — Приготовься…
