Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
Аэлена вздохнула, признавая правоту подруги.
— Ладно. Пошла я умываться и переодеваться. Рош, ты мне потом письма почитать дашь?
— Конечно.
* * *Аэлена ушла и Рошер воззрился на Тайяну.
— Ну?
— Рош, это ненормально.
— Что именно?
— с чего Диолат так вцепился в нашу подругу?
— а не мог? Приехал, увидел добычу, которую не поймал когда‑то, ну и… заусило?
— Не мог! Я его видела! Циничная самодовольная скотина! Тварь и сволочь! Да таких, как Аэла у него гарем с борделем! Ты сам ведь ее видишь! Она не красавица, хотя и очень миленькая…
Рошер пожал плечами, признавая правоту Тайяны.
Ну, не красавица. Нет у Аэлены ни жгуче — черных волос, ни золотых локонов. Ни громадных синих глаз, ни зеленых, ни черных. Самые заурядные, серые.
Фигура тоже неплохая, но для женщины, которая троих родила! Если пройтись мужским взглядом — бедра не расползлись, грудь не обвисла, кожа не морщинистая, но есть ведь и посвежее и поприятнее, да и помоложе! У той же Шальзы и получше красотки есть.
Аэлене уже к тридцати. Очень близко к тридцати. И красота у нее другая.
Это улыбка, это спокойный ровный характер, это сияние глаз… можно сказать, что это — свет души. Она не бриллиант, а скорее, кошачий глаз. Вроде бы и скромный, и неприметный, но вглядываться в него будешь часами.
— Ты посмотри на него!
Тайяна ткнула Рошеру под нос рисунок. Карандашный набросок Диолата — и тот производил впечатление. Пусть в мужчине не чувствовалось породы, но вот самцовое обаяние просто шибало даже с картинки.
— Думаешь, такой голову потеряет?
И самоуверенность, и жестокость, и безразличие к чужим судьбам. Аэлена, и верно, видела иначе — и сама не понимая как, отображала это на портрете.
— Нет. Этот — нет.
— Вот! И тут такая любовь?! Он же чуть не на колени сегодня бросился! Рош, это неправильно! Так не бывает! Не верю! Люди не могут быть настолько отличными от нас! Чушь же!
— Ох, Яна. В жизни так много всего неизведанного…
— Р — Рошер!
— Понял. Молчу. Что ты предлагаешь?
— Твоя… Эмина?
— Да.
— Она еще не навела справки о Диолате?
— Я могу сегодня прогуляться. Но лучше бы завтра с утра. Так оно надежнее.
Яна прикусила палец.
— Ну… может быть!
— Я ведь тоже не могу проявлять интерес постоянно. Возникнет вопрос — зачем, и начнется. Диолат все‑таки трайши, пару слов градоправителю — и начнется кутерьма.
— а что тебе может сделать градоправитель? Ты же даже уже не в страже?
— О, много чего. Та же стража… найдут у меня 'зеленую дурь' или книги по некромантии — и ничего не докажешь. Никому.
— а что такого в книгах по некромантии?
— Вообще, она под запретом. Ну и книги — тоже.
— Вы же к ней не способны. В смысле — люди. Чего запрещать?
— разве?
— Ну, есть черные книги. Писаные на человеческой коже и кровью, вот эти — опасны. Но если такая попадет в руки страже, они сами друг друга перережут… а ты сейчас, наверное, говоришь об обычных свитках? Рош, это глупо!
— Яна, глупо или нет, а осторожность соблюдать надо. Аэлена за нас хоть и встанет горой, но может она не так, чтобы много.
— Я поняла…
— А ты‑то откуда это знаешь?
— а в Лесу такого запрета нет. Мы некромантию не любим, но знать должны. Мало ли с чем придется столкнуться. Риккэр — хранители знания. Мы собиратели, переписчики, мы храним в памяти очень много всего…
— Тебе, наверное, тяжко.
— Знаешь — нет. Я полюбила книги. Мне нравилось читать, узнавать что‑то новое, я равно с удовольствием глотала и книги о магии — и книги о любви. А Шетт всегда был против. Женщине вредно много читать, потом она еще думать начнет, — последние слова Яна протянула с таакой интонацией, что Рошер невольно рассмеялся. Девушка явно пародировала кого‑то самодовольного и не особо умного.
— Золотой молодежь?
— Именно.
— Жених?
— Теперь уже — нет! Думаю, что про меня быстро забудут. Найдут ему породистую невесту — и будет он плодить крылатых на благо Леса.
— Ну и пусть. Главное — ты не жалей…
— а ты пожалел бы на моем месте? Рошер, я не знаю, что будет впереди, но здесь и сейчас я живу полнее и интереснее, чем все годы в Лесу. Там меня окружали только знания. А здесь — здесь я их применяю на практике.
— Ты смотри, думать не начни. А то замуж никогда не выйдешь.
— Думаешь, кому‑то из людей может понравиться нархи — ро?
— ты не горбатая, не косая, не кривая, не тупая… почему нет? Дети у тебя могут быть?
— от человека? Да. но либо полностью человек, либо нархи — ро.
— Ну и отлично. Все у тебя будет хорошо.
— главное, чтобы это все — было хорошо у Аэлены. Ты письма читал?
— Да. но у меня ощущение, что там их или не хватает, или…
— Почитаем вместе?
— Ну, давай.
* * *Эту сцену Гарт и увидел. Рошера за столом, Яну чуть ли не у него на коленях и кучу листков на столе, над которыми друзья и спорили, тыкая то в один, то в другой.
— А мне кажется, подруга!
— Могут быть и подруга, и любовник. И даже муж!
— Муж и любовник рядом не будут! Она рано или поздно проколется!
Яне этот аргумент веским не показался.
— А если любовник тоже женат? Тогда для них это идеальный вариант. Встретиться, плоть потешить — и разбежаться!
— Но полных‑то имен эта гадина не называет! Шерх, Вишенка… это вообще — как?
— Шерхх — это утренний туман на къянти, — вежливо сообщил Гарт.
— Да, я в курсе, — Яна и не подумала здороваться. — Аэлена у себя.
— Тогда я к ней и пройду.
— Идемте вместе, — Яна вздохнула. — Как там дети?
— Уже освоились и обнаглели. Они и раньше у меня гостили, но раньше моих собак не стригли.
— Бывает, — не посочувствовала Яна.
— А вы зачем нужны у Аэлены?
Яна посмотрела снизу вверх с изрядной насмешкой.
— Вообще, вы понадобились не Аэлене, а мне.
— Вот даже как? И зачем?
— За трупом.
— Кого убивать будете?
— буду любоваться на уже имеющийся. Конюха наверняка отнесли в дом стражи, Рошер сказал. Но одну меня не пустят на него посмотреть, а вы — лойрио, к вам начальник стражи прислушается.
— Понятно. А что вы хотите определить?
— Яд.
Долго Гарта уговаривать не пришлось, так что через десять минут карета уносила Яну, Аашу и Гарта к дому стражи.
А вот начальник стражи уперся. Как только узнал о причине визита — так и уперся.
— Нечего бабам рядом с трупом делать!
— я не баба, а нархи — ро! — возмутилась Яна.
— Что — мужик?
