Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
— Я прикажу переписать для сатро.
— да мне и переписывать не нужно, мне бы глянуть.
— Прошу вас пройти за мной, сатро.
Рошер честно глянул на список. И — ничего. Никого, способного сократиться до 'Терма'. Хотя это еще ничего и не значило. Знавал он одну Аливину, которую все называли Лашей. А у его напарника было прозвище Карт, хотя звали его так и так Морешем. Но вот понравилось парню играть в карты — и приросло.
Кто знает, почему Терма так прозвали?
Но на месте Вериолы он постарался бы не устраивать супруга, который по письмам представал этаким простачком, поближе к врагу. Скорее, на небольшом отдалении, чтобы получать полную картину. И чтобы муж не проникся дружескими чувствами к гадине — Аэлене.
Мало ли…
Всякое в жизни бывает. Аэлена, хоть и была постарше Вериолы лет на десять, а выглядела намного моложе своего возраста. А вот Вериолу жизнь точно не баловала, это было видно из ее писем. Так что мало ли…
Вериола с самого начала планировала гадость. Но как тут подобраться? Это только кажется, что убить человека легко. Но только если это обычный сатро, или там, кана. А Аэлена — лайри.
Можно сунуть нож под ребро на улице. Но она почти всегда или верхом, или в карете. Да и не так‑то просто убить самой. И следить постоянно за ней опасно. Заметит — считай план мести пропал навек.
Нанять убийц?
Места знать надо. И людей. А то найдешь так — на свою голову. Опять же, деньги нужны и не медяк какой.
Можно считать, что год Вериола обживалась, приглядывалась, наблюдала, знакомилась — изучала и Далинар и жизнь Аэлены. А уж потом…
Рошер еще раз проглядел письма, благо, Вериола ставила на них даты.
Да, пожалуй, он прав. А что бы сделал он? Вот так, на месте Вериолы?
Да просто постарался бы найти подход к кому‑то из слуг/служанок. Или устроить к Аэлене свою подругу/друга/любовника. И вот это — хуже всего.
Потому что их — не вычислить.
Рошер принялся листать письма — и убедился, что да!
Вериола ни разу не писала 'я видела', 'я слышала' или что‑то такое, что показывало бы ее участие в событиях. Нет!
Она рассказывала не о том, чему сама была свидетелем, а о том, что ей рассказали другие. Возможно, тут даже несколько человвек замешано?
Вполне. Например, пристроить подругу на место горничной, мужа куда‑нибудь к соседу охранником, а тут найти себе любовника. И — отлично!
Это — реально. И сведения потекут потоком.
А вот причинить вред?
Ну, к любовнику можно забежать… по делам. К подруге — поболтать и попить чая. Слово там, два здесь… но убить‑то их не заставишь!
А вот сюда отлично вписываются те два головореза, которых обезвредила Тайяна.
А несчастные случаи?
А попытка наведения порчи?
Да, в общем‑то тоже. Что Вериола могла — то она и сделала. Только вот как ее вычислишь? Надо же спрашивать, приходил кто — или нет, куда, когда — это все по горячим следам. А у него из горячего — один конюх.
Эххх… как же хорошо было в страже! Беги, догоняй, лови, хватай, крути, тащи!
А здесь?
Пока еще найдешь, с ума сойдешь! А как искать?
Нет в страже таких инструкций! И объяснить некому, и посоветоваться не с кем…
Наверное, впервые Рошер задумался, а правда — как быть в таких случаях? Когда надо найти убийцу, а где и как искать — не знаешь? И ведь таких много…
Убит человек, а кем?
Украдено что‑то — опять же, а кто крал? Если вора застали на месте преступления — отлично. А если — нет? Как искать, где искать…. вот чему не учат в страже.
А — зря. Интересно же…
Вот чем он хотел бы заниматься.
И Рошер уселся перечитывать письма Вериолы. Вдруг он чего‑то не видит?
* * *От важного занятия его оторвало возвращение женщин. Рошер пригляделся — и ахнул.
— Яна! Аэла! Четырехликий!
Аэлена выглядела так, что краше в гроб кладут. Бледная, растрепанная, заплаканная, с опухшим лицом и в мятом платье.
— Да что случилось?
— Диолат вконец охамел. Представляешь — он Аэлене в любви признался!
Яна почти плевалась.
— Ну, как мужчина мужчину, я вполне могу его понять, — усмехнулся Рошер.
— да неужели? — нархи — ро почти шипела. — Ты его видел?
— Видел.
— И с чего у него такая любовь вспыхнула? Раньше не любил, а теперь жить без Аэлы не может?! Не верю!
Рошер тоже не верил, но поддержать девушек хотелось.
— Прозрел. Оценил. Пожалел. Аэлена, у тебя от него внебрачного сына нет?
— Сдурел? — окрысилась на него подруга. — Я замуж девушкой выходила!
— А до брака никого не усыновляла?
— Рош… — Аэлена так сжала кулаки, что стало ясно — еще одна шуточка и он получит по носу. Больно.
— Ты мне лучше скажи, ничего нарыть не удалось?
— Минимум. Вериола живет в городе, в бедных кварталах, в доме, где кроме нее есть еще две — три семьи. Как минимум с одной семьей она в ссоре, часто жалуется на суку — Транну, это явно соседка, с месяца полтора назад она у этой соседки отравила собаку.
— Та — ак…
— да, я тоже об этом подумал. Яд — ее работа..
— А где можно взять яд? — заинтересовалась Яна.
— У любого аптекаря. Или лекаря. Не проблема.
— да неужели?
— Продадут не всё и не всем, — пожал плечами Рошер. — Но я точек двадцать знаю — и это только то, что я знаю.
— Ясненько. С этой стороны искать бесполезно.
— Яд она не называет.
— а конюха вашего чем травили?
— Эммм… не знаю.
— а тело его сейчас где?
— я думаю, в доме стражи.
— Может, мне сходить посмотреть? — Яна задумалась. — Он не должен пока протухнуть?
— ледник там есть. Вот на такие случаи. Три дня будут держать тело, потом захоронят за счет города, в общей могиле.
— Я, конечно, не специалист, но чем его отравили, могу попробовать определить.
— А сходи? — Аэлена кивнула головой. Прядь волос выбилась из остатков прически и упала ей на глаза. — Я сейчас напишу записку Шойсу…
— Э, нет. Записка тут не поможет. — Рошер своего начальника знал. И даже знал, куда пошлют нархи — ро. — Тут нужен кто‑то…. Гарт?
Аэлена вздохнула.
— Думаешь?
— Фууу…., — скривилась Яна.
— Яна, я понимаю, что вы не ладите, — подвел итог Рошер. — Но дело сейчас важнее личного. Гарт поймет, ты тоже постарайся сдерживаться — и все будет хорошо.
Тайяна скривилась, но решила не спорить. И так сегодня день тяжелый… и есть кое‑что, требующее обсуждения без Аэлены. А потому…
— Аэла, ты записку напиши, но потом либо себя в порядок приведи, либо меня спрячь. Твой деверь меня и так не любит, а если тебя такой увидит — он же меня сожрет!
