Андрей Стерхов - Быть драконом
— У меня наряд, — быстро сориентировался я.
Лицо охранника перестало быть каменным и выразило недоумение. Мне пришлось уточнить:
— Наряд на обслуживание антенны. Параболической. Той, что у вас на крыше.
— Дня мало, по ночам работать? — справедливо возмутился он.
— Днём нельзя. Днём трафик обмена плотный, а мне фидер нужно отрубить.
— Фидер?
— Ну да, фидер. Отрублю фидер, буду разъём чистить. Всё в соответствии с технологической картой номер восемьдесят три.
Для большой убедительности, я показал ему (не выпуская, конечно, из рук) чек, который мне выдала кассирша ночного супермаркета. Мол, смотри, браток — вот она, та самая карта восемьдесят три.
Номер прошёл.
Дежурно обронив, что страну, в которой закипает работа с наступлением ночи, по-другому как Страной дураков и назвать нельзя, он всё-таки впустил меня в холл. Закрыл дверь на щеколду и повёл к дежурке.
— А от лифта? — нагло потребовал я, когда цинично обманутый охранник выдал мне ключи от чердака.
— Даже не думай, — не глядя на меня, отрезал он. — Я не лифтёр. В чужое хозяйство не полезу. Права не имею.
Произнёс он это твёрдо. Я бы даже сказал, категорически. Но, приняв от меня через окошко три бутылки тёмного холодного пива, вдруг осознал, что не тварь он дрожащая, что всё-таки право имеет, и ключи от щитовой выдал.
На десятый этаж я добирался как белый человек — на лифте.
Ещё во время вечернего разговора с Ашгарром я решил, что буду дожидаться гостя из Запредельного на крыше третьего корпуса, а не второго. Согласно магической науке на втором было бы, конечно, правильнее. Второй расположен прямо на месте Силы, а такое место в Пределах для духа всё равно, что для человека пятно света посреди кромешной темноты. Там бы рыскающему по Городу духу легче было бы меня отыскать. Всё это так. Но только мне захотелось, чтобы наша встреча произошла на высоте. Высота меня греет. На высоте чувствую себя уверенней. А третий корпус, хотя и стоит чуть в стороне от места Силы, зато выше второго на целых шесть этажей. Поэтому мой выбор и пал на него. А что касается духа, то, как поётся в известной песне, кто ищет, тот всегда найдёт. При правильной постановке дела — даже чёрную кошку в тёмной комнате. Если она, конечно, там есть.
Расположился я на малярной люльке, которая лежала дном вверх в трёх метрах от края крыши. Но прежде, разумеется, выложил вокруг неё круг — кинул трос на залитый смолой рубероид. Особо не старался, потому что знал: нет никакого толку в этом магическом защитном знаке при моём полном бессилии. Привычки в этом действе было больше, нежели смысла. Сравнить можно с тем, как пешеход, переходя улицу с односторонним движением, смотрит не только налево, но ещё и направо. Пользы никакой. Вреда, впрочем, тоже.
Примостившись на заляпанных фасадной краской досках, я положил бубен рядом с собой и вытащил из кармана спичечный коробок с кулоном. Открыл и — оба-на! — обнаружил, что кулона нет. Паниковать не стал — знал, что так иногда бывает. И что делать — тоже знал: быстро закрыл коробок, перевернул и вновь открыл. Вывернутый наизнанку Лабиринт артачиться не стал, вернул артефакт.
Положив золотой челнок на дно бубна, я откупорил бутылку пива и стал ждать.
Шёл второй час, но ночной мрак царил только в узеньких переулках, уползающих от центра к окраинам. Центральные же магистрали города, как и положено, утопали в переливающемся свете фонарей, реклам и автомобильных фар. Машин, разумеется, было значительно меньше, чем днём, зато их скорость увеличилась в разы. Пацаны, кто на дарённых, кто на отцовских, а кто и на ворованных тачках, носились по городу в поисках приключений, выжимая из движков всё возможное.
Приложившись в очередной раз к бутылке, я вдруг подумал, а почему есть Комитет солдатских матерей и нет Комитета водительских матерей? На придорожных столбах пацанов гибнет не в пример больше, чем от пуль басмачей и кулаков старослужащих, но матери этих смертников не митингуют перед районными отделениями ГИБДД с плакатами «Не пускайте наших сыновей за руль, они ещё дети!» Почему так?
Странно всё это.
Видит Сила, странно.
Пока я размышлял над противоестественностью социального поведения людей, пиво в бутылке закончилось. Не задумываясь, я открыл вторую. Сделал глоток. Сразу второй. Чуть потерпев, третий. Четвёртый… После пятого мне наконец похорошело. Всё было по кайфу. Только вот дух мстительный всё никак не объявлялся.
— Зачем твои схороненные кости разодрали саван свой? — хлопнув три раза в ладоши, обратился я словами Гамлета к тому, кого ждал. — Зачем гробница, в которой был ты мирно упокоен, разъяв свой тяжкий мраморный оскал, тебя извергла вновь?
И указав рукой на бубен, добавил уже от себя:
— Не для того ли, чтобы забрать вот это? Сдаётся, да. Ну так, Сила тебя побери, явись и получи.
Тишина была мне ответом.
Я разочарованно хмыкнул, сделал долгий глоток и посмотрел на небо — может, оттуда придёт?
Может. Но пока пусто. Даже звёзд не видно. Впрочем, когда это в городе были видны звёзды? Перекрёсток Ленина и Маркса в центре областной столицы — это не перекрёсток просёлочных дорог за околицей деревни Верхние Баклуши. Вот там звёзд не счесть и все от жира лоснятся. А тут — увы. Ни звёздочки на небе. Да и небо — не небо, а какое-то мутно-оранжевое безобразие, по которому елозит луч стробоскопа установленного на крыше ночного клуба «Стратосфера».
Я сделал ещё один глоток и глянул вниз — может, оттуда?
Может. Но пока в аппендиксе, выходящем на улицу Маркса, не то, чтобы духа не было, а даже и ни души. Пусто в подворотне было. Шаром покати.
Тут зачем-то вспомнилось, что раньше улица Карла Маркса называлась Большой. Это помнил наверняка. А вот какое название носила до революции улица Ленина, почему-то запамятовал. Как-то вылетело из головы. Попытался вспомнить: «Кажется, Банковой называли, скорее всего так. Ведь в том здании, где сейчас поликлиника N2, раньше располагалась Банковское собрание».
Да, имело место быть. И, между прочим, самые помпезные балы Города устраивались именно этим небедным собранием. Бывал и не раз. Присылали и мне картонки, где помимо приглашения всегда печатали золотыми буковками и указание о нарядах, типа: «Дамы в полуоткрытых вечерних платьях, военные в сюртуках с эполетами, гражданские в мундирных фраках с лентами, студенты в форменных мундирах». Сейчас звучит как песня. Бывал, бывал. Могу засвидетельствовать, шампанское подавалось отменное, выписывали из Европы и денег не жалели.
Как только я вспомнил про то замечательное шампанское, тут же вспомнил, как на самом деле раньше называлась улица Ленина. Амурской — вот как. Не Банковской, нет, Амурской.
