Елена Усачева - Откровение
— Да, все прошло хорошо, — невпопад пробормотала я и быстро глянула на Макса. Пора бежать. Как он там говорил? Пленных брать не будут!
— Может, чаю с дороги? — Мама быстро взяла себя в руки.
Я покосилась на застывшую фигуру.
— Макс торопится… — Я ждала, что он подтвердит мои слова или опровергнет, но Макс мило улыбался моей маме и не спешил мне помогать. — У него ремонт.
— Вы возвращаетесь?
— Да, и завтра устраиваю нечто вроде новоселья. — Макс галантно склонился. Зря старается, мою маму такими фокусами не возьмешь. — Вы Машу отпустите?
— Пойдем! — зашипела я, изобразив змею.
— Извините… — Макс кивнул застывшим родителям, взял меня под локоть и провел в комнату.
— Я все-таки поставлю чай, — донесся голос удивленной мамы.
Я быстро закрыла дверь. Сцена в прихожей была достойна пера или кисти классика. Вновь Репин, и вновь «Не ждали».
— И давно ты стал спрашивать у моих родителей разрешения? — Негодование бурлило и клокотало в моей груди, требуя выхода. Что за расшаркивания в конце концов!
— Я исправляюсь. — Его улыбка подкупала своей искренностью. — Встаю на верный путь. Мечтаю стать человеком. Вот, думаю, если буду хорошим мальчиком, обратное превращение получится?
— И не надейся! — Да, да, про человека я уже слышала. Это из истории Пиноккио. — Не пытайся произвести впечатление на мою маму, ты ее и так сразил наповал.
— Хочу заранее обезопасить себя от ее гнева, когда ты начнешь получать свои первые двойки.
— Чтобы подобного не произошло, ты должен со мной усиленно заниматься.
Макс скептически оглядел комнату, словно решал, поместимся мы с ним здесь вдвоем или нет.
— А мое присутствие здесь тебя не скомпрометирует?
— Не забывай, мы не в девятнадцатом веке! Сейчас компрометирует, если девушка не уединяется с парнем.
— Хоть это и выглядит старомодно, но после занятий с тобой, например, английским я буду обязан на тебе жениться. В мае подойдет?
— Кто женится в мае, тот всю жизнь мается, — буркнула я.
— Только первые пятьдесят лет, а потом ничего, втягиваются.
Я сделала страшные глаза, и Макс тут же поднял руки, сдаваясь:
— Что я такого сказал? Сама хотела спокойствия. А все сказки должны заканчиваться свадьбой.
— Я-то хочу спокойствия. Но не представляю его рядом с Катрин.
Макс театрально поморщился. По его лицу пробежала гамма разнообразных гримас — а он действительно забыл, что такое настоящая эмоция. Придется его кое-чему подучить.
— Обещаю, шафером на свадьбе будет Лео. Катрин мы не позовем.
— Она явится без приглашения и как истинная злая колдунья напророчит нам что-нибудь гадостное. Что у нее еще в списке неиспользованного — живая и мертвая вода, меч-кладенец…
— «Спящая красавица»? — задумался Макс. А он, оказывается, знает сказки! — Насколько я помню, там все хорошо закончилось. И если бы принцесса не заснула, то не дождалась бы своего принца. Ей бы достался какой-нибудь гоблин, и она бы всю жизнь с ним мучилась. А так немного проспала — и вот оно, счастье. Помнится, принц был ее моложе лет на сто.
Да-да, это когда все именно что заканчивается. А наша концовка пока еще не определена. Небесный драматург еще размышляет над тем, что пишет — драму или комедию.
— Я согласен на такую сказку! — Макс старательно пытался развеять мои мрачные мысли. — Один поцелуй, и принцесса твоя.
Он склонился меня поцеловать, но я некстати бросила взгляд в окно. Ночь… Отношение к ночи за последние два месяца у меня не изменилось.
Макс заглянул мне в глаза. Хоть лицо его оставалось бесстрастным, в глазах была бесконечность. И слов никаких не надо… Простоять бы вот так всю жизнь, глядя в эту бездонную синеву, чувствуя у себя на плечах сильные руки.
— Ты очень храбрая, — прошептал он. — Сначала я жалел, что втянул тебя в это, а теперь понимаю: все правильно. Я должен был тебя встретить, чтобы многое для себя понять.
— Зачем гадать, как было бы, если все так, как есть.
Я изо всех сил прижалась к нему. Крепко-крепко. И пускай он ничего не чувствует, мне было сейчас очень хорошо.
— Только теперь нужно сделать так, чтобы принцесса вновь не уснула лет эдак на триста, — пробормотала я, отступая от Макса.
Не могла я расслабиться, не могла забыть, что произошло за последние два дня. Может, когда все закончится, если оно, конечно, закончится, я стану веселой. Максу хорошо, он привык, что вся его жизнь — это борьба за выживание.
— Ерунда, — легко бросил любимый. — Не забывай, теперь тебя считают страшным уничтожителем вампиров. Значит, завтра в шесть!
— А я доживу до завтра?
Я оглядела знакомую комнату. Знакомую? Кажется, меня здесь не было сто лет. Нет, нет, здесь жил совсем другой человек. Справа кровать, стол, слева книжные полки. Знакомые запахи, стены разом обступили меня, напоминая, что совсем недавно я была другой. Прежняя Маша Гурьева еще находилась здесь. Еще бродила легкой тенью, призрачными пальцами смахивала пыль с книжных корешков, валялась на кровати, оставляя помятости на покрывале, терзала старенький ноутбук. Но ее время прошло. Она безраздельно хозяйничала, пока меня не было. Но я вернулась, и все станет по-новому.
Макс повернул голову, как будто к чему-то прислушиваясь.
— Все будет спокойно. — Он притянул меня к себе, загораживая от всего страшного, что ждало впереди. — Ты же мне доверяешь?
— Сделаешь так, как я тебя прошу? — Если он не хотел говорить мне, что задумал, может, я хотя бы смогу отговорить его от очередного подвига?
Что-то в его глазах мелькнуло. Что-то незнакомое.
— Давай меняться, а? — Он улыбнулся, одним движением бровей отметая все мои тревоги. — Желание на желание. Я выполню одно твое, ты одно мое.
— Обманешь. — С договорами у нас с самого начала не ладилось.
— Слово вампира!
Я хихикнула. Вот уж самое ненадежное слово! По крайней мере, события последнего времени именно в этом меня убедили.
— Хорошо. — Я попыталась щелкнуть пальцами, но у меня не получилось так ловко, как у Макса. — Откажись от праздника.
— Ребята! — позвала из кухни мама. По коридору прошел отец. Нас ждали с объяснениями и рассказом.
— Пойдем.
Макс шагнул к двери, но я не сдвинулась с места. Кто кого переупрямит?
— Объясни мне! — потребовала я.
— Фехтование… — Макс развел руки, словно предлагая вложить в них сейчас оружие и начать бой.
— И что?
— Самый опасный противник тот, который поступает нелогично. Помнишь? — Он сделал движение, как будто в руке у него сабля и он наносит удар. — Выпад, блок, контратака. Это по правилам. Катрин хочет нас напугать. Ты испугалась?
