Пирс Энтони - Медь Химеры
— Мама! Мама! Я так рада тебя видеть! — быстрый топот ног и шок неожиданного столкновения. Гибкая стройная мальчишеская фигурка оказалась в объятиях Шарлен и сжала ее так, словно жизнь пришла к своему неизбежному концу.
— Не так сильно, Джон, не надо! Боже, я едва могу дышать! Предполагается, что только мальчишки способны обнимать с такой силой, ты, сорванец! — она чуть отстранила дочь, удерживая ее на расстоянии вытянутой руки. Длинные золотистые волосы, зеленоватые глаза, грудь нужных размеров — да она произвела на свет просто красавицу! Она и Джон. Подумать только, когда ее дети отправились в большое путешествие с приключением с драконом, а ведь на самом деле это было не так уж и давно, Джон больше напоминала тощего мальчишку с волосами цвета пакли, чем быстро взрослеющую девушку, которой она была на самом деле. Теперь Шарлен была довольна — дочь стала похожа на женщину, и это было хорошо.
Не зная, почему она это делает, Шарлен протянула руку и ущипнула дочь за заостренные уши. Она делала так много лет назад, в основном из желания приласкать ее. Джон никогда не нравилась эта ласка, ведь у ее старшего брата не было острых кончиков ушей, которые можно было ущипнуть так эффективно.
— Как себя чувствует Хелн?
Нет смысла откладывать. Сразу же приступай к делу.
— Она… с ней все в порядке, она здорова. — Тон, каким Джон произнесла эти слова полностью опровергал их смысл, как и тогда, когда будучи ребенком, она пыталась скрыть полную правду.
— Ты что-то скрываешь. — Это было сказано достаточно резко, чтобы заставить ее сразу же ответить.
— Мама, зачем мне это нужно! Ты ведь читаешь по картам. Ты знаешь все.
Да, Джон, возможно, все еще так и думает. Шарлен позволила себе улыбнуться. Она послушно отправилась вслед за дочерью в королевский дворец, держа ее за руку. Не так давно она сама водила ее за руку.
Они вошли в крыло для гостей и, пройдя по коридору, прошли через дверь и добрались до места. Хелн сидела в кровати. Ее карие глаза горели, она расчесывала блестящие черные волосы. На вид она казалась здоровой. Думая о том, что показали ей карты, Шарлен удивилась.
— Хелн. — Простое, осторожное приветствие, обращенное к невестке.
— Моя свекровь! — Хелн положила щетку для волос на тумбочку. Ее голос был все таким же, но действия казались чисто механическими.
Они обнялись. Хелн казалась чем-то скованной, она совсем не была похожа на ту мягкую и добросердечную девушку, которую видела Шарлен, когда Келвин заезжал к ней в гости, чтобы представить свою невесту. Что-то определенно было не так. Она хотела бы сейчас быть менее приземленной и в большей мере владеть колдовством. Карты, собственно говоря, сообщали ей очень мало, что бы там все ни предполагали.
— Ты здорова, Хелн? — это был прямой вопрос, по существу.
— Да. — Сказано почти механически, так же как и тот жест которым она осторожно положила на место щетку для волос. Совсем не та манера отвечать, какой Шарлен могла бы ожидать от беременной жены Келвина.
— Ей становилось плохо по утрам, — сказала Джон. Как обычно, она добровольно сообщала всю информацию, когда ей представлялся случай. — Доктор Стерк дал мне кое-что для нее. Я добавила это в ее чафир.
— Это помогло? — утренние недомогания и тошнота не были чем-то необычным. Она тоже чувствовала их, когда вынашивала Келвина и Джон.
— Все тут же наладилось. С тех пор ее не выворачивает наизнанку.
Хелн не улыбнулась. Но ведь слова Джон должны были вызвать улыбку. Ее дочь была леди, но не всегда использовала подходящие для леди слова.
— Нам нужно о многом поговорить, — сказала Шарлен, садясь на стул, принесенный Джон. — Обменяться новостями, семейными и вообще.
— Но, мама, ты же все и так знаешь! — сказала Джон и рассмеялась.
Хелн не улыбнулась. Сейчас она казалась такой же безучастной и лишенной чувства юмора, как и тогда, когда Джон обнаружила ее на печально известном Девичьем базаре Франклина, где ее изнасиловали. И впрямь, тогда она совершила попытку самоубийства, проглотив драконьи ягоды, но это помогло ей открыть целый новый мир отделений души от тела и астральных путешествий и, в конечном счете, снова вернуло ей желание и смысл жизни.
— Я не совсем понимаю сложившуюся ситуацию. Как мы оказались в таком положении? Мои карты не говорят мне об этом.
— Что ж, мама, — сказала Джон, тяжело вздохнув. — Теперь она вела разговор чисто официально, что было полным контрастом ее сердечному и радостному приветствию. Это был еще один сигнал бедствия. — Ситуация весьма сложная.
— Многие ситуации сложные. Ты хочешь намекнуть, дочка, что твоя мать не сможет ее понять?
— Я сама ничего не могу понять, мама. Почему Келвина нет здесь или почему Лестер должен сражаться. Во многих отношениях это не имеет никакого смысла.
— Начни с самого начала. — Шарлен взяла Джон за руку, что было очень похоже на те времена, когда ей хотелось, чтобы та рассказала о какой-нибудь драке в школе.
— Хорошо, мама. Всех нас вызвали во дворец, и король кратко проинструктировал нас о том, что мы должны делать.
— Король Рафарт?
— Д-да.
Ложь. На это ясно указывала дрожь пальцев Джон. Джон по своей природе никогда не дрожала, за исключением тех случаев, когда говорила неправду. По какой-то причине Джон хотела скрыть от нее что-то, касающееся их короля. Возможно ли, что король совсем не тот, кем он кажется? Если так, то это объясняло карту неопределенности. Шарлен почувствовала, как у нее начали подниматься волосы на затылке и появился легкий озноб.
Позже, когда она осталась одна, Шарлен снова разложила карты, проверяя то, что больше всего беспокоило ее в рассказе дочери. Вместо того чтобы развеять ее беспокойство, они еще больше его усилили. Хелн была в ужасной беде, с которой Шарлен ничего не могла поделать. Но Лестер, муж Джон, тоже был в ужасно тяжелом положении, а с этим она, пожалуй, могла что-то сделать.
Утром Шарлен удивила если не Хелн, то Джон, попрощавшись с ними.
— Мне надо возвращаться обратно на ферму. Хэл молодец, он заботится о животных, и я знаю, что Истер будет постоянно пропалывать сад и огород, но мне не хочется их утруждать.
— Мама, — сказала Джон, беря ее за руку и отводя в сторонку, — как ты можешь?..
— Это потому, что я не сержусь на них. Ни на кого.
— Но…
— Я всегда знала, что мне предстоит потерять Хэла, но карты не хотели мне объяснить, как. Когда появилась карта романтической любви, я все поняла. Это было такое облегчение! Лучше пусть он будет жить счастливо, чем умрет. Он был хорошим отцом для тебя и для Келвина и много и хорошо работал. Он никогда не собирался сделать то, что сделал; все это было заранее предрешено.
