Джо Аберкромби - Полукороль
– Хурик мой избранный щит. Он никогда бы меня не предал…
– Меня он предал довольно легко. – Ярви вспомнил кровь Кеймдала, брызнувшую на его лицо. – Поверь мне. Этот миг я вряд ли забуду.
Она сжала зубы и положила на стол дрожащий кулак.
– Я утоплю его в болоте. Но чтобы победить Одема, нам понадобится армия.
Ярви облизнул губы.
– У меня есть одна на подходе.
– Я потеряла сына и получила волшебника? Откуда?
– Ванстерланд, – сказал Ничто.
Упала каменная пауза.
– Понятно. – Ярви посмотрела на сестру Оуд, которая рискнула извинительно улыбнуться, а потом прокашлялась и посмотрела в пол. – Ты вступил в союз с Гром-гил-Гормом? С человеком, который убил твоего отца и продал тебя в рабство?
– Он не убивал моего отца. Я в этом уверен. – По крайней мере, на три четверти. – Одем убил твоего мужа и сына, его родного брата и племянника. И нужно хвататься за тех союзников, которых приносит ветер.
– Какой была цена Горма?
Ярви пошевелил языком в пересохшем рту. Он должен был знать, что Золотая Королева не упустит ни одной детали сделки.
– Я преклоню перед ним колено, как его вассал. – Из угла комнаты раздался яростный рык Ничто.
Глаз его матери дернулся.
– Король преклоняет колено перед злейшим врагом? Что подумает народ о такой дьявольской сделке?
– Пусть думают что угодно, когда Одем будет гнить в мусорной куче. Лучше король на коленях, чем попрошайка на ногах. Я смогу встать позже.
Улыбка коснулась уголка ее рта.
– Теперь ты больше мой сын, чем твоего отца.
– И горжусь этим.
– И все же. Ты впустишь этого мясника в Торлби? Превратишь наш город в скотобойню?
– Он будет лишь приманкой для городских воинов, – сказал Ярви. – Выманит их, чтобы в цитадели осталось мало людей. Мы пройдем по туннелям под скалой, опустим Кричащие Врата и возьмем Одема, пока он будет без охраны. У тебя найдутся для этого подходящие люди?
– Возможно. Я так думаю. Но твой дядя не дурак. Что если он не попадется в твою ловушку? Что если он оставит своих людей в цитадели и переждет все в безопасности?
– И прослывет трусом, пока Ломатель Мечей насмехается над ним у самых его дверей? – Ярви присел, глядя в глаза матери. – Нет. Я сидел там, где сидит он, и знаю, как он думает. Одем новичок на Черном Стуле. Он еще не одерживал громких побед, о которых стали бы петь. И для сравнения есть память о моем отце и о дяде Утиле. – Ярви улыбнулся, потому что знал, каково это, вечно сидеть в тени лучшего брата. – Одем не отдаст золотой шанс сделать то, чего не смог сделать его брат. Победить Гром-гил-Горма и доказать, что он могучий вождь.
Мать улыбнулась шире, и Ярви подумал, что прежде она никогда не смотрела на него с таким восхищением.
– У твоего брата, возможно, было больше пальцев, но весь разум боги отдали тебе. Ты становишься весьма хитроумным, Ярви.
Похоже, сочувствие, если его правильно использовать, может быть смертельным оружием.
– Годы, что я учился на министра, не прошли даром. И, кроме того, наши шансы могла бы увеличить помощь от того, кто близок Одему. Мы могли бы пойти к Матери Гандринг…
– Нет. Она министр Одема.
– Она мой министр.
Мать покачала головой.
– В лучшем случае ее лояльность раздвоится. И кто знает, что она посчитает большим благом? И так много всего, что может пойти не правильно.
– И в то же время, так много того, что нужно выиграть. Большие ставки означают большой риск.
– Так и есть. – Она встала, отряхивая юбку, и посмотрела на него с изумлением. – Когда мой сын стал игроком?
– Когда дядя бросил его в море и украл право по рождению.
– Он недооценил тебя, Ярви. Как и я. Но я рада, что поняла свою ошибку. – Ее улыбка опала, а голос стал смертельно острым. – Его ошибка принесет ему кровавый счет. Посылай свою птицу Гром-гил-Горму, маленькая сестра. Скажи ему, что мы с нетерпением ждем его прибытия.
Сестра Оуд очень низко поклонилась.
– Я пошлю, моя королева, но… когда я сделаю это, назад пути не будет.
Мать Ярви безрадостно засмеялась.
– Спроси свою наставницу, сестра. Я не из тех, кто возвращается. – Она потянулась через стол и положила сильную руку на слабую руку Ярви. – Как и мой сын.
33. В темноте
– Чертовский риск, – прошептал Ральф, и его слова утихли в темноте.
– Жизнь – это риск, – ответил Ничто. – Вся, с самого рождения.
– И все же человек может голым и с криками бежать к Последней Двери, или спокойно шагать другим путем.
– В любом случае Смерть проведет нас всех через нее, – сказал Ничто. – Я лучше встречу ее лицом к лицу.
– Можно я в это время буду где-нибудь в другом месте?
– Хватит пререкаться! – прошипел Ярви. – Вы как две гончие над последней костью!
– Не все могут действовать, как короли, – более чем иронично пробормотал Ральф. Если каждый день видишь, как человек мочится в ведро рядом с тобой, сложно согласиться, что он сидит между богами и людьми.
Заржавевшие засовы заскрипели, и в клубах пыли распахнулись ворота. Один из инглингов матери протиснулся в узкий арочный проход, хмуро глядя на них.
– Тебя кто-нибудь видел? – спросил Ярви.
Раб покачал головой, повернулся и побрел по узкой лестнице, наклонившись под низким потолком. Ярви раздумывал, можно ли ему доверять. Мать думала, что можно. Но она и Хурику доверяла. Ярви уже вырос из детских убеждений, что родители знают все.
За последние несколько месяцев он вырос из всех убеждений.
Лестница вывела в огромную пещеру. Неровный потолок ощерился известковыми зубами, на которых висели капельки, мерцавшие в свете факелов.
– Мы под цитаделью? – спросил Ральф, нервно вглядываясь в невообразимую громаду камня над их головами.
– Скала испещрена проходами, – сказал Ярви. – Древними эльфийскими тоннелями и новыми погребами. Со скрытыми дверями и смотровыми отверстиями. Некоторые короли и все министры иногда хотят пройти незаметно. Но никто не знает эти пути так, как я. Я все детство провел в тенях. Прячась от отца или брата. Ползая от одного уединенного места к другому. Скрытно наблюдая и притворяясь, что я часть увиденного. Представляя жизнь, в которой я не был изгоем.
– Печальная история, – прошептал Ничто.
– Жалкая. – Ярви подумал о себе в детстве. О том, как хныкал в темноте, желая, чтобы кто-нибудь нашел его, но зная, что никто не подумает даже посмотреть. Он потряс головой от отвращения к своей прошлой слабости. – Но она все еще может закончиться хорошо.
– Может. – Ничто коснулся рукой стены. Бесшовная, построенная тысячи лет назад поверхность эльфийского камня была такой гладкой, словно ее сделали вчера. – Здесь люди твоей матери могут незаметно войти в цитадель.
