Джо Аберкромби - Полукороль
Им пришлось ждать, пока весьма юная начальница дока за столом обернется к ним, и надеяться, что она просто махнет им, чтоб проходили. Вместо этого она, теребя пальцами два ключа – один от ее хозяйства, другой от кабинета – хмуро смотрела на лицензию, достаточно долго, чтобы все занервничали. Ярви передернуло, когда он заметил, что уголок лицензии был бурым от засохшей крови. Крови ее законной владелицы, пролитой собственной рукой Ярви. Начальница дока уставилась на Сумаэль, и сказала слова, которых он опасался.
– Ты не Шадикширрам. – Один из охранников чуть сдвинул руку в перчатке на древке копья, Ничто сдвинул большой палец на ремне поближе к мечу, и напряжение Ярви превратилось в ужас. Неужели все закончится здесь, в отвратительном гомоне доков? – Я видела ее, она часто сходила на берег, обычно пьяная…
Сумаэль яростно ударила по столу, рыча в лицо начальнице дока и заставляя ее отпрянуть.
– Когда говоришь о моей матери, Эбдель Арик Шадикширрам, говори с уважением! Она прошла через Последнюю Дверь. Утонула в ледяных водах Севера. – Ее голос надломился, и она приложила ладонь к сухим глазам. – Свое дело она вверила мне, любимой дочери Сумаэль Шадикширрам. – Она схватила со стола лицензию и снова заорала, брызгая слюной на начальницу дока, охранников и на Ярви:
– И у меня есть дело к королеве Лаитлин!
– Она уже не коро…
– Ты знаешь, о ком я говорю! Где Лаитлин?
– Обычно в своей канцелярии…
– Я поговорю с ней! – Сумаэль повернулась на каблуках и величаво ушла с пристани.
– Она, наверное, не принимает посетителей… – слабо пробормотала начальница дока ей вслед.
Сестра Оуд дружелюбно похлопала по столу, пока Ярви и остальные проходили мимо.
– Если это вас утешит, она так со всеми.
– Замечательное представление, – сказал Ярви, догнав Сумаэль, которая быстро шла мимо висящей рыбы, сваленных сетей и рыбаков, выкрикивающих цены на утренний улов. – Что бы мы без тебя делали?
– Я чуть не обмочилась, – прошипела она в ответ. – Нас кто-нибудь преследует?
– Никто даже не смотрит. – Начальница дока была занята тем, что срывала досаду на следующих прибывших, и скоро она осталась далеко позади.
Наконец-то дом, но Ярви чувствовал себя чужаком. Все выглядело меньше, чем он помнил. Меньше суматохи. Причалы и конюшни стояли пустыми, здания были покинуты. Его сердце подпрыгивало всякий раз, как он видел знакомое лицо, и, словно вор, проходящий по месту своего преступления, он сильнее натянул капюшон, а по спине потек пот, несмотря на холод.
Если его узнают, король Одем вскоре об этом услышит и не станет тратить время, чтобы закончить то, что начал на крыше башни Амвенда.
– Значит это курганы твоих предков?
Ничто пристально смотрел через путаницу своих волос на север, на длинное и пустынное пространство берега и на ряд покрытых травой холмов. Ближайшему было всего несколько месяцев, и на его коричневых боках уже стали появляться зеленые пятна.
– Моего отца Утрика, – Ярви сжал челюсть. – И утонувшего дяди Утила, и королей Гетланда прошлого.
Ничто почесал седую щеку.
– Перед ними ты произнес свою клятву.
– Как ты произнес свою передо мной.
– Не бойся, – ухмыльнулся Ничто, когда они проходили через оживленные ворота в дальней стене города. Ухмыльнулся той безумной ухмылкой, от которой Ярви боялся еще больше. – Плоть может забыть, но сталь никогда.
Похоже, сестра Оуд знала Торлби лучше, чем Ярви, его родной сын. Его король. Она вела их узкими улочками, которые зигзагами рассекали склон холма. Высокие и узкие дома теснились между выступами скалы – серыми костями Гетланда, видневшимися сквозь кожу города. Сестра Оуд вела их по мостам через бурлящие ручьи, где рабы наклонялись, наполняя кувшины богачей. Наконец она привела их к длинному узкому двору в тени цитадели, где Ярви родился, вырос, ежедневно подвергался унижениям, учился на министра и узнал, что он король.
– Дом здесь, – сказала сестра Оуд. Он был прямо на виду. Ярви часто проходил мимо него.
– Почему у министра Горма есть дом в Торлби?
– Мать Скаер всегда говорит, что мудрый министр знает дом своего врага лучше своего.
– Мать Скаер так же склонна к отточенным фразам, как и Мать Гандринг, – проворчал Ярви.
Оуд повернула ключ.
– В этом все Министерство.
– Возьми Джода, – тихо сказал Ярви, притянув Сумаэль к себе. – Иди в канцелярию и поговори с моей матерью.
Если у него еще осталась удача, Хурик в это время будет на тренировочной площадке.
– И что сказать? – спросила Сумаэль. – Что ее зовет ее мертвый сын?
– И что он, наконец, научился застегивать пряжку. Приведи ее сюда.
– А что если она мне не поверит?
Ярви представил лицо матери, как она хмурилась, глядя на него, и подумал, что она, скорее всего, засомневается.
– Тогда нам придется придумать что-то еще.
– А что если она мне не поверит и прикажет убить за оскорбление?
Ярви помедлил.
– Тогда мне придется придумать что-то еще.
– Кому из вас была ниспослана плохая удача в погоде и в битве?! – раздался звенящий голос с другой стороны площади. Перед большим зданием собралась толпа. Его построили недавно, спереди были колонны из белого мрамора. Перед ними стоял, широко раскинув руки, священник в рясе из скромной мешковины и завывал свое послание. – Кто заметил, что боги игнорируют его молитвы?!
– Мои молитвы игнорировали так часто, что я перестал молиться, – пробормотал Ральф.
– Это не удивительно! – выкрикивал священник. – Потому что богов не много, но лишь один! Все искусство эльфов не смогло его расколоть! Объятья Единого Бога и ворота его храма распахнуты для всех!
– Храма? – нахмурился Ярви. – Моя мать строила здесь монетный двор. Там собирались чеканить монеты одинакового веса. – А теперь над дверями было семилучевое солнце Единого Бога – бога Верховного Короля.
– Здесь можно бесплатно получить утешение, милость, убежище! – ревел священник. – Единственное его требование – любите его так, как он любит вас!
Ничто сплюнул на камни.
– Что богам делать с любовью?
– Здесь все изменилось, – сказал Ярви, глядя на площадь и приспуская капюшон.
– Новый король, – сказала Сумаэль, облизывая губу со шрамом, – новые порядки.
32. Высокие ставки
Открылась входная дверь, и Ярви замер. Раздались звуки шагов в коридоре, и Ярви с усилием сглотнул. Дверь распахнулась, и Ярви, едва дыша, нерешительно шагнул к ней…
Внутрь вошли два раба, держа руки на рукоятях мечей. Два широкоплечих инглинга в серебряных ошейниках. Ничто ощетинился, потянулся, блеснула сталь.
