Андрей Ерпылев - Город каменных демонов
Слова ее прервал грохот посуды за несколькими стенами, кажется, в кухне.
— С Татьяной Михайловной плохо! — округлила глаза девушка. — Бежим…
Сталкиваясь плечами, они протиснулись в узкую кухонную дверь и сразу же увидели хозяйку, сидящую прямо на полу, посреди фарфоровых осколков, и прижимающую к груди телефонную трубку.
— Что с вами?..
— Вам плохо?..
— Ничего, деточки, — подняла на вбежавших молодых людей полные слез глаза пожилая женщина, и оба ужаснулись, увидев, что из молодящейся домохозяйки «за пятьдесят» та внезапно превратилась в восьмидесятилетнюю старуху. — Со мной ничего…
Ее сообща подняли с пола и усадили на стул, Вера захлопотала, заметая остатки чайного сервиза к мойке, а Евгений налил стакан воды и принялся рыться в аптечке, висящей на стене, в поисках сердечного средства.
— Да не хлопочите вы, — прорыдала Татьяна Михайловна, по-прежнему прижимающая к груди трубку. — Со мной все в порядке…
— С родными что-то? С дочерью?
— Сережа погиб, Прохоров… Только что Петрович позвонил…
Сергей Алексеевич не смог прийти в условленное место на углу Краснофлотской и Чичерина по очень простой и уважительной причине: он был найден в своем деревянном «архиве» мертвым. И смерть наступила всего через несколько часов после встречи…
Западная Украина, бункер «Вольфшанце», 1943 г.
— Подавляющее большинство представленных мне проектов — полный бред, — невысокий сутуловатый брюнет в горчичного цвета полувоенном костюме мерил просторный кабинет шагами из конца в конец. — Чем там занимаются ваши ученые умы, бригаденфюрер?[31] Они что, считают, что можно тратить народные рейхсмарки направо и налево? Ресурсы Рейха небезграничны, так же как и мое терпение. Представьте мне хотя бы один проект, результатов которого нужно будет ждать не десять лет, а всего лишь шесть месяцев, в крайнем случае — год! Мы должны остановить большевистские орды на пороге Европы!..
Гюнтер Бернике, личный представитель фюрера в «Анненербе», отлично знал, что того не стоит перебивать в такие минуты, когда, как выражался сам Гитлер, на него нисходило «озарение свыше». Он и сам отлично понимал, что большинство проектов с чистым сердцем можно назвать «прожектами» — здравого смысла в них было не больше, чем в детских считалочках или бульварных романах. Чего стоило, например, исследование о полой Земле или та же технология создания демонического воинства.
Бернике принадлежал к немногочисленному кругу трезво мыслящих людей, выкристаллизовавшемуся из числа высших чиновников Рейха к середине войны, которая оказалась на поверку не такой уж победоносной. Нет, фрондерство этого кружка не простиралось до того, чтобы подвергнуть сомнению гений фюрера, но его члены реально оценивали ресурсы начавшей давать сбои машины Третьего рейха и не могли допустить растрачивания сил на всякие беспочвенные фантазии. Например, лично Бернике выделял три программы, могущие изменить ход войны и свести все усилия врага к нулю: ракеты, способные поразить цель в самых удаленных уголках земного шара, самолеты с реактивным двигателем, недосягаемые для противовоздушной обороны противника, и, главное, создание урановой бомбы. По всем трем направлениям были достигнуты значительные успехи, и распылять силы и средства, когда успех так близок, просто глупо! Конкуренты, наоборот, подсовывали фюреру всякие сумасшедшие идеи вроде малопонятных «вихревых пушек» или суперсолдат, послушных приказу командира, словно марионетки. И самое главное — они таки добивались успеха, действуя через приближенных к Гитлеру бонз.
Чего далеко ходить! Полгода назад рейхсмаршал Геринг умудрился пропихнуть изобретение какого-то безвестного очкарика, разом опустошившее казну на миллионы марок. Бернике же опять пришлось бессильно скрипеть зубами, считая, сколько денег этот «прожект» оттянул от реального «оружия возмездия» и насколько отодвинул его воплощение в жизнь.
Сегодняшнюю белиберду Гюнтер специально отбирал, руководствуясь одним-единственным принципом: дискредитировать ученых фантазеров настолько, чтобы фюрер наконец понял всю вредность их идей и более не обращал внимания на всякие безумные затеи. И, кажется, был близок к успеху. Следует лишь немного поддержать самые «избранные» из проектов и вытерпеть гнев, который неминуемо обрушится на его голову…
«Цель оправдывает средства,[32] — процитировал про себя очень уважаемого им человека бригаденфюрер, мысленно улыбнувшись, в то время как лицо его хранило выражение почтительного внимания. — А моя цель оправдает любые средства…»
— Если позволите, мой фюрер, — вставил он слово, когда Гитлер слегка выдохся и перестал сыпать «божественными откровениями». — То вот этот проект, к примеру, мне кажется вполне реалистичным…
Он намеренно выудил из стопки папок ту, на корешке которой значилось «Der Steinsoldat».[33] Добивать — так очевидным бредом!
— Каменный солдат? Что за чушь? — презрительно фыркнуло первое лицо Тысячелетнего рейха, принимая из рук Гюнтера картонные корочки с несколькими листами внутри. — Мои солдаты и так изваяны из камня и стали! О них, как о мощный волнорез, разобьются любые орды восточных варваров! В огонь! Все в огонь! Все эти бредовые измышления — в огонь!
Бригаденфюрер Бернике уже торжествовал победу, когда фюрер внезапно близоруко вгляделся в отпечатанный на машинке текст.
— Тейфелькирхен? Что за черт? Да, вот еще одно упоминание… А это что?..
Мгновение спустя Гитлер уже пробегал глазами текст, глотая страницу за страницей, то и дело отчеркивая ногтем строчку, приковавшую его внимание. Гюнтер понял, что затея трещит по швам: дернуло же его включить в кучу псевдонаучной ереси именно эту папку! Да еще самому обратить на нее внимание. Но кто же мог знать?
— Тут через абзац упоминается имя Юргена фон Виллендорфа, бригаденфюрер, — дочитав, поднял Гитлер на окаменевшего от роковой ошибки офицера глаза с нездоровой желтизной по белкам. — А это имя свято для меня… Когда-то очень давно… — Фюрер оборвал сам себя и закончил: — Этот проект я передаю под ваш личный контроль, Бернике. Передавайте остальные дела своим подчиненным и немедленно беритесь за воплощение в жизнь именно этой идеи. Любые силы и средства будут в вашем распоряжении. Я повторяю: немедленно!
— Яволь! — щелкнул каблуками Гюнтер.
«Он либо гений, — пронеслась в голове крамольная мысль, — либо сумасшедший. Но скорее всего — и то и другое вместе…»
Тейфелькирхен, Восточная Пруссия, 1943 год.
— Что это за строения? — штурмбанфюрер Вальдберг ткнул пальцем в расстеленный на столе план города.
