Джон Норман - Побратимы Гора
— Какое отношение это имеет ко мне? — удивился Кэнка.
— Ты повёл себя неправильно, — сказал Махпиясапа. — Женщина должна быть моей. Как вождь я мог бы взять её в свой вигвам. Но как вождь я не буду этого делать. Я не хочу тебя сердить.
— Позвольте мне купить вам две женщины, и отдать их вместо неё, — предложил Кэнка.
— Эта — та, которую я хочу, — указал Махпиясапа на Виньелу.
— Эта, моя, — отказал Кэнка.
— Я хочу её, — повторил Махпиясапа.
— Она моя по праву захвата, — объяснил Кэнка.
Махпиясапа замолчал. Было видно, что он зол.
— Мне жаль, мой вождь, — заговорил Кэнка. — Если я поступаю неправильно. Я сожалею, если я действовал неподобающим образом. Если бы это была другая женщина, я не задумываясь, привёл бы её с верёвкой на шее в ваш вигвам. Однако едва только увидев эту женщину, я понял, что хочу её. Я знаю, что не смог бы отдохнуть до тех пор, пока её шея не оказалась бы в моём ошейнике, пока она не стала бы моей.
— Я хочу её не для себя непосредственно, — объяснил Махпиясапа. — Она нужна мне как дар для Жёлтых Ножей. Я и мои товарищи идем по стойбищу, собирая дары Жёлтым Ножам, кайил и седла, одеяла, одежды, ткани и женщин.
— Я дам вам кайилу, — предложил Кэнка.
— Она красива, и её цвет волос редкость в наших землях, — попытался объяснить вождь. — Она стала бы превосходным подарком.
— Ни Вы, ни Жёлтые Ножи её не получите, — стоял на своём Кэнка.
— Груди у неё слишком маленькие, — прокомментировал Махпиясапа.
— Я содержу её. Она моя. Я хочу её. — Заявил Кэнка.
Когда Махпиясапа сделал замечание о её грудях, обеспокоенная и озадаченная, Виньела нечаянно коснулось их. Что до меня, так груди у девушки были очень привлекательны и восхитительно пропорциональны по отношению к её фигуре в целом. Однако, Махпиясапе они показались маловатыми, поскольку его, как и большинство краснокожих мужчин, привлекали полногрудые женщины. Это страсть к более пышнотелым женщинам, кстати, также характерна для мужчин Тахари. На Горе, вообще, насколько я могу сказать, нет никакого особенно заметного недостатка в различных типах женщин. Всеми признано, что женская красота, представляет собой целый комплекс тонких нюансов, собранных вместе, прекрасный и обильный в его почти бесчисленных вариантах. Не существует единого стандарта красоты, всегда всё зависит от каждой конкретной женщины. Есть великое множество способов быть красивой.
— Это — твоё последнее слово по этому вопросу? — спросил Махпиясапа.
— Да, — твёрдо ответил Кэнка.
Махпиясапа, резко развернулся и зашагал прочь, сопровождаемый его свитой.
Кэнка, проводив вождя взглядом, обернулся и посмотрел вниз на Виньелу, которая покорно опустив голову, стояла на коленях перед входом в его вигвам.
Можно добавить, что ограниченные, стереотипные концепции женской красоты вообще чужды гореанскому сознанию. Для гореанина покажется нелепым, или даже непостижимым, если он узнает, что в какой-то культуре на женскую красоту накладываются ограничения, и красивыми считаются только очень высокие, или худые, или плоскогрудые женщины. Такая концепция была бы слишком ограничена для него. Кроме того гореанин интересуется женщиной с точки зрения работы и любви, а отнюдь не для фотографирования в варварских предметах одежды. Большинство гореанских женщин, как и большинство человеческих женщин вообще — это невысокие, соблазнительные брюнетки. И большинство женщин, продаваемых на невольничьих рынках Гора, конечно же, относятся к этому типу. Они хорошо выглядят в цепях, стоя перед вами на коленях.
Виньела подняла голову, и несчастно посмотрела на Кэнку. В её глазах стояли слезы.
— Возможно, Вы должны отдать меня ему, Господин, — прошептала она. — И возможно, мои груди действительно слишком маленькие.
— Не говори глупостей. Они прекрасны, — успокоил он свою рабыню. — Лучше иди готовить.
— Да, Господин, — сказала она, счастливым голосом.
— Вы не боитесь, что из-за этого могут возникнуть проблемы? — поинтересовался я
Мы с Кувигнакой стояли поблизости, и слышали весь разговор Кэнки и Махпиясапы. Этим вечером мы были приглашены в вигвам Кэнки на варёное мясо, подготовленное по особо любимому краснокожими рецепту.
— Я так не думаю, — ответил Кэнка. — Но давайте не будем волноваться об этих вещах. Эти дни должны быть временем веселья и пиров.
— Завтра я войду в вигвам танцев, — сообщил Кувигнака.
— Я видел, как много подарков переходит из рук в руки по всему стойбищу, — рассказал я.
— Это — время для счастья и обмена подарками, — пояснил Кувигнака. — Даже кайилиауки в этом году пришли раньше.
— Это верно, — согласился я, вновь задумавшись над причиной столь раннего прибытия стада кайилиаука. Всё это, казалось мне очень странным.
— Ты уже насладился использованием украшенного бисером хлыста? — поинтересовался Кэнка.
— Да, от всей души, — улыбнулся я, вспомнив белокурую девушку из стада, подарившую мне весьма приятный день.
— Ты можешь оставить его себе и после праздников, после танцев и пиров, — разрешил молодой краснокожий.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Это — пустяк, — усмехался Кэнка.
Я вспомнил, как вернул белокурую рабыню её пастухам.
— Это, в самом деле — та же самая рабыня? — пораженно спросил меня один из мальчишек пасших стадо, когда я возвратил блондинку в стадо.
— Да вроде она самая, — усмехнулся я.
— Кажется, что Ты взял у нас женщину, которая была просто порабощена, а возвращаешь женщину, которая является настоящей рабыней.
Девушка стояла на коленях, около нас, покорно склонив голов, и улыбалась.
— И какова она была? — поинтересовались пастухи.
— Похотливое извивающееся рабское мясо. Горячее, беспомощное, страстное и отзывчивое.
— Великолепно! — воскликнул один из мальчишек, тот что был постарше, ударяя себя по бедру.
— Я думаю теперь, любой мужчина найдет её удовлетворительной, — усмехнулся я.
— Я попытаюсь, стать лучше, чем просто удовлетворительной, Господин, — пообещала девушка.
— Хорошо, — похвалил пастух.
— Назад в стадо, девка, — приказал другой паренёк, направляя на неё кайилу.
Она протиснулась назад в стадо, быстро найдя себе место среди её товарок, других прекрасных животных. Некоторые из этих животных смотрели на неё с завистью и удивлением. Сейчас она совершенно отличалась, от того какой она была ещё этим утром. Принятие женственности и своего подчинения мужчинам, полной капитуляции перед ними в её сердце, стало основным моментом в духовной жизни этой женщины. Подобный момент великой духовной значимости происходит, конечно, и в жизни мужчины, когда он принимает свою мужественность. Впредь он отрекается ото лжи и иллюзий. Впредь он будет мужчиной.
