Роман Буревой - Темногорск
– А дальше?
– Дальше не ко мне – Роман глотнул воды из бутыли. – Сейчас все от вас зависит и от ее матери. Может быть, еще от кого-то. Но не от меня.
– Осложнения возможны?
– В первый раз с таким сталкиваюсь. Скорее всего, амнезия возможна. В остальном все должно быть хорошо. Будет дальше жить, парням глазки строить, рисовать. Она же неплохо рисует. У нее дар.
Дар… Может быть, это слово – ключ к происходящему? Она прошла сквозь охранные заклинания Романа. А там, в саду, валялись отломанные стеклянные веточки. Неужели эта девочка может разбить волшебное дерево?
– Можно теперь позвать кого-нибудь? – спросил Сафронов. Похоже, он никак не мог поверить, что все уже позади.
– Разумеется.
– Врача можно?
– Конечно.
Сафронов вышел. Роман слышал, как Антон Николаевич отдает приказания Вадиму, как посылает медсестру за врачом. Роман посмотрел на спящую девчонку. Упрямая, дерзкая особа, сразу видно. Симпатичная? Конечно. В пятнадцать девчонки почти все симпатичные в отличие от ребят, которые похожи на гадких утят в эти годы. Роман наклонился, собрал с пола влажные листы бумаги и картона. Что на них было – не разобрать. Остались лишь серые потеки. Роман свернул испорченные работы в трубочку и сунул за тумбочку. После того как Иринка покинет палату, их выбросят. Она будет искать, злиться… «Куда пропали мои самые лучшие рисунки?» – спрашивать у отца и матери. Еще не зная, что лучшие работы всегда пропадают куда-то.
Неужели белоглазый пытался ее убить? Выходит, что так… Некроманту порой достаточно человека коснуться, чтобы в нетвердой душе дар убить.
В палату влетел Альберт Леонидович. Именно влетел – рассерженной огромной птицей. Несмотря на врачебное облачение, внешне врач как две капли походил на Антона Николаевича. Такой же крепко сбитый, уверенный в себе, коротко остриженный. Делец, а не подвижник.
– Что здесь происходит? Что за шабаш? Кто позволил?
Роман не отвечал. Да и что можно ответить на дурацкие вопросы?
– Что вы тут делали? Откуда кровь? – Врач указал пальцем на перепачканную рубашку Романа. – Вы что, не знаете, что находиться в это время в больнице посторонним запрещено?
Вслед за Альбертом Леонидовичем в палате очутились две женщины. Одна молодая и строгая, а вторая улыбчивая и какая-то не по-больничному разбитная.
– Неужели откачал! – воскликнула эта последняя с каким-то ребячьим восторгом. – А ведь мы уже и не надеялись. Думали, еще один больной «X».
Альберт Леонидович глянул на коллегу строго и, сняв с шеи стетоскоп, принялся выслушивать спящую.
Улыбчивая женщина-врач больше ничего не сказала, лишь подмигнула Роману по-заговорщицки. Тот невольно улыбнулся в ответ, хотя улыбаться ему вроде как и не хотелось.
– Вы дали ей снотворное? – Альберт Леонидович повернулся к колдуну.
– Нет, просто велел спать до обеда.
– Ага, конечно, и она сразу же заснула после вашего приказа! – снисходительно хмыкнул эскулап.
– Ей сейчас необходим отдых. Можете дать ей успокоительное…
– Надо же! Он мне разрешает! Может быть, еще укажете какое?
– Хотя бы настойку пустырника…
– О, разумеется! Это замечательное лекарство! – Ирония врача сделалась убийственной. – Да кто вообще вам сюда позволил прийти?!
– Я! – сказал Сафронов.
Врач посмотрел на него, хотел сказать что-то язвительное, но сдержался.
«Интересно, что этот человек творит с теми больными, у кого нет состояния Сафронова? Привязывает к кровати и оставляет гнить в собственной моче и дерьме, не давая ни есть, ни пить? Или по три раза делает без анестезии спинномозговую пункцию? Но не забывает с их родственников выцыганить сотню-другую за все прелести своих садистских экзерсизов», – подумал Роман.
– Так, может быть, ее выписать, раз наша помощь вам кажется недостаточной? – Альберт Леонидович старался говорить вежливо, но все равно получилось вызывающе.
– Я ее заберу, – сказал Сафронов.
– Ей сейчас лучше дома побыть. – Роман старался смотреть в пол, чтобы врач не мог разглядеть его лица.
Попытка Альберта Леонидовича изобразить, что он владеет ситуацией, выглядела, по крайней мере, нелепо.
– У вас что, есть медицинское образование? – С колдуном Альберт Леонидович не собирался церемониться.
– Нет. Но и вы ведь ничего не понимаете в колдовстве. А должны бы… Раз живете в Темногорске.
Роман вышел из палаты. Молодая и строгая врачиха осталась, а та, вторая, что подмигивала прежде Роману, устремилась за колдуном следом.
– Ада Владимировна! – Она протянула Иринкиному спасителю руку. Узкая крепкая ладонь. Рукопожатие почти мужское. Да и вид у нее такой же – коротко остриженные, начинающие седеть волосы и улыбка без тени кокетства. У нее наверняка много друзей и мало поклонников. – Я вам очень благодарна. Если честно, мы не надеялись ее спасти. За последние дни еще два случая было, похожих на этот. Молодая женщина и мальчик. В обоих случаях – летальный исход. Будем надеяться, Ира выживет.
Роман слушал ее, не перебивая, и лишь отхлебывал из бутылки воду – он все еще не мог прийти в себя. Провел ладонью по лицу: ему казалось, что на щеках и на лбу нет кожи и обнаженными нервами он ощущает малейшее движение воздуха.
– Что у вас с лицом? – спросила Ада Владимировна.
– Чем вам не нравится мое лицо? Обычно женщины говорят, что, наоборот, я – очаровашка! – Колдун вновь тронул щеку.
– Все сосуды просвечивают.
– Это пройдет. Скоро.
– Если в ближайшие дни к нам поступит пациент с подобными симптомами, можно мне обратиться к вам? – спросила Ада Владимировна.
– Нет.
– Понимаю, вы работаете за деньги, и немалые, но…
– Попросту не хватит сил. Еще одного я вытянуть не смогу. – Роман отрицательно покачал головой.
– Человек будет умирать, а вы откажетесь? – Кажется, Ада Владимировна была разочарована.
– Да, откажусь. Бессмысленное геройство не в моем характере.
– Тогда скажите… Еще возможны такие же случаи?
Хороший вопрос. Черные волны и внезапные смерти связаны – тут гадать не приходится. Значит, пока новых волн нет, не будет и смертей.
– Возможно, я смогу почувствовать опасность и вас предупредить, – сказал Роман.
Он прошел по широкому коридору к огромному трехстворчатому окну. Весеннее солнце с восторгом растапливало наваливший за ночь снег. Давно наступило утро.
Не переоценил ли свои силы водный колдун? Если сейчас, сей миг, снова накатит черная волна и… водная нить распадется?
Нет-нет, оберег защитит. Роман стиснул руку так, что зеленый камень, повернутый внутрь, вновь впился в ладонь.
* * *
Сколько времени колдун простоял у окна в коридоре, он точно не знал. Может, несколько минут, может, час. Он как будто выпал из реальности. Очнулся, лишь когда Сафронов тронул его за плечо.
