Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)
Я зевнул и забыл последнюю мысль. Что я хотел-то? А, ладно.
Монстры, люди, и прочие существа затихли, по подвалу ползёт напряженный страх. В тишине слышны крики сверху, буханье далёких барабанов. В конце коридора-пандуса открылись врата, со свежей струей воздуха долетел рёв труб, но вопли зрителей громче. С боковых дверей, через одну привели и меня, хлынули отряды стражи в чёрном. Клетку с троллями открыли, важный на вид децимарий воздел амулет. Волны сияния пали зелёными мертвенными лучами, один обитатель клетки покорно протопал на выход, дальше по пандусу, остальные скулят, пришиблены магией. Давешний вельможа лениво идёт вдоль клеток, заключенные жмутся к дальним стенам, отводят взгляд. Прошёл и мимо меня, на ходу бросил:
- Нет, колдунишка, ты отправишься на закуску. Ну, может не на самый десерт, но попозже, попозже!
Вельможа отвернулся к разбойникам. По жесту длани сорвались на бег два децимария.
- Этих!
Децимарии отворили клетку, пятеро разбойников покорно выходят гуськом. Шестой забился в угол, пополз на коленях, на вид - деревенский мужик средних лет, усы печально обвисли по уголкам губ.
- Нет, нет, умоляю, только не я!!! Я не с ними, меня случайно поймали, я не виноват! За что?!
Вельможа подскочил, раскраснелся, глаза горят предвкушением.
- Дело твое!
Вступил в камеру, дверь захлопнулась следом. Рука тянется к рукояти и я понял, зачем ему такой короткий клинок, почему столь потёрта рукоять. Я отвернулся, когда отчаянный крик разбойника захлебнулся и песок уже не в силах впитать красную влагу, пускает тонкий ручей в коридор. Вельможа вывалился из камеры, сапоги оставляют чеканный кровавый след, зелёная кожа голенища в мелких брызгах.
- Эй ты! - окликнул я. - Я знаю, понял только теперь. Ты - один из Шести! Шестой, да? За какие провинности послали сюда, возиться со смертниками? А оно тебе и в ра-адость, да-а, упырь? - продолжил я, гнусно и приторно-сладко растягивая слова. - Рубить безнаказанно, не то что на арене, когда коленки дрожат и по ногам горячо от рыка могучего тролля! Сам-то как, только на безоружных молодец или рискнешь, выйдешь супротив мага? Это тебе не девок в предместьях хватать!
- Я вскрою тебя как свинью! - вскричал безымянный, как и все из Шестёрки, вельможа.
Я усмехнулся. Иногда, чтобы вырваться из мелких неприятностей, нужно вызвать большие. Обитатели подвала ожили, стучат кто чем по прутьям, в едином ритме. "У-бей, у-бей, у-бей!" - слышится мне. Только кому желают победы, мне или Шестому, неясно.
- Виллейн! Убей его! - закричал Эритор. - А-вм-у-о!
Джетсет зажал мальчишке рот, но поздно! Шестой хищной птицей метнулся к камере, пятерня сграбастала мальца за шкирку. Децимарии суют копья сквозь решетку, отжимают Джетсета в угол. Один из этих стервятников, самый мелкий, звенит тяжелой связкой в поисках ключа.
Эритор отчаянно забил ногами, но Шестой неумолимо тянет, за ними в песке рваный след каблуков. Бросил мальчишку у моих ног, оглянулся на децимариев.
- Этих двоих пускайте следующими. Никаких амулетов, никакой магии, посмотрим на что сгодятся в обычном бою! - бросил вельможа, распорядитель Цирка Магикус. Обернулся ко мне. - Останешься в живых, так и быть, сразишься со мной! И помни, тебе оказана честь, только потому что доброволец! Впрочем, это не поможет. Ха-ха-ха-ха!
Похохатывая, вельможа не спеша удалился прочь. Я растормошил Эритора. Затравленный взгляд голубых глаз под копной светлых, сейчас припорошенных грязью, волос не оставляет сомнений - дело плохо. Эритор засыпал вопросами, с отчаянием и грубовато:
- Зачем ты пришел? Знаю, спасать, но как? Неужели, можно вырваться живыми? У тебя есть магия?
Я помедлил. Не хочется зря обнадеживать. Хотя, если суждено погибнуть, почему не в хорошем настроении?
- Можно. Если пришёл добровольцем и победил. Другое дело, как заставить Шестёрку выполнить уговор. Для этого, неплохо бы прикончить пару из них. Хотя бы одного.
- И чем поможет? Кто такая эта Шестёрка? - удивился Эритор. Я проигнорировал второй вопрос.
- Понимаешь, горожане страстно их ненавидят, Шестёрку. Будут в восторге, прибей мы одного, а против воли толпы не попрёшь! По-крайней мере, выберемся за пределы Цирка.
- А как же Джетсет?
Я скрипнул зубами.
- Пойми, я делаю что могу. Пусть Его Высочество сам о себе позаботится!
Джетсет наблюдает за нами, заметил, как мы дружно взглянули на него. Величественный кивок смотрится нелепо за прутьями. Недолго Его Высочество пробыл на свободе. Я вдруг осознал что и Джетсет понял, вот прямо сейчас - наши судьбы отныне не связаны.
Эритор не возразил сгоряча, задумался. Я легонько улыбаюсь, серьёзный парень растет. Лишь бы не вынесли с арены этой ночью.
Глава 7
Пилары заняли меня ещё на какое-то время. Пока Эритор сидит, привалившись ко мне спиной, я принялся распутывать сложнейшие клубки сил и стихий. Тут и трансмутация и перемещение, и магия, завязанная на кровь. Так, лёгкие штрихи, для привязки колонны к определённой расе.
Легчайшими толчками магии мне удается установить связь, подобие контроля над двумя пиларами. Один эльфячий, второй отвечает за гоблинов. Я уже приступил к третьему, человечьему, как врата арены открылись вновь. Эритор вскочил.
- Сейчас за нами придут? - спросил он взволновано, кулаки сжаты, брови на переносице.
Я кряхтя поднялся.
- Посмотрим. Но нужно готовыми быть к всему.
На этот раз Шестой не удостоил сомнительной чести, к нам с ключом-амулетом проплыл жирный децимарий из старших. Вокруг дюжина стражи, копья через плечо, на цепочках поверх одежды одинаковые амулеты. Наивные, я могу не только магией! На миг захотелось вырвать копьё, выпустить содержимое пары брюх.
- Ну-ка, это! Не балуй! А то враз мозги поджарим! - старшой децимарий сделал знак и пара стражей схватились за амулеты. Меня как незримой кувалдой шибануло. Я смиренно опустил взгляд.
- Так-то! А ну, топайте вверх к воротцам! Хе-хе!
Мы покорно пошли, Эритор слегка дрожит, то ли от страха, то ли от предвкушения. Я на удивление спокоен, словно судьба перестала волновать. Лезут мысли, зачем спасаю этих остолопов, но ответа нет, и я отбросил бесплодные терзания.
Джетсет провожает салютом, я киваю как равному. В Цирке Магикус все равны, нет ни богачей, ни нищих, ни простолюдинов, ни благородных. Все одной ногой по ту сторону жизни. Другое дело, как будешь умирать на арене, последний миг покажет, кто есть кто.
У самых врат столы ломятся от оружия, в бочках пучки копий, щиты стопками возле стен. Только доспехов нет никакого вида. Тощий человек, децимарий конторского вида в застиранной рясе уткнулся в амбарную книгу, длинный нос водит по строчкам.
