Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)
Джетсет провожает салютом, я киваю как равному. В Цирке Магикус все равны, нет ни богачей, ни нищих, ни простолюдинов, ни благородных. Все одной ногой по ту сторону жизни. Другое дело, как будешь умирать на арене, последний миг покажет, кто есть кто.
У самых врат столы ломятся от оружия, в бочках пучки копий, щиты стопками возле стен. Только доспехов нет никакого вида. Тощий человек, децимарий конторского вида в застиранной рясе уткнулся в амбарную книгу, длинный нос водит по строчкам.
- Так-с! Колдун и мальчишка. Велено выдать трофейное, меч и секиру. Распишитесь!
- Пойди прочь, книжная крыса! - лениво бросил я, как полагается идущему на смерть. - Лучше скажи, чем вооружены противники?
- Не положено говорить кто противники! Узнаешь наверху, - злорадно осклабился служка.
- Да ты и не говори - кто. Скажи чем вооружены, это ведь не запрещено? - ответил я, решив подловить крючкотвора на собственных правилах.
Децимарий задумался.
- Но и не разрешено!
Я пошарил в кармане, в тощем кошеле давешние пара монет убавились на одну ещё на входе в город. Кинул на стол последний золотой без всякого сожаления.
- У них дубины, - тотчас ответил служка, но монета исчезла быстрее, насчёт золота в Дециаре все волшебники. Оглянулся украдкой, взглядом показывает на дубину. Осталась одна, подпирает стенку, хотя такая может иную крышу держать, здоровая, выше роста. Я похолодел.
- И много взяли?
Служка подождал ещё монеты, напрасно, махнул рукой.
- Было четыре!
Три великана это слишком на тощего мелкинда Виллейна, и на пусть отважного, но юного человека по имени Эритор. Придётся вспомнить всю подлость, что приписывают моим сородичам, скорее напрасно.
Арена встречает нас изрядно истоптанным песком и рёвом зрителей. Гигантское пространство, где хватит места развернуться небольшим армиям, окружено трибунами для люда попроще, над ними каповыми наростами балконы для благородных. Кроме нас на песке арены три группы существ.
Врата в подземный ход закрылись позади как окончательный приговор. Зрители встречают свистом и улюлюканьем, местами хохот, на паре лоджий задёрнули занавески, показывают - мы не интересны. Что ж, главное выжить, а не толпе угодить.
По краям арены десять гигантских пиларов, старшие братья подвальных. Кристаллы на вершинах сияют ослепительным огнем, позади грубо приклёпаны медные экраны, направлять весь свет на арену, чтоб не бил в глаза зрителям. Я прищурился, выжигая зрачки удаётся определить: пилары действительно точная копия тех, внизу, только магии больше, куда больше! Когда-то, если верить рассказам, эти пилары защищали город от всякой нечести получше отрядов. Но новая власть распорядилась по-другому, заключив арену в незримый магический кокон. Пользуйся магией внутри сколько хочешь, но наружу не просочится и искорка.
Эритор пихнул в бок - не зевай! Я посмотрел на противников. Великаны, везёт, на дальнем конце арены, встали в кружок, машут дубинами, аж воздух стонет. В правой стороне шайка не то бродяг, не то разбойников, одеты по-ярмарочному в цветастые рубахи, поверх бритых черепов косынки, в ушах серьги из золота. На гнусных рожах страх пополам с предвкушением крови. Третья группа - звероватые существа в косматых шубах, у всех кривые палки со множеством костяных висюлек. Рожи в чёрных и красных разводах, в век нечёсаных гривах волос костяные гребни. Я узнал по описаниям в бестиариях диких шаманов из северных лесов. С ними придётся повозиться, природная восприимчивость к магии усилена ядовитыми взварами, от тех голова набекрень и полная потеря страха!
С торца арены громадой нависает дворец Шестёрки, на самом краю выдающегося во всех смыслах балкона Шестой, раскинул руки в стороны. Постоял, гомон и не думает стихать. По кивку противно взвыли трубы откуда-то снизу, из ямы подле трибун. Шум затих.
- Жители славного Дециара! Сегодня, как и всегда, - проорал Шестой, по трибунам пошли смешки, - вы увидите кровь и смерть! Кровь отвратительных монстров, что штурмуют стены нашего города не первый десяток лет! И смерть подлых магов, колдунов из далёких земель! Магов, что предали вас, предали всех нас, лишили город главного сокровища, сил и благодати!
Толпа взревела послушно, сотни раз слышанные слова вызывают известный наперёд ответ. Шестой продолжил.
- Но сегодня не просто день мести, сегодня день особенной мести! К нам явился доброволец, колдун из нашего города, из тех недобитков, что верные ваши слуги ищут неустанно! Да, винюсь, не всех изловили, наглые твари смеют чинить козни и даже, даже! Являться собственноручно, уверены в неуязвимости!
Толпа притихла, такого еще не бывало.
- Но мы живём по закону, и как бы ни хотелось удавить мерзкого колдуна, растянуть на дыбе и поджарить на Горелой площади, мы должны, обязаны дать шанс. Ведь сказано в уложении, сразись здесь, на Арене Магикуса с одним из Шести, и победитель уйдёт свободным!
Зрители взревели одобрительно, то ли в ожидании нового зрелища, то ли хотят видеть, как Шестому выпустят кишки.
- Я сам лично выйду на битву, если магик докажет что достоин, продержится раунд! Да будет битва!
Тотчас взревели трубы, на этот раз торжественно, кристаллы на вершинах пиларов вспыхнули совсем ослепительно, казалось, прожгут медные экраны и чистый свет испепелит души горожан, погрязшие в страхе, повязанные общим преступлением, что длится из года в год.
Но нет, им все нипочём, с горечью подумал я.
- Держи секиру крепче. Но не маши бестолку. Надо как-то стравить противников! - бросил я Эритору. Сам потянулся к пиларам, отклика нет. Как и сказал Шестой, магии в этом бою не будет.
Великаны, почёсывая подмышками, отчего за лигу шибает застарелый дух, тяжело потопали к центру арены. Арена в поперечнике шагов двести, но великанам один за два выходит. Шестеро разбойников, коротко посовещавшись, широкой дугой заходят на нас. Шаманы встали в круг, заунывное пение не предвещает хорошего, над косматыми головами сполохи, их, диких, от магии так просто не отрезать, сами себе амулет, что заполнен под завязку.
Я принял решение. Мы дождались пока разбойники с криком бросятся, в руках кривые сабли и засапожные ножи.
- Бежим к великанам! Не руби, уворачивайся, спасение в ловкости! - прокричал я Эритору, дёрнул за рукав. Мы припустили со всех сил, зрители начали улюлюкать. Краем глаза заметил, как на песок летят обглодки костей. Из-под стены выметнулись страшноватые собаки схватить лакомство, но многие не достали, цепи жёстко одёрнули взад. Да уж, к подножию трибун не подобраться и великану, через таких-то страховидл! Болотные упыри теперь кажутся слепыми котятами.
