Джон Толкин - Сильмариллион
В Лэйтиан повествуется о том, как бежала Лутиэн из дома на Хирилорне. Она пустила в ход чары и сделала так, что волосы ее выросли до необычайной длины; и из них она сплела черный плащ, который, как тень, сокрыл ее красоту; а в нем было заключено заклятие сна. Из оставшихся прядей она сплела веревку и спустила ее из окна; и когда конец веревки закачался над головами стражников, сидевших под деревом, их объял необоримый сон. Тогда Лутиэн выбралась из своей темницы и, закутанная в плащ, подобный тени, избегнув чужих глаз, покинула Дориаф.
Случилось так, что Целегорм и Куруфин выехали поохотиться на Хранимой Равнине, а сделали они так потому, что Саурон, мучимый подозрениями, выслал в эльфийские земли множество волков. И вот Целегорм и Куруфин отправились в путь, взяв с собой псов; надеялись они также до возвращения разузнать что-либо о Финроде Фелагунде. Вожаком псов-волкодавов, что сопровождали Целегорма, был Хуан. Он не родился в Средиземье, но прибыл из Благословенного Края, ибо сам Оромэ некогда в Валиноре подарил его Целегорму, и там он следовал за пением рога своего господина, пока не пришло лихо. Хуан последовал за Целегормом и в изгнание и остался верен ему; но и на него пал Жребий Нолдоров, и ему суждено было погибнуть, но не прежде, чем вступит он в единоборство с сильнейшим из волков, какие когда-либо населяли мир.
Хуан-то и обнаружил Лутиэн, когда Целегорм и Куруфин остановились на отдых у западных рубежей Дориафа, а она пробиралась меж деревьев, подобно тени, застигнутой солнечным светом; ибо ничто живое не могло укрыться от его взора и нюха, никакая магия не могла помешать ему, и он не спал ни днем, ни ночью. Он привел Лутиэн к Целегорму, и она, зная, что тот — принц нолдоров и враг Моргота, обрадовалась и, сбросив плащ, назвала себя. Так велика была ее внезапно заблиставшая под лучами солнца красота, что Целегорм мгновенно влюбился в нее; но заговорил он с ней учтиво и пообещал, что поможет ей, если сейчас она поедет с ним в Наргофронд. Однако ни словом не обмолвился он ни о том, что знает Берена, и цель его, ни о том, что это близко его касается.
Так они, прервав охоту, вернулись в Наргофронд, и так была обманута Лутиэн, ибо братья отняли у нее плащ и держали взаперти и не дозволяли ни выходить за ворота, ни говорить с кем-либо, кроме них самих. Надеясь, что пленным Берену и Финроду Фелагунду не дождаться помощи, они решили обречь короля на смерть, завладеть Лутиэн и вынудить Тингола отдать ее в жены Целегорму. Тогда они расширили бы пределы своей власти и стали бы могущественнейшими среди принцев нолдоров. А они не хотели ни добывать силой либо хитростью Сильмарилей, ни позволять другим делать это, пока под началом у них не будет силы всех эльфийских владений. Ородреф не мог противостоять им, потому что они склонили на свою сторону сердца жителей Наргофронда; и вот Целегорм отправил гонцов к Тинголу, требуя его согласия.
Пес Хуан, однако, был честен душой, а Лутиэн с первой встречи полюбилась ему, и ее плен печалил его. Потому он часто приходил в ее покой, а ночами лежал перед ее дверью, ибо чуял, что лихо пробралось в Наргофронд. Будучи одинока, Лутиэн часто говорила с ним о Берене, который был другом всех зверей и птиц, не служивших Морготу; и Хуан понимал все, ибо ему доступна была речь любого живого существа, обладавшего голосом; самому же ему лишь трижды в жизни дозволено было заговорить.
Хуан и придумал, как помочь Лутиэн. Однажды ночью он принес ей ее плащ и тогда заговорил впервые, советуя ей, как надо поступать. Потом он тайными тропами вывел ее из Наргофронда, и они вместе направились на север; и Хуан, забыв о гордости, дозволил Лутиэн ехать на нем верхом, как порой ездили орки на волках. Мчались они быстро, ибо Хуан был скор и неутомим.
Тем временем Фелагунд и Берен томились в узилище Саурона, и все их спутники уже погибли, но Саурон намеревался оставить Фелагунда напоследок, ибо чуял в нем могущественного и мудрого нолдора и решил, что именно в нем заключается тайна их похода. Однако когда волк пришел за Береном, Фелагунд напряг силы и разорвал свои путы, и, схватившись с волколаком, убил его руками и зубами, но сам был смертельно ранен. И сказал он Берену: "Я ухожу на долгий отдых в чертогах Мандоса за краем моря и горами Амана. Много веков пройдет, прежде чем я вновь явлюсь среди нолдоров, и уж верно, второй раз, в жизни или в смерти, мы не свидимся никогда, ибо разные судьбы у наших народов. Прощай!" И он умер во тьме, в Тол-ин-Гаурхоте, чья величественная башня им же и была возведена. Так исполнил свою клятву король Финрод Фелагунд, благороднейший и более всех любимый из рода Финвэ, и Берен в отчаянии скорбел над ним.
В тот час явилась Лутиэн и, встав на мосту, что вел на остров Саурона, запела песнь, которой не могли сдержать каменные стены. Берен услышал ее, и показалось ему, что это сон, ибо звезды засияли над ним, и в ветвях запели соловьи. И в ответ он спел песню-вызов, которую сложил, воспевая Серп Валаров, Семь Звезд, что Варда поместила над северными землями в знак того, что Моргот будет низвергнут. Затем силы покинули его, и он погрузился во тьму.
Но Лутиэн услыхала его голос и пропела песню еще большей силы. Завыли волки, и остров содрогнулся. Саурон стоял в башне, погруженный в свои черные думы, но, заслышав голос ее, усмехнулся, ибо знал, что это дочь Мелиан. Слава о красоте и дивном пении Лутиэн давно уже вышла за пределы Дориафа, и решил он захватить ее в плен и отдать Морготу, ибо награда была бы щедра.
И вот он послал на мост волка, но Хуан безмолвно убил его. Одного за другим посылал волков Саурон, и одного за другим душил их Хуан. Тогда Саурон выслал Драуглуина, страшного зверя, закосневшего во зле, вождя и повелителя всех волколаков Ангбанда. Он был могуч, и долго длилась жестокая схватка меж Хуаном и Драуглуином. Наконец Драуглуин вырвался и, прибежав в башню, издох у ног Саурона, но, издыхая, прохрипел своему господину: "Хуан здесь!" Саурону, как и многим, было ведомо, какая судьба предназначена псу из Валинора, и решил он, что ему-то и суждено исполнить предсказание. Тогда принял он облик волколака, сильнее всех, что когда-либо существовали в мире, и сам вышел на мост.
Так велик был ужас от его приближения, что Хуан метнулся прочь. Тогда Саурон прыгнул на Лутиэн, и от мерзкого дыхания и злобы, горевшей в его глазах, она лишилась чувств. Но, падая, она развернула перед его глазами свой черный плащ, и Саурон, еще в прыжке, замешкался, ощутив мимолетную дремоту. И тогда Хуан прыгнул. Так началась схватка Хуана с Волком-Сауроном, и вой вперемешку с лаем отдавался эхом в горах; и стражи на склонах Эред Вэтрин, на другой стороне долины, услышали эти звуки и пришли в смятение.
