Павел Торопов - Каменный меч
Анадаил вновь сел на стол, но на сей раз свесил ноги вниз.
— То, что я почувствовал, заглянув в Лес… Для человека это, может, и не прозвучит столь значительно, но для эльфа… «Я увидел его. Он велик. Я проклят отныне». Лес «велик», Сергей. Лес самостоятелен и самодостаточен, он совершенно обособлен от наших нужд и чаяний. И ещё — он желает развиваться. Всё, что Провидение приносит в Лес — лишь кирпичик в его развитии, движении вперёд. Лишь средство.
Анадаил прервался, чтобы вновь наполнить стаканы.
— Лес строит своё собственное будущее. И в этом будущем, только он сам является целью. Для Лесных Народов сложно придумать новость тяжелее. Ведь для нас Лес — великое, благое чудо. Каково Лесным Народам будет узнать, что они для этого благого чуда — лишь расходный материал? В лучшем случае — камень у дороги? Я слышал, что во время Дварх Абнаат ты говорил нечто подобное. Но услышать это от тебя — совершенно не то же самое, что услышать это от меня. От твоих слов многие просто отмахнулись. От моих же… я был скован опасениями. Поэтому и молчал все эти годы.
— Что ж… это интересно. Но это только подтверждает…
— Ах, да… что касается твоих страхов… Сергей, видишь ли, Лес, конечно, развивается. К чему приведёт это развитие, к добру или злу, неведомо никому. Однако… развитие Леса соразмерно, органично и планомерно. Как развитие растения. Ведь Лес — это, всё-таки, лес, Сергей. То, о чём шепчутся после твоего Дварх Абнаат — такое возможно. Если бы… хоть даже помыслить о таком мучительно… если бы в Академии вдруг разрослась смертельная болезнь, или все там сошли бы с ума, подверглись страшным метаморфозам, превратившись в кровожадных чудищ… да, развитие Леса может привести и к такому. Он давно взаимодействует с Академией. Но устраивать разрушения где-то там, в непредставимой дали, в другом мире… Разрушения, по сути, только ради разрушений… Нет, Сергей. Это, несомненно, противоречит природе Леса. К тому же, его части уже много лет развозятся по мирам. Если бы он был склонен устраивать такое — это произошло бы гораздо раньше.
Анадаил замолчал. Потягивая напиток, он вновь повернулся к окну. Опускался вечер, и снаружи стали зажигаться огоньки. Разноцветные, они походили на маленькие клубы дыма, распространявшие вокруг мягкий, приглушённый свет. Это было красиво.
Сергей верил эльфу. И чувствовал себя по-настоящему уверенно и спокойно. Впервые за… впрочем, срок не имел никакого значения.
— Я рад, что ты посетил меня. — произнёс Анадаил, отсалютовав Сергею стаканом. — Хоть за долгие годы я и смог примириться со всеобщим преклонением, давящим снаружи, и тяжёлой тайной, давящей изнутри — всё равно, облегчить душевную ношу приятно. Позволь дать один совет. Искренний совет, поверь. Не возвращайся во Врата. Останься здесь. Я вижу, тебе по нраву Даилор.
Сергей вновь повернулся и посмотрел на дымчатые огоньки за окном. Темнота уже почти полностью вступила в свои права, и воображение с готовностью показало множество таких же огоньков, уходящих вдаль, к горизонту, окрашивающих в таинственные тона весь город деревьев. Делающих всё вокруг ещё более манящим…
— Даилор восхитителен, Сергей. Поверь. Мне, как никому другому, есть, с чем сравнивать. И он примет тебя с радостью. Человека, вставшего вровень с лучшими его сынами. Мятежного героя, совершившего Дварх Абнаат. А теперь — ещё и того, кому сам Анадаил Каиндорэль доверил наконец свой секрет. Того, кто сможет поведать этот секрет. Поможет нам принять этот секрет.
…Манящим той прекрасной, будоражащей неизвестностью, когда с нетерпением ждёшь открытия, и при этом точно знаешь, что оно обогатит твой мир новыми, восхитительными красками…
— Оставь гномов. Ты не виноват в их бедах. Признаю, я дал волю чувствам и наговорил лишнего. Гномы, конечно, не сумасшедшие. Но всё же — ты не виноват в их бедах. А вот они в твоих — очень возможно. Вернувшись туда, что ты найдёшь? Лишь переплетения их буйных страстей и желаний, лишь страшную битву в тщетном стремлении сделать их мир совершенным. Битву, лишь одну из великого множества таких же, прошедших и грядущих, наполненных лишениями, болью и смертью. Оставайся.
…Красками чуда, нужного именно тебе. Не безумной аномалии Леса, восхищавшей тех, для кого волшебство было обыденностью. Не мучительных поисков в терзаемой судорогами чужой родине. Нет, того чуда, о котором ты мечтал ещё в детстве, среди недостроенных каркасов блоковых многоэтажек. Того, что поманит за поворот и там, за поворотом, озарит твою жизнь и наконец наполнит её.
— Я не могу, Анадаил. Это невозможно.
— Конечно. — губы эльфа растянулись в грустной улыбке. — Конечно. Несмотря ни на что… мне нравится твой ответ. Осталось узнать, понравится ли он Вратам Героев.
Глава 19
Паника. Ошеломление. Жар. Падение. Тьма.
Боль.
Крондин мучительно, будто вырвавшись из плена водной пучины, вдохнул воздух и закашлялся.
— Капитан! Капитан очнулся! — зазвучали голоса вокруг.
Голосов было много. Они переплетались, наслаивались друг на друга, но Крондин без труда узнавал каждый. Конадар, Нивадир, Доврос, Уггот, Ивагар, Дург, Тонвор, Сигвул… первый помощник Роганир… старшина Синдин… механик… они что, все здесь? Что происходит??
Крондин резко сел и открыл глаза. Голову пронзила боль, контуры окружающей обстановки расплывались. Через пару секунд зрение пришло в норму, но особенно легче от этого не стало. Вокруг было очень мало света, поэтому к голосам добавились только тёмные контуры фигур, прильнувших к прутьям решёток. Сияния тусклых гнилушек под потолком едва хватало, чтобы различить несколько металлических кубов клеток, стоящих в ряд. В клетках находились по три-четыре гнома, большинство из которых беспокойно шумели.
Рядом с Крондином же было тихо. Поначалу ему показалось, что в клетке никого больше нет, однако, повернув голову, молодой гном увидел Мурта Раэрктаха. Мельм прислонился к стене и безучастно смотрел во тьму.
Крондин поднял руку, прося внимания. Голоса тут же затихли.
— Помощник Роганир, какова обстановка?
— Капитан Крондин. — даже при плохом освещении не представляло особого труда разглядеть сухость и подтянутость первого помощника. — Мы все ощутили одно и то же. Свет, давление. Все были ослеплены, обездвижены и в итоге потеряли сознание. Очнулись уже здесь. Все живы, без серьёзных ранений. Как ты себя чувствуешь, капитан?
— Я… тоже… не ранен. — дыхание Крондина перехватило. Он начал осознавать то, что произошло. Страшное замешательство поднялось внутри. Замешательство от непонимания, чему ужасаться больше. Поражению, ошибке или тому, что подвёл под удар своих людей.
