Павел Торопов - Каменный меч
Заткнись, проскрежетал зубами мельм. Заглохни. Я сделал то, что должен был…
«Перед кем ты оправдываешься? Передо мной? Я — это и есть ты. Ох, великий герой народа мельмов ругается сам с собой… Как же хорошо, что никто этого не знает…»
Мурт Раэрктах попытался выкинуть из головы мелкий, издевательский смешок, хотя прекрасно знал, что ничего не выйдет. С окаменевшим лицом, он продолжил впечатывать шаги в камень.
Отряд свернул вправо, и стало видно, что где-то через сотню шагов дорога впереди упирается в стену, абсолютно гладкую и голую, за исключением большого прямоугольника ворот в центре. Эти ворота и были входом в кладовую Клана Чёрного Самоцвета.
Последний отрезок пути потянулся очень медленно. Мурт без остановки вертел головой в поисках хотя бы малейшего признака опасности. Никаких признаков не было, но беспокойство лишь нарастало. Взбудораженный близостью цели разум не мог не замечать, насколько удобна узкая улочка для окружения и атаки. Поставь в дома по сторонам хотя бы сотню арбалетчиков — у отряда не останется ни шанса.
Момент, когда все подошли к двери, превратил беспокойство почти что в панику. Если бы железные створки оказались закрыты…
Ворота легко, почти без скрипа поддались усилиям одного из матросов. Створки разошлись, открыв кромешную тьму за собой.
Поначалу эта кромешная тьма принесла облегчение. Гномы, поочерёдно надевая световые очки, заходили внутрь, осторожно осматриваясь. Мурт перешагнул порог одним из последних, чувствуя, как беспокойство отхлынуло, оставив на несколько мгновений приятную пустоту. Если Магнут выполнил эту часть плана, значит…
Неожиданно, пустота внутри стала заполняться чем-то ещё. Чем-то слабым, чуть слышимым. Почти неузнаваемым. Точнее, изменённым почти до неузнаваемости. Воистину, гномьи устройства были способны на многое, даже исковеркать то, что и так не имело формы, чьей сутью издревле была текучесть и изменчивость.
— Эй! Крондин! — Мурт закричал, уже не заботясь о скрытности. — Берегитесь! Маги…
Отовсюду ударил свет. Ударил, не только ослепив глаза в очках. Он был твёрдый, обладал температурой и, обдав жаром, повалил на землю, не давая двигаться. Мурт Раэрктах слышал растерянные, отчаянные вскрики и возгласы, но через пару секунд все звуки затмил один голос:
— Нет… семьи… Нет… имени…
Мельм слышал этот голос лишь однажды, но навсегда запомнил идеально выточенные, но, всё же, мельком отдающие металлической жёсткостью нотки. Голос говорил на языке гномов, поэтому Мурт понимал немногое. Однако, этого немногого, произнесённого давящим, неумолимым тоном, хватало с лихвой.
— Даоттар Магнут… отец… потерять сына… Сын… умер… Огонь… гор… поглотит тебя… Нет памяти…. Мертвецы… Вы… пыль….
Голос замолк и жар стал медленно, но верно нарастать. Вокруг вновь стали слышны крики и проклятия, но неожиданно всё заглушил ещё один голос, на этот раз идущий изнутри. Обычно издевательски-холодный, на этот раз он кричал, едва ли не визжал от возбуждения.
«Ахахахаха!! Как занятно, как же занятно! Что ж, теперь ты сдохнешь! Наконец-то! Слушай, я настолько рад, что больше вообще не буду тебя доставать! Клянусь, отныне — только хорошее! Навсегда, до конца твоих дней! Ахахахаха!!»
Мурт попытался отстраниться, хоть и понимал, что это невозможно. Он постарался ещё раз взглянуть на свою жизнь. В последний раз спросить себя, всё ли сделал правильно? Хотя бы, в общем?
«Конечно, ты всё сделал правильно! Конечно! Представь, каково было бы мельмам узнать, что их герой — больной на голову?! Но ты мужественно держался, ты врал и принимал их поклонение! Молодец!»
Сергей, думал Мурт. Сергей, я знаю, что ты жив. И знаю, что ты не оставишь всё это просто так. Удачи.
Да пребудет с тобой Великое Солнце.
Глава 18
— Прежде, чем мы поведём речи о деле, приведшем тебя, я бы хотел задать один вопрос.
Анадаил Каиндорэль, скрестив ноги, сидел на массивном столе в прихожей, и это выглядело совершенно естественно. Обстановка дома и его хозяин были настолько созвучны друг другу, что естественным смотрелось бы всё, что угодно: хоть стой эльф на голове, хоть по-змеиному ползай по полу.
— Скажи, Сергей, каким образом ты вообще оказался в Лесу? Великий эксперимент Тизгита Опалённого вершился в городе Оорадаф, в иной земле, в ином мире… Почему — Лес?
Сергей ответил не сразу. Вопрос Анадаила ещё сильнее вызвал к жизни воспоминания, разбуженные путешествием через Врата Героев. Картины и образы тех времён, когда каждый новый час казался шагом внутрь самой сокровенной мечты.
— Тизгит… и остальные… Ка'Урх, Адаллия, Сидир, Таолан… да все в Оорадафе отнеслись ко мне очень хорошо. В итоге, они просто спросили, чего я сам хочу. Я… не знал, что ответить. Ведь мечта, по сути, уже исполнилась. Но… раз уж приехал в волшебный мир, в мир чудес — наверное, будет правильно посмотреть чудеса. Так я и ответил. Что хочу увидеть чудеса. Ну а для них, магов, самым большим чудом был Лес. Так что, в итоге, меня туда и привезли. Это даже стало событием. «Человек из небывалого мира посещает великое чудо природы». А дальше ты, наверное, знаешь. Вдруг оказалось, что прибывший человек может такое, чего не может никто больше. Быть в Лесу на равных с Лесными Народами. Чудо, великое чудо, говорили все. Ну и мне, конечно, было приятно. Ощущать связь с одним из величайших мест в мирах. Прийти в мир чудес и самому стать чудом для этого мира… Так всё и получилось.
— Как просто… и как удивительно. Воистину, великий хоровод жизни не устаёт щёлкать нас по носу. Сдаётся мне, об одном из таких щелчков и пойдёт сегодня речь. Щелчке из щелчков, видит Вседрево… Впрочем, всему свой черёд. Расскажи ту историю, с которой пришёл, Сергей.
Слушая, Анадаил Каиндорэль совершенно перестал шевелиться. Он казался не живым существом, а статуей, манекеном, экспонатом маленького, мрачного, полузабытого музея.
— Рудгель дун Магнут… — эльф перетёк в новую позу и вновь застыл. Только губы шевелились на тонком бледном лице. — …Руд-Волшебник. Я слышал о нём. Он хорош, воистину хорош. И лучший маг среди гномов, без сомнения. Можешь мне поверить, Сергей. Мы, эльфы, хорошо разбираемся в этой пронизывающей миры силе. Пусть среди нас и мало волшебников, но это лишь оттого, что мы не видим потребности в тяжёлых мантиях и многотомных сводах правил. Лесные Народы дышат магией, как воздухом, купаются в ней, как в воде. Полагаю, это главная причина, по которой мы с народом гномов недолюбливаем друг друга. Их отношение к магии совершенно противоположно. Для гномов магия — огонь. Ценная, полезная сила, но слишком агрессивная и опасная, чтобы давать ей волю.
