Роджер Желязны - Знаменья судьбы
— Мать! — крикнул я. — Освободи меня!
— Я послала тебе на помощь, — ответила она.
— А что с Амбером?
— Не знаю.
— А где мой отец?
— Не говори со мной о мертвых.
Неожиданно на меня, словно жало, медленно начало опускаться острие.
— Помоги! — крикнул я. — Скорее.
— Где ты? — закричала мать, оглядываясь по сторонам и ища меня глазами повсюду. — Куда ты пропал?
— Я здесь! — надрывался я.
— Где?
Я ощутил, что острие коснулось моей шеи.
Плечи мои опирались на что-то неподатливое, ноги были вытянуты. Кто-то сжимал мое плечо, чья-то рука коснулась шеи.
— Мерль, с тобой все в порядке? Хочешь пить? — спросил знакомый голос.
Я глубоко вздохнул и открыл глаза. Свет был голубым, и мир полон углов и линий. Перед моим лицом возник черпак с водой.
— Вот, — услышал я голос Люка.
Я выпил всю воду.
— Хочешь еще?
— Да.
— Погоди.
Я услышал шорох его шагов, он ушел. Я смотрел прямо перед собой на освещенную рассеянным светом стену в шести или семи футах от меня. Затем провел ладонью по лбу. Улыбаясь, возвратился Люк и протянул мне черпак. Я осушил его.
— Еще? — спросил он.
— Нет. В чем дело? Где мы?
— В пещере… большой и удобной пещере.
— А где ты взял воду?
— В соседней каверне, наверху, — он показал рукой. — Там ее хватит. И полно еды. Хочешь есть?
— Пока нет. А как ты?
— Несколько синяков, — ответил Люк. — Но, в общем, жив. У тебя, кажется, сломанных костей нет, а порез на щеке уже подсох.
— Это уже кое-что, — обрадовался я.
Я медленно поднялся на ноги. Остатки сна развеялись, когда я встал. Тут я увидел, что Люк повернулся и уходит, и автоматически сделал за ним несколько шагов, пока мне в голову не пришло спросить:
— Ты куда?
— Туда, — рукой, в которой был пустой черпак, он показал куда-то вперед.
Я прошел вслед за ним сквозь отверстие в стене в соседнюю пещеру, бывшую не больше моей старой гостиной. Здесь было холодно. Вдоль одной стены стояли несколько больших деревянных бочек, и Люк повесил черпак на край ближайшей. Вдоль другой выстроились картонные ящики и мешки.
— Консервы, — сообщил Люк. — Фрукты, овощи, ветчина, рыба, бисквиты, сладости. Несколько ящиков вина. Походная печка. И топливо к ней. Есть даже несколько бутылок коньяку.
Он повернулся и быстро прошел мимо меня в большой зал.
— А теперь куда? — спросил я.
Но он не ответил. Мне пришлось поторопиться, чтобы не потерять его из виду. Мы миновали несколько ответвлений, коридоров, проемов. Наконец, он остановился у очередного отверстия, кивнув в его сторону.
— Здесь латрина. Просто дыра и несколько досок под ней. И лучше иметь над ней такое отверстие, скажу я тебе.
— Что все это значит? — изумился я.
Люк поднял руку:
— Через минуту ты все поймешь. Сюда.
Он завернул за угол и исчез. Полностью потеряв ориентацию, я двинулся в том же направлении. Но после нескольких поворотов понял, что совершенно заблудился. Люка нигде не было видно. Я остановился и прислушался. Ни звука, не считая моего неровного дыхания.
— Люк, где ты? — позвал я.
— Тут, наверху, — откликнулся он.
Голос его доносился откуда-то сверху и справа от меня. Я нырнул под низкую арку и оказался в ярко-голубой камере из того же кристаллического вещества, что и все остальное в этом месте. Свет падал через небольшое отверстие в крыше, примерно в восьми футах надо мной.
— Отзовись, Люк! — снова позвал я.
— Я здесь, — донесся его голос.
Я встал точно под отверстием, прищурившись от яркого света. Пришлось прикрыть глаза ладонью, словно козырьком. В свете, который мог быть светом раннего утра или вечера, голова Люка и короне медных волос парила надо мной в дыре. Он опять улыбался мне.
— Это, как я понял, выход наружу, — произнес я.
— Для меня. — заметил Люк.
— Что ты хочешь этим сказать?
Послышался скребущий звук, и отверстие частично закрыл край большого валуна.
— Что ты делаешь?
— Передвигаю камень, чтобы можно было быстро закрыть отверстие, — объяснил он. — А потом вставить несколько клиньев.
— Зачем?
— Оставить проход для воздуха, чтобы ты не задохнулся.
— Великолепно! А почему я все-таки здесь?
— Давай не будем устраивать семинар по философии, — улыбнулся Люк.
— Люк, черт побери! Что происходит!?
— Неужели тебе не ясно, что я взял тебя в плен? Теперь ты узник. Между прочим, голубой кристалл блокирует любое сообщение через Карту. А также лишает тебя всех способностей по черной и белой магии, если это зависит от объектов, расположенных за пределами этих стен. Ты мне нужен пока что живой, но без клыков, и в таком месте, где я легко смогу до тебя добраться, если это надо будет сделать срочно.
Я осмотрел отверстие и соседние стены.
— Не вздумай, — предупредил он. — У меня более выгодное положение.
— Тебе не кажется, что ты должен хотя бы объяснить мне все?
Он взглянул на меня и кивнул.
— Мне нужно вернуться, — заявил он, наконец. — Я попробую взять «Колесо-призрак» под контроль. Будут какие-то предложения или нет?
Я расхохотался.
— Я с ним сейчас не в самых лучших отношениях. Боюсь, что ничем не смогу тебе помочь.
Он понимающе кивнул.
— Но я должен выяснить, что я смогу сделать. Боже, какое оружие! Если я не сумею справиться с ним, то приду одолжить у тебя идейку, как можно это сделать. А ты пока обмозгуй это, ладно?
— Я о многом подумаю, Люк. И не все мои мысли придутся тебе по вкусу.
— Ты ничего не сможешь предпринять в нынешнем твоем положении.
— Пока! — буркнул я.
Он стал задвигать отверстие валуном.
— Люк! — крикнул я.
Он остановился, внимательно на меня посмотрел, и на его лице появилось выражение, которого я никогда у него не видел.
— На самом деле это не мое имя, — сообщил он минуту спустя.
— Как же тебя зовут?
— Я твой двоюродный брат Ринальдо, — медленно произнес он. — Я убил Каина и едва не прикончил Блейза. И, к сожалению, не смог как следует кинуть бомбу на похоронах, кто-то заметил меня. С помощью ли «Колеса-призрака» или без него — я уничтожу дом Амбера. Но мне будет гораздо легче, если в моих руках окажется непреоборимая сила твоего изобретения.
— Какая оса укусила тебя, Люк? То есть, Ринальдо. В чем дело? Почему вендетта?
— Я начал с Каина, — продолжал он, — потому что именно он убил моего отца.
— Я… не знал, — мне в глаза бросилась застежка в виде феникса у него на груди. — Я не знал, что у Бранда был сын.
— Теперь будешь знать, старый приятель. Вот почему я не могу сейчас отпустить тебя и, чтобы ты не смог предупредить остальных, вынужден держать тебя в такой темнице.
