Евгений Филенко - ШЕСТОЙ МОРЯК
Зашипел.
— Нет у меня обычая шипеть, — сказал Бьярки обиженно. — Может быть, здесь написано о каком-то другом Бьярки, по прозвищу Мерзкий?
— Никому не ведомо, какое прозвище тебе пришьет молва по прошествии времени, — заметил Локи. — Чем прославишься, тем и прослывешь.
С окраины Мидгарда
олух явился
К несносной сове,
что его поджидала.
Утлому хлеву
поможет единственно
Дом никудышный,
без окон и крыши.
Лыжницу-Скади
сполна одарили
В дело пригодной
наковальней без молота.
Парень ни с чем
добрался до Асгарда.
К асам с пустыми
явился руками.
Редкая сволочь
забыть в состоянии
Истинные к ответам
вопросы.
Невинная примета
прихлопнула монету.
— Это у меня вышла пословица, — сказал Локи не без гордости. — Дескать, веришь в приметы — не видать тебе монеты! А истинные вопросы я точно позабыл. Впрочем, как и истинные ответы.
— Почему ты решил, что «редкая сволочь» — это про тебя? — полюбопытствовал Бьярки.
— Кто назовет меня заурядной сволочью, пострадает за столь неслыханное оскорбление, — пообещал Локи. — А вот чем я действительно озабочен, так это наковальней для Скади. Хотел бы я знать, кто кует на этой наковальне подковки к Лыжнице — старый тролль Вёлунд или, не к столу будь помянуты, кто-то из двергов? С них, недомерков, ведь станется! Стоит на короткое время оставить эту распутницу без присмотра, и она уже подарки получает от кого ни попадя.
— Не принимай близко к сердцу, — посоветовал Бьярки. — Сам же говорил, что нельзя толковать строки из книг буквально. Быть может, наковальня — вовсе не наковальня.
— Это-то меня и заботит сильнее всего, — сказал Локи. — Хотел бы я знать, кто в мое отсутствие раздувал меха этой ветрогонке.
— Слыхал я, что вы никогда особо не ладили, — заметил Бьярки. — Кто травил тебя змеиным ядом на потеху асам[34]? И тем более мне удивительно, что ты из-за нее так переживаешь.
— По своей молодости ты не способен этого понять, — сказал Локи. — Даже люди часто вынуждают страдать того, кто им дорог. Боги поступают точно так же, но с неизмеримо большей жестокостью.
Пьяный герой
окончательно тронулся.
Хейд Босоногой
привиделся род.
Нитку принес
сирота бесприютный.
Фартук весьма
подивился тому.
Конунга славит
капуста дурацкая,
Фенрира прежде
отменно принявшая.
Впрочем, невиданный воин
весьма уже был
Готов.
— Вопрос только — к чему, — сказал Бьярки.
— Воин ко всему должен быть готов, — сказал Локи.
— Что там насчет пьяного героя? — спросил Бьярки. — Он тронулся умом или с места?
— Иногда в этом трудно усмотреть разницу, — заметил Локи.
Все ж раздобыла,
откуда — неведомо,
Брагу собака
в изобилии.
Ёж до воды
наконец-то добрел.
Добрый медведь
вступил в разговор.
Берсерк разжег
мохнорылое бешенство.
Что там бубнил
волосатый тупица?
Погибла капуста
без долгих раздумий.
Все ж захворал
дивовидный козел.
На встречную девушку
пялился Локи
Мохноногий.
— Асы, дались же вам мои ноги! — вскричал Локи. — Да, мохнатые, что есть, то есть. И не только ноги, кстати. Но волосатым тупицей я никогда не был. Неужели я мог такое написать о себе!
— Так не читай того, что тебе неприятно, — посоветовал Бьярки.
— Нельзя, — посетовал Локи. — Одно пропустишь, потом другое, а так недолго и Веление профукать.
Воин могучий
на меч, как на вертел,
Юнца безоружного
вздел в одночасье.
Меч был готов
от начала пути.
Отрок бесстыдный
смотрел на огонь,
Конунг задумался
и огорчился.
Нежданно-негаданно
с Хульдой известной
Заговорила
колдунья беспечная.
Впрочем, кручина
все ж не развеялась,
Хотя возражала
пустая башка.
Ёрунд, сын Ёкуля,
долго не думая,
Речи повел о цене.
— Тут какая-то путаница, — сказал Бьярки. — Это больше смахивает на Эйстейна Носатого. Уж кто-кто, а Носатый обожает торговаться по мелочам!
— Будь то Ёрунд или Эйстейн, не лучшее он выбрал время для торговли, — промолвил Локи. — Если он сдуру захочет потребовать плату с ирландцев, то не только огорчит Вальдимара конунга, а и убедится в постоянной готовности его меча огорчить всякого, кто придется тому не по нраву.
— Но это несправедливо, — сказал Бьярки. — Мир так устроен, что за все приходится платить, нравится это кому-то или нет.
