Е. Кочешкова - Шут
Продрогший Шут сразу заказал горячего вина, а столик хотел выбрать поближе к огню, но Нар бросив на него сердитый взгляд, потребовала у хозяина отдельную комнату. Трактирщик кивнул в глубину заведения, где тяжелые плотные занавеси отделяли друг от друга несколько 'кабинетов'.
Мальчишка-подавальщик принес небольшую жаровню и услужливо задернул за ними полог. Никто из обслуги в таверне больше не имел права зайти в кабинет: покуда гости внутри, пищу полагалось оставлять на специально предусмотренном для скрытных посетителей столике снаружи у занавесей.
Нар сбросила плащ на лавку и насмешливо упрекнула Шута:
— Ты что же, господин дурак, собрался на весь зал сверкать своими приметными кудрями? Да, нелегко тебе, должно быть, живется. Куда ни ткнись — всюду узнают.
Шут пожал плечами:
— Не так уж и везде. Я же не принц, чтобы меня в лицо знал каждый горожанин, — он тоже снял плащ, а следом за ним и злополучную шапку. — Может мне стоит выкрасить волосы?
Нар заливисто рассмеялась, но вдруг резко оборвала веселье:
— Ты помянул принца… Руальд мне рассказывал о своем брате. Почему я не видела его?
— Спроси Руальда, — Шут протянул руки к жаровне в центре стола. — Тодрик где-то в Южном Уделе пропадает.
— Спрошу. А это что? — она тронула пальцем темную полосу на его запястье.
— Подарочек от твоих… — он хотел отдернуть руку, но ловкие горячие пальцы неожиданно крепко удержали ее. Нар поймала удивленный взгляд Шута и довольно ухмыльнулась.
— Не бойся меня, дружочек. Я не кусаюсь. Давай лучше и вторую, — перегнувшись через неширокий стол, она обхватила его запястья обеими руками и сжала так сильно, что побелели кисти маленьких детских рук. Шут почувствовал, как горячая волна энергии хлынула из ее ладоней и наполнила его всего от кончиков пальцев до макушки. Стало так жарко, что холод, сковавший тело за долгие часы прогулки, растаял без следа. На лбу у Шута выступили капли пота. Такие же, как и у Нар. А потом голова у него закружилась так сильно, что он вообще перестал понимать, где верх, где низ, где он сам, и где принцесса…
— Ну ты и чувствителен до Силы, королевский шут! — Нар тряхнула его за плечи, возвращая к реальности. Несколько мгновений он растерянно хлопал ресницами, пытаясь понять, что произошло. Потом поглядел на руки. Уродливые шрамы поблекли.
— А… Как это? — Шут потрогал кожу, пергаментно хрупкая прежде, она как будто стала крепче.
— Как-как… Мог бы и сам, если бы захотел. Теперь это заживет очень быстро, — Нар высунулась из-за занавеси наружу, — Эй, малый! Где наше вино?
Еще одной из причин популярности 'Жаровни' были щедрые порции, Шут уже неоднократно зарекался обедать тут, ибо в конце трапезы всякий раз с трудом вставал из-за стола. Вот и теперь после жаркого и нескольких кружек пива он так осоловел, что никакая сила уже не смогла бы вытащить его снова на мороз. Размякший от тепла и доброй пищи, он сидел, откинувшись на спинку скамьи, и ковыряя в зубах щепкой, думал обо всех странных событиях, которые меняли его жизнь последние несколько месяцев. Шут видел, что Нар наблюдает за ним из-под ресниц и чувствовал легкое, точно дуновение ветерка, прикосновение ее сознания, но сейчас это не пугало его. После магического контакта с принцессой в нем что-то изменилось, как будто монолитная стена, отделяющая его от мира Силы, дала легкую трещину. И теперь Шут не знал, что именно делала Нар, но был совершенно уверен, что мгновенно ощутит любую ее попытку воздействовать на него. Это было новое удивительное чувство. Оно давало ему уверенность и… вселяло надежду.
— О да… ты и впрямь меняешься, королевский шут, — Нар отставила в сторону кубок с вином. На лице ее играла странная улыбка. — Ты ведь стал чувствовать, не так ли?
Он кивнул нерешительно.
— А ты мне не верил! У тебя дар. Не знаю, может быть, даже есть шанс пробудить его по-настоящему. Хотя… — она печально качнула головой, — наверное, поздно… И все же тебе нужно знать, кто ты есть! — она сверкнула на него черными глазищами, некрасивая девочка с душой древней старицы. — Тебе нужно помнить. Понимаешь? Шут, шут… А у тебя ведь две судьбы! Ты знал это? Нет, конечно…
— Что ты делаешь со мной?.. — Он вскочил из-за стола, едва не опрокинув жаровню. От спокойного умиротворения не осталось и следа. Странным образом слова Нар всякий раз лишали его равновесия, задевая что-то скрытое глубоко внутри. Каждое ее новое откровение было подобно острому лезвию, заново разрезающему намертво сросшиеся веки.
Две судьбы…
— О, мой шут… — В глазах принцессы отразилось нечто похожее на жалость. Она тоже поднялась. Набросила плащ на плечи, — Пойдем, раз уж ты встал. Я не буду отвечать на твой вопрос, он лишен смысла. Ты сам все знаешь, — она покинула комнату, будучи абсолютно уверенной, что Шут последует за ней.
'С каких это пор я стал ее шутом? , - подумал он, стараясь погасить очередную вспышку болезненного озарения. Когда ему, наконец, удалось справиться с собой и выйти в общий зал, Нар уже стояла у выхода и забирала сдачу из рук владельца заведения.
— Знаешь, у нас принято, чтобы мужчина платил за даму, — упрекнул он принцессу, неслышно возникнув у нее за спиной.
Нар быстро обернулась и окинула его взглядом, будто ощупала невидимыми пальцами. Убедившись, что Шут уже в порядке, она широко ухмыльнулась в ответ и шепнула ему в ухо:
— А сегодня, если ты помнишь, в роли парня у нас я.
Он приподнял бровь:
— А я кто же?
— А ты — дама, — она, не сдержавшись, расхохоталась и открыла дверь, пропуская его вперед. Шут потребовал объяснений. — Да все просто, ты одет как воин, а у нас все взрослые мужчины-воины бреют голову и носят косы на висках, да так, чтоб видно было. И если у воина кос нет, значит, он — женщина.
Шут улыбнулся. Лицедейство было у него в крови. Может, кого другого выходка Нар и оскорбила бы, но только не его.
— Я знала, что ты не обидишься!
Слуга из трактира подвел им лошадей, и принцесса первой легко вскочила на своего точеного вороного жеребца.
— Ты выходишь из роли, маленький тайкурский воин! — Шут тоже сел верхом. — Мужчина должен сначала помочь даме! — он толкнул своего коня пятками и галопом помчал по широкой улице.
Нар догнала его через пару мгновений. У нее был очень хороший скакун.
— Куда дальше?
— На Ярмарочную площадь.
— А что там?
— Увидишь! Тебе понравится…
На Ярмарочной площади по традиции каждую зиму мастера-плотники возводили для ребятни снежную крепость. Уличные сорванцы собирались в пестрые команды, где сыновья ремесленников стояли бок о бок с маленькими попрошайками или детьми купцов и по очереди штурмовали крепость. Шут остановил своего коня чуть в стороне, в тени узкого переулка, так, чтобы дети их не заметили. Нар встала рядом.
