Дмитрий Таланов - Локумтен
— Да, — сказал Филь. — Слазь, будем драться на вениках!
— Мал еще, — сказала Эша. Она довольно выглянула между ветвей. — Кстати, ты не знаешь, отъезжал Мастер с Руфиной недавно куда-нибудь по делам?
Она стала быстро спускаться. Филь скинул с макушки прилипшие к волосам куски груши.
— Было дело, — сказал он, морщась и вытирая руки о штаны. — Месяца два назад, а что?
Черные глаза Габриэль загорелись от любопытства. Эша спрыгнула на землю, подошла к Филю и пригнула его голову к себе.
— Дай уберу, что осталось... Их видели гуляющими под руку по Пассифону.
Габриэль ахнула:
— Это правда? А ты мне ничего не сказала! Как ты могла, а еще сестра!
Эша оглядела Филя.
— Осталось голову помыть... Правда, правда! — ухмыльнулась она.
Габриэль воскликнула, всплеснув руками:
— Но он же старый! А еще он злой и правого уха у него нет!
Филь уставился на обеих, не в силах понять, о чем они говорят. Они лишь догадался, что обсуждают они Мастера.
— Он не старый, это Запретные Земли сказались на нем, — возразила Эша. — Он забрел там, куда не следует, буквально на минутку, а вышел спустя полтора года и до сих пор не понимает, куда делось это время. А ухо потерял в ходе одного из своих экспериментов. Ты зря к нему так, он ведь едва не самый интересный жених!
— Интересный! — фыркнула Габриэль. — Сумасшедший, покалеченный, и ни гроша в кармане!
— Э-э, — встрял Филь в разговор. — Может, поделитесь, о чем спорите?
Вместо ответа Эша вонзила зубы в сочную грушу. Габриэль хлопнула на Филя глазищами.
— Ой, ты не знаешь ничего? У нас в каждом городе есть «брачный» переулок, называемый Пассифон, где надо только взяться за руки, и ты женат. Переезжай скорей обратно в Кейплиг, мы займемся твоим образованием!
— Правда, такой брак признается лишь после достижения шестнадцати лет, — добавила Эша, жуя.
Филь немедля заложил себе в память по достижении шестнадцати лет ходить по этим переулкам с руками, засунутыми глубоко в карманы. А лучше по любым переулкам, для гарантии. А переезжать действительно было пора. Насколько мальчик видел, кузнец научил его всему, чему можно, и уже начинал повторяться. Надо помочь ему закончить ковку метеорита, и можно в путь.
Габриэль вдруг расхохоталась:
— Слушай, Эша, а если Флав просто задумался, как всегда, не зная, что делает? Вот будет фокус для Руфины!
Эша прикончила грушу и взялась за вторую.
— Думаешь, это бы ее расстроило? — спросила она. — Для любого эмпарота они теперь женаты.
Все трое тронулись к замку, жуя на ходу. Эша повела носом и глубоко вздохнула:
— Всё ж таки, что ни говори, а в Хальмстеме дуреешь от свежего воздуха!
— 22 —
«Что я могу сказать об известном происшествии поздней осенью 1343 года? Только то, что это было неизбежно. В те дни в Хальмстеме жили три Мастера – один настоящий и два будущих. Один был безумный мечтатель, второй – деятельный изобретатель, третий – талантливый учитель. Все умели хорошо работать руками и головой. А что вы хотели бы получить от этой смеси?..»
Янус Хозек, «Как это было», 57-е издание,
Анастасийская Центральная Библиотека
Небо, которое вчера волшебным образом прояснилось, к вечеру затянуло мутью. На замок от леса надвигался туман. Он подкрадывался незаметно, непроницаемым белым полотном, так же, как незаметно глазу опускалось солнце.
Во дворе замка, выстроившись перед крыльцом, собрались все, кто находился в Хальмстеме, за исключением часовых на стенах. Эша, стоя между Филем и Габриэль, раздраженно пыхтела:
— И чего, спрашивается, нас согнали сюда? Ничего нового мы не узнаем. Загонят сейчас в Большую гостиную, и будем сидеть там, как курицы! Мы, собаки, и человек пять этих головорезов в беретах. Я бы лучше снаружи постреляла всласть...
— Помолчи, — сказала Руфина за ее спиной. На крыльцо вышел Мастер с командором почтовых.
— Властью, данной мне над этим поселением, — начал Мастер, — я приказываю сразу после наступления темноты покинуть всем замковый корпус, будь то военные или гражданские…
— Плохая идея, — пробормотал Ирений позади Филя.
—…и удалить собак из Хранилища, — закончил Мастер.
— Еще хуже идея, — вздохнул кузнец.
Во дворе раздался ропот. Кто-то крикнул «Такого никогда раньше не было!». На что Мастер махнул рукой и сказал перед тем, как опять скрыться в замке:
— Положитесь на меня, я знаю, что делаю.
Ирений произнес тихо:
— Нам попался сумасшедший. Что ж, будем как-то выживать!
Растерянные солдаты, негромко переговариваясь, снова заняли свои посты на стенах и вокруг замкового корпуса. Некоторые из них крутили пальцами у виска. Такое поведение, однако, было пресечено Хальмстемским сержантом и почтовым командором, хотя не сразу.
Ирений оглядел оставшихся перед крыльцом четырех поваров и всех Фе.
— Вам, — сказал он поварам, — я принесу запасные жезлы. А как насчет тебя?
Он посмотрел на Руфину, она ответила:
— У меня есть.
— А у тебя? — он перевел взгляд на сияющую Эшу.
— Мне не нужен, мой в сундуке!
— А тебе? — спросил он у Габриэль, выглядевшей грустной и понурой.
— Мне надо, — сказала девочка, с тоской посмотрев на замок. Нарушение привычного хода событий оказало на нее скверное действие.
Пока Ирений ходил за жезлами, Эша мельтешила взад-вперед перед крыльцом. Она знала, что Мастер задумал, но теперь, когда хозяин замка показал, что не шутит, ей приспичило узнать детали.
— И что, там в самом деле висит настоящий кубок Локи? — спросила она и сама же себе ответила: — А, ну да, ты же был высоко! А пенал под Арпонис, он закрывается плотно?
Сидя на ступенях с Габриэль и Руфиной, Филь удивленно спросил:
— С чего ты так взбудоражилась? Закрывается он, плотно закрывается!
— Потому что интересно, — сказала Эша. — Как ему только удалось? А еще очень важно не трогать руками Арпонис при работе, иначе беды не избежать!
Филь нахмурился:
— Откуда знаешь, почему?
Всё так же, меряя двор шагами, Эша ответила:
— Запуск Арпониса от рук человека в Хранилище — это непредсказуемое мероприятие. Не только Мастер читает нужные книжки!
Она вспомнила, что скоро в замок не будет доступа, и побежала за своим жезлом. Тем временем Ирений приволок из подпола кузни мешок Арпонисов и раздал их всем, кто в них нуждался. Затем он присел на крыльцо рядом с Руфиной. Девушка выглядела грустной, как и Габриэль, которую она обнимала. Дождавшись, пока на крыльце остануться только они втроем, Руфина сказала кузнецу:
