Дмитрий Таланов - Локумтен
— Ирений, пожалуйста, не называй его ненормальным. Он хороший, несчастный, одинокий, и его никто не понимает. Он уменьшил гарнизон, чтобы избежать больших жертв, если что-то пойдет не так, но он верит в свою затею!
Кузнец удивился:
— А тебе-то что?
— Я вышла за него замуж, — тихо сказала Руфина.
Кузнец глянул на нее искоса и хмыкнул. Габриэль тут же навострила уши и повеселела. Руфина продолжила:
— Если хочешь знать, его брат — вот кто действительно ненормальный. Они бьются по поводу Хальмстема уже целую вечность. Фернан задумал, как только Флав остановит Сотерис, перевезти его на новое место в огромный золотой бассейн под Кейплигским замком и оттуда самолично управлять Границей. Сотерис, вроде, не растворяет золото…
Кузнец аж подпрыгнул. Филь подумал: «Ага, вот куда уплыло всё золото Империи!».
— Он сошел с ума! — воскликнул Ирений. — Сотерис живет в этих камнях уже девятьсот лет! С чего Фернан решил, что он выживет в металлическом бассейне вдали от породившего его моря? И что станет с Внутренней Границей под замком? Она же закроется навсегда!
— Фернану не нравятся обе Границы, — тихо проговорила Руфина. — Он говорит, что снаружи слишком большой и опасный мир. Он хочет изолировать Империю.
Протяжный зловещий звук прокатился над погружающимися в туман башнями. Утробное завывание быстро превратилось в вой, сопровождаемое гулом и скрежетом. Филь замер было от ужаса, пока не сообразил, что это воет Глас Сирены, а гул и скрежет производит ее железный барабан. Внутрь него Мастер поместил рассчитанную им улитку, которую надо было вращать за кованую рукоятку снаружи.
Глядя, какое действие Глас оказал на людей, Филь восхитился придумкой. Когда ее испытывали летом, мальчик был занят вращением рукоятки и не смотрел, что происходит вокруг. А тут воочию было видно, как после начального испуга солдаты подтянулись и удвоили внимание.
— Что это за чертовщина? — выпалила Эша, слетая с крыльца. В руке она держала Арпонис.
— А здорово, правда? — засмеялся Филь. — Это Флав придумал!
Эша вытаращила глаза на Дозорную башню, откуда выла Сирена. Габриэль уставилась туда же. На крыльце не осталось никого, все были на ногах, потому что усидеть на месте под этим воем казалось выше человеческих сил.
Дозорную башню уже наполовину скрывал туман. Он опускался на замок медленно и неуклонно, плотный и непроницаемый. Сумерки превратились в ночь, которую не разгоняло пламя множества факелов, зажженных, как только стало темнеть.
Вдруг небо прорезала огненная полоса, вонзившись вертикально вверх с Мостовой башни. Длинный хвост ее поджался и обратился в ослепительный шар, повисший над замком. Яркий желтый свет залил всё вокруг, разогнав муть. Шар неторопливо спускался к земле, потом на полпути превратился в звездочку и померк.
— Ух ты! — вскрикнул Филь в восхищении. — Что это? Что это было?
— Ой, а ты что, петард не видал? — спросила Габриэль, сама завороженная происшедшим. Филь помотал головой, не отрывая глаз от неба, боясь пропустить следующий шар.
— Петарды — это дорогие арабские игрушки, — кратко пояснил Ирений.
— Флав доработал их, чтобы можно было видеть далеко в тумане, — добавила Руфина с гордостью.
Довольно скоро вторая петарда вонзилась в белесое месиво. Залаяли, как сорвавшись с цепи, собаки, но потом всё стихло. Тревожная тишина тянулась долго — Филю успело надоесть мерять двор шагами, натыкаясь то на сестер, то на собак, то на солдат, то на Ирения. И вдруг снова взвыл Глас Сирены, а в небо взлетели сразу три петарды.
Филю показалось, что черный тюк упал с неба на западную Мостовую. Тюк развернулся крыльями и один из солдат, дергая ногами, скрылся в тумане. Белая вспышка Арпониса вдогонку осветила искаженное в муке лицо.
Что-то мимолетно задело мальчика по плечу. Он завертелся на месте, выставив перед собой жезл. Глаза на набалдашнике вспыхнули, и Филь с силой вдавил «дельту». Ослепленный вспышкой, он зажмурился, и его сбило с ног чем-то тяжелым. Раздался рык, над мальчиком пронесся собачий силуэт. Пес принялся терзать какую-то ногастую тварь неподалеку.
И тут разразилась настоящая драка. Петарды полетели одна за другой, но в них уже не было нужды — небо осветили многочисленные вспышки Арпонисов. Хриплые отрывистые команды потерялись в пронзительных криках, предупреждавших об опасности, грозящей теперь со всех сторон.
В воздухе реяли тени, словно черные покрывала. Попав в одну из них из Арпониса, Филь услышал пронзительный визг. Тень обернулась вихрем и исчезла, но вместо нее из наступившей темноты на мальчика выскочила кошка с пастью до ушей, которых у нее не было, и большими прозрачными глазами. Ее прикончил оказавшийся поблизости Ирений.
— Это шизарра, не дай ей себя укусить, сойдешь с ума! — предупредил он.
На Габриэль упало небольшое, с щупальцами, покрывало, чернее самой ночи. Девочка взвизгнула, пытаясь с ней бороться. Оскалившись, Эша прицелилась и зацепила покрывало, судя по всему, «петлей», сдернув его с Габриэль, а потом врезала по нему «дельтой», приближаясь к нему мелкими шагами, нажимая Арпонис снова и снова, будто перед ней был ее самый страшный враг.
Сильный ветер пронесся над замком, зашумели деревья в саду. Темная масса появилась из неба, и протянулась вниз, к крыше замка, а вокруг гигантского столба перьями клубился туман. Тварей во дворе разом поубавилось, будто они испугались чего-то. В просвете сизых туч выглянуло звездное небо. Прозрачный столб медленно опустился на замок, где в основании его находилось Хранилище. Чистый воздух над ним пересекла очередная крылатая тварь.
— Да стреляй же ты, раззява! — крикнула Габриэль.
Филь очнулся. Вздернув жезл, он свалил несущуюся на него зверюгу, состоявшую из одних зубов. Беззвучно покатившись ему под ноги, зверь стремительно уменьшился в размерах и невинной птичкой упорхнул в небеса. Подивившись такому обороту, Филь судорожно огляделся в поисках других опасностей, сжимая Арпонис в потной ладони.
Но вокруг ничего не было видно. Петарды закончились, а туман во дворе еще сгустился, и лишь чистая круглая дыра в небесах помогала как-то соориентироваться. Даже факелы более не светили и где демоны, где солдаты, где собаки — ничего нельзя было понять.
Над замком опять пронеслись огромные крылья, а Филь замер, пригвожденный невиданным зрелищем: дыра в небе приобрела цвет. Он был глубокого ультрамаринового оттенка, словно морская вода в тихий солнечный день.
— Филь, сзади, да сзади же! — услышал он, но был не в силах обернуться. Мальчик чувствовал запах, тревожный и незнакомый, напоминавший запах опавшей листвы. Видел свет загадочных черных звезд. Слышал тихий голос, произносящий странные слова, и каждое слово вызывало у него дрожь в коленях. Но оторвать взгляд от дыры в небе он не мог.
