Татьяна Гуськова - Дети ночного неба
— Я теперь также понимаю, зачем за мной охотился скай-линь. Он хотел доставить меня послу, чтобы открыть переход через горы. Поэтому-то и был уничтожен мой клан, поэтому и осталась только я — ключ от Империи. Риддин, расскажи, наконец, что за тайну ты скрываешь, почему посол так пекся о тебе.
— Я не бесчестный предатель, не подумайте, и не хочу идти против своей родины, — начал аднец издалека. — Больше всего я не хочу, чтобы эта война состоялась. Адну нечего делать в Империи. Наши народы слишком разные. Моей родине не удержать Империю, если она ее завоюет, — он посмотрел мне в глаза. — Я младший брат князя Адна, Дэргея Аддрада.
Ришайд беззвучно ахнул.
— Точно шпион! — Огонек никак не мог справиться со своей злостью.
И только Шаванси едва заметно улыбалась. Кажется, дочь Маргш знает больше, чем рассказывает. В отместку что ли выдать Риддину, кто она такая, пусть отбивается потом от бесконечных расспросов.
И тут в глаза бросилось бледное, безжизненное лицо главы клана Тассан.
— Что?! — спросила я, когда он встретился со мной глазами.
Шатрен опустился на скамью, будто из него разом вытащили все кости.
— Почему я не забрал ее?! Ведь я мог. И этот белобрысый мне бы не помешал.
— Да что такое?! — я не понимала, но чувствовала, что зря бы Тассан не стал так волноваться.
Мужчина поднял больной взгляд.
— Моя дочь, Ксаниш, она осталась в доме посла, — он рассказал про чествование победителя скачек, про самовольство Ксаниш, про отставку от императорского двора и уход дочери к послу.
Ришайд решительно сжал кулаки.
— Мы обязательно ее освободим!
— А мне кажется, что девушка осталась у посла добровольно, — вставила свое слово дочь богини.
Кланники не знали, кто эта девушка с волосами красно-медного цвета, так редко встречающегося на просторах Империи, поэтому и Ворон, и Обезьян наградили ее одинаково горящими взглядами.
— Не важно, по своей воле Ксаниш находится у аднского посла, или по принуждению, ее нужно оттуда вызволить. Но думаю, что теперь так легко не удастся приблизиться к его дому, он, наверняка уже нажаловался Императору, оповестив того о моем возвращении. Никто не хочет получить пять тысяч шерлов, господа?
— Что же ты предлагаешь? — нахмурился Тассан.
— Идти к Императору. А больше ничего и не остается. Он должен знать об угрозе Империи.
— Но тебя ведь сразу схватят, — нахмурился Риддин.
— А я никуда и не пойду. Пойдут они, — я кивнула на Тассана с Балоогом. — А нам бы хорошо где-нибудь укрыться, гостиный дом не место для того, чтобы укрываться от императорских стражников.
Ришайд склонил голову.
— Дом клана Балоог в полном твоем распоряжении.
Тассан повторил его жест.
— Дом клана Тассан в полном твоем распоряжении.
— Спасибо. Но у клана Каеш в столице есть свой дом.
Глава 11
Столичный дом клана Каеш окружала высокая каменная ограда. Раньше меня это удивляло и смешило — кто же решится напасть на дом одного из пяти кланов прямо в центре столицы, теперь же это обнадеживало и казалось как нельзя кстати. На черепичной двускатной крыше с закрученными краями лежали небольшие сугробы, в разрывах между которыми виднелась опавшая листва. Метели изрядно занесли ворота, возле них не было ни единого человеческого следа. Замо́к здесь сродни магическим замкам в крепостях кланов, защищающих перевалы на подходах к Империи, так что, узнав во мне одну из Каеш, легко открылся, а вот створки пришлось растворять вчетвером, заржавевшие петли натужно скрипели.
Проваливаясь по колено в снег, мы прошли к дому, окруженному черными телами яблонь, почти заслонивших ветвями тропинку.
Дом пустует меньше, чем полгода, а выглядит таким пустым и заброшенным, будто здесь никто не живет уже десятилетия.
Двое из того десятка Воронов, что оставил мне Ришайд для охраны, подхватили под уздцы лошадей и, уточнив, где конюшня, отправились туда. Им придется потрудиться, потому что, скорее всего, там царит полное запустение.
На стволе яблони, растущей у самого входа, почти заплывшие корой следы могучих когтей — это мой дядюшка как-то развлекал мою младшую сестренку, Шиад, и своих дочек, преображаясь в горного льва. Пока я предавалась воспоминаниям, мои друзья терпеливо ждали у порога дома. И только Мэйо поднялся на ступеньки, чтобы получше рассмотреть резьбу на дверных створках, мальчишка поскользнулся на обледенелом камне и разбил бы себе голову, не подхвати его Риддин. Это меня вернуло к действительности.
В то недоброе для клана время из всех Каеш в столице была только я. Убегая из замка, я не думала ни о доме, ни о чем вообще, так что неизвестно теперь, что встретит нас внутри. Судя по нетронутому снегу у входа и в саду, слуги разбежались сразу после моего ухода.
Дверь легко открылась, будто только меня и ждала. Отодвинув пыльную занавесь, я вошла в дом.
Тихо. Как же тихо. Как будто за то время, что здесь не было людей, все звуки умерли. Холодно, гораздо холоднее, чем на улице, и холод какой-то промозглый, пронизывающий.
Мэйо заглянул внутрь, держа меня за локоть.
— Как тоскливо.
— Ничего! — я постаралась справиться с собой. — Вот сейчас приберемся немного, разведем огонь… — уличные ворота, повинуясь моим мыслям, затворились, замок замкнулся. Теперь никто не сможет ворваться и застать нас врасплох.
В отсутствие слуг справиться с таким большим домом сложно, поэтому мы прибрались только в общем зале и кухне. От очага в кухне к общему залу проходили воздуховоды, согревающие стены, так что он быстро согреется, если разжечь очаг. Риддин занялся этим, притащив несколько охапок дров, кто-то из Воронов натаскал воды. Шаванси командовала остальными, приводя зал в жилой вид, а я отправилась побродить по дому, посмотреть, что здесь произошло за время моего отсутствия.
Лестница поскрипывала под ногами, все казалось потемневшим, будто не полгода прошло, а несколько веков. Все вещи оставались на тех местах, где их оставили. Не знаю зачем, я зашла в родительские покои, в комнату Шиад, а к себе так и не решилась. И отовсюду мерещился чей-то ледяной взгляд в спину, хотя я чувствовала, что никого нет, будто за то время, что дом пустовал в нем успела поселиться Маргш. Собравшись с духом, я толкнула дверь своей комнаты. В лицо ударил морозный воздух — окно было разбито, в нем незваной гостьей торчала ветка яблони, а пол покрывал снег.
— Чиа! — Мэйо разбил эту ошеломляющую картину, как ветка то окно. — Ой! — мальчик остановился, глядя в комнату, потом поднял на меня глаза. — Это ты здесь жила?
