Татьяна Гуськова - Дети ночного неба
— Лучше расскажи, откуда ты взялась? Император вас все-таки отпустил?
— Никто нас не отпускал. Мы сами убежали.
— А где Тайри? — Риддин приподнял голову, оглядываясь. Он был в гостином доме, в той комнате, что снял для себя. У стены громоздились футляры со свитками.
— Тайри погибла, — Чиа забрала у него опустевшую кружку, отвернулась, и начала прибираться на столе.
— Как погибла?!
— Давай не будем об этом!
Риддин замолчал, догадавшись, что Чиа плачет. Он хотел как-то приободрить ее, утешить, но девушка быстро сама взяла себя в руки, не поворачиваясь, вытерла глаза. Когда Риддин смог увидеть ее лицо, о том, что Чиа плакала, можно было догадаться лишь по слегка покрасневшим векам.
— Расскажи лучше ты. Что все-таки произошло? Зачем вы решили отправиться за нами? А то Мэйо так ничего толком и не объяснил, а когда я попыталась расспросить его поподробнее, уснул. Намаялся бедняга.
Мужчина удивился, где это мог намаяться Мэйо, хотя мальчик, скорее всего всю ночь не смыкал глаз, ожидая их. Интересно, а как Огонек попал к послу? Но это после. Риддин начал рассказывать, уже первыми словами поразив Чиа до глубины души.
— Монах Шу, Одержимый местью и мой бывший сокланник! Ничего себе! Он явился затем, чтобы поохотиться на меня?!
— Монахи решили, что ты можешь быть Одержимой местью, и решили это проверить.
Риддин продолжил свой рассказ, наблюдая за Чиа. В его душе, при взгляде на эту удивительную, необычную девушку, разливалось непонятное тепло. По виларским меркам ее нельзя было назвать красивой, слишком светлые, необычного цвета глаза, черты лица резковаты, а волосы, которым положено быть прямыми и гладкими, как шелк, кудрявые. Вон несколько упрямых локонов, похожих на пружинки, выбились из затянутого на затылке узла и вьются у висков. А уж по аднским меркам… но Риддин давно от них отвык, а потому склонившаяся над ним девушка казалась прекрасной.
— Ты чего замолчал? — забеспокоилась Чиа. — Голова опять разболелась?! — она потянулась к кувшину с отваром.
— Нет, все нормально. Просто задумался. Да я уже почти и рассказал все. Мы остановились в гостином доме, Сура куда-то ушел. А я, велев Мэйо и Огоньку меня дожидаться, отправился к послу.
— Зачем? — Кау Ши вскинула брови.
— Хотел через него добиться аудиенции у Императора, чтобы попросить того о милости для вас.
— И что же случилось дальше? Как тебе удалось освободить Огонька?
— Посол решил вместо того, чтобы устраивать аудиенцию, запереть меня в темницу, откуда я сбежал, прихватив с собой Огонька.
— Зачем послу было тебя запирать в темницу?
Риддин не хотел признаваться, что он младший брат нынешнего князя Адна.
— Откуда же я знаю, что в голове у посла. Наверное, он не хотел, чтобы до Императора дошла информация о том, что вы в темнице.
Чиа кивнула.
— Теперь твоя очередь рассказывать.
— Подожди с рассказами. Как голова? Не болит больше?
— Не болит, — голова и в самом деле совершенно не болела.
— Ты чего-нибудь хочешь? Поесть? Чаю? А то я замучила тебя уже своими расспросами.
— Нет, я хочу узнать только одно — что с тобой происходило.
И Кау Ши, опустив свои яркие, рыжие глаза, рассказала.
— Жаль Имшэр.
— Жаль, — она вздохнула. — Если бы не эти обормоты, которые отправились гулять сразу после твоего ухода…
Риддин понял, что Чиа говорит про мальчишек. Мэйо младший, на него аднец не сердился, а вот Огоньку хотелось отвесить парочку хороших оплеух.
— Огонек, кстати, на тебя ужасно сердит, — добавила Чиа.
— Из-за чего же? — удивился Риддин.
— Он уверен, что ты предатель. Никому его переубедить не удалось. Так что не удивляйся, если он на тебя будет фыркать.
— Я не удивлюсь, — мрачно прищурился мужчина.
* * *
Мне было стыдно. Хорошо, что Риддин этого не замечал. Это ведь я, отобрав у Ришайда копье, стукнула древком по голове стража из свиты посла, непонятно куда несущего сверток, очертаниями похожий на человеческое тело. Кто же знал, что это союзник.
Удар оказался довольно силен, бедняга ученый долго не приходил в себя, хорошо, что на нем был шлем, иначе я бы, наверное, пробила ему голову. Но, хотя, если бы на нем не было шлема, я бы его узнала и бить не стала…
Отдохнуть мне так и не удалось, хотя Шаванси на этом настаивала. Сначала я расспрашивала Мэйо, пока мальчик не заснул на полуслове. Хорошо, что Огоньком занялась Шаванси. Тассан, так и не покинувший нас к этому моменту, усердно помогал ей. Ударенный по голове тоже требовал внимания, так что, уложив мальчика, я занялась Риддином.
Выпив отвара, аднец настолько пришел в себя, что смог рассказать об их с мальчишками приключениях. Меня сильно обеспокоил таинственный монах, а так же то, что Риддин что-то недоговаривал, и сам тяготился этим и волновался, хотя не будь я Кау Ши, ни за что бы не догадалась. И все это время он как-то странно на меня смотрел, не будь он аднцем, я бы даже решила, что Риддин мной заинтересовался.
Огонек, когда мы вошли в комнату, где находились остальные, вперился в аднца ненавидящим взглядом. Интересно, что же Риддин будет делать? Проигнорирует мальчишку, попробует откреститься от соотечественников, или будет оправдываться, доказывая невиновность?
Но то, что он сделал, поразило всех, особенно самого Огонька. Подойдя, Риддин ухватил парня за ухо, да так, что оборотень не смог вырваться.
— Я что вам велел?! Сидеть в гостинице!!! А вы куда помчались?! Ладно с Мэйо взятки гладки, но ты-то?! Взрослый уже! Соображать хоть что-то должен?!
Юноша быстро справился с растерянностью, и, так и не сумев высвободиться из рук Риддина, обернул к нему злое, покрасневшее лицо.
— Не тебе меня в чем-то обвинять! Предатель! Я знаю, чего вы хотите, белобрысые крысы! Хотите заставить Чиа открыть переход, чтобы аднская армия могла войти в Империю! Твои приятели силой не сумели меня заставить сделать это, теперь ты хочешь заставить хитростью! Я никогда не открою вам ворот!
Не ожидавший ничего подобного Риддин отшатнулся, выпустив Огонька, тот смотрел волком, вот-вот бросится.
Остальные тоже были ошарашены. Я подошла к юноше.
— То, что ты говоришь, правда? Откуда ты узнал?
— Думаешь, почему я так выглядел? Они хотели заставить меня открыть проход, — Огонек вдруг покраснел. — Хорошо, что я не знал того, как это делается, иначе не выдержал бы и согласился.
Побледневший Риддин смотрел на меня, он в одно мгновение стал каким-то ужасно одиноким.
— Этого не может быть! Зачем Адну нападать на Империю? — он опустил голову. — Впрочем, тогда понятно, почему Горад пытался задержать меня в своем доме. Чтобы я не стал разменной монетой в этой войне.
