Общество забытых мучеников - Рид Анви

— Сегодня не принимаю клиентов, — донесся голос из-за закрытой двери в глубине трейлера.

— Дело срочное! — Реджис стянул куртку и кинул ее на стул.

Внутри было душно. И тесно.

— Сегодня дьявол мне не отвечает. У него выходной! — Старуха не сдавалась.

От ее голоса стало спокойно. Эбель была здесь всего пару раз, но этого хватило, чтобы полюбить каждую странную штуковину в этом доме и саму шаманку. Всегда добрую, хотя иногда и пугающую.

— Помогите нам, Ноктуа. — Реджис сел за крохотный столик, застеленный фиолетовым бархатом. — Скур убивают. Оставляют странные символы на груди. Похоже на обряд. Или призыв.

— Я же сказала, что сегодня выходной! Никаких убийств и обрядов! Было бы что попроще, может, и помогла бы.

— А как давно вас навещала Шейла Барнс? — вдруг спросила Эбель.

Реджис покосился на нее.

— Вас пришла навестить ее дочь. Помните такую?

Быстрые шаги. Скрип открывающегося шкафа. Звон десятков колокольчиков. Кряхтение и недовольные охи.

— Знаю Шейлу, — дверь наконец открылась, — и дочь ее прекрасно помню.

Из маленькой комнатки с незаправленной кроватью вышла пожилая женщина. Ее лицо разделяла надвое длинная черная полоса, тянувшаяся со лба вниз, прямо через горбатый нос, губы, подбородок, — переходя на морщинистую шею, она тонула в сером мехе. Две тонкие седые косички спадали на плечи. Из ободка на голове торчали три соколиных пера. Жилетка, обшитая колокольчиками, звенела от каждого вдоха, а костяные браслеты на руках стучали друг о друга при каждом движении. Ноктуа была потомственной шаманкой из древнего рода индейцев, что жили на этих землях сотни лет назад. О ней знал весь Санди. Знал и боялся. А самые отважные приходили просить о помощи. Проклясть неугодного соседа, наслать порчу на коллегу, отвадить мужа от любовницы, ну, и по классике жанра, провести очередной обряд по изгнанию дьявола из скуры.

— Ну здравствуй, Эба-Эль! — Шаманка заулыбалась и, раскинув морщинистые руки, пригласила Эбель в свои объятия. — Рада видеть тебя в здравии, дитя.

Эбель уткнулась в ее меховой воротник и закашлялась от пыли. Старуха похлопала ее по спине.

— Смотрю, и ты навестил меня, Реди-Редж! — Она потянулась и к нему. — Что ж вы сразу не сказали, что это вы.

Кряхтя, шаманка села за стол, достала мешочек и вывалила из него камни.

— Для детей дьявола у меня всегда найдется время, — улыбнулась она. — Но твоя мать давно не заходила. Очень давно… Впрочем, тебя явно интересует не она. Что такого стряслось, что вы оказались здесь, у меня, хотя должны быть совсем в другом месте?

— Откуда вы знаете, где мы должны быть?

— Я скура, дитя дьявола, и я знаю обо всем, что происходит в Санди. Не просто так меня не трогают. Не просто так уважают.

— Тогда вы должны знать, что кто-то убивает студентов Академии и оставляет на их телах сигилы с буквами на арамейском языке. И подсказки, которые связывают всех жертв, — сказал Реджис.

Эбель выложила на стол лист бумаги, который успела забрать у мертвой Аманды Вестер.

— И что вы хотите от меня? — Ноктуа погладила рукой камни. — Хотите, чтобы я назвала имя убийцы? Или чтобы подтвердила то, что вы знаете и без меня?

— Вот последняя подсказка. — Эбель развернула листок. — Может, вы намекнете нам, как распутать этот клубок?

Реджис склонился над запиской. Ноктуа осталась сидеть неподвижно.

— Двенадцать полосок, и девять зачеркнуто? — Реджис пересчитал их, постучав ногтем по столу.

— И что это, мать вашу, значит? Мы запутались, Ноктуа. — Эбель села на корточки рядом с шаманкой.

— Дьявол и Бог едины, Эба-Эль. Неужто ты это не знала? — Старуха погладила ее по волосам. — И оба живут внутри нас. Один толкает нас на грехи, другой их оправдывает.

— Это здесь при чем? — Эбель не понимала.

Шаманка сделала глубокий вдох и, причмокнув, закрыла глаза. Эбель надеялась, что здесь на самом деле пахло благовониями за десять баксов, а не чем-то другим, запрещенным и дорогим.

— Пока одни молятся Богу, другие молятся дьяволу. Обратитесь к тому, кто подарил вам исключительность, и, может, он ответит детям, в чьих жилах течет его грязная кровь.

— Это не дар, а проклятье, — кинул Реджис.

— Это дар, глупое дитя. Дар великий. Могущественный. Исключительный. Это ваша сила. Ваша власть. Превосходство. Это ваша новая жизнь. Дьявол не дурак. Он оказался рядом с вами, когда вы были сломлены. Когда были несчастны. Вот ты, Эба-Эль, — Ноктуа перебирала выбившиеся из пучка Эбель пряди, — получила его, когда умер твой отец. Ты так хотела увидеть его еще раз. Так желала с ним попрощаться, что дьявол даровал тебе зрение. Ты стала видеть призраков, Эба-Эль. А ты, Реди-Редж…

— Я помню, как я получил дар, не надо мне напоминать, — осадил ее Реджис.

— Ваша самая большая сила — это вы сами. Совладайте с нею, и поймете, что дар вам помощник, а не враг.

— Как это поможет найти убийцу? — Эбель взглянула в черные глаза шаманки, спрятанные за складками морщин.

— Мне-то откуда знать, — хихикнула она. — Подумайте и найдите связь. Почему убивают скур? Кого призывают сигилами? Может, есть те, кто тоже жаждет дьявольской крови? А может, тот, кому дарованной силы мало? Тот, то хочет стать могущественным?

— Мы не в сказке, — огорченно выдохнул Реджис. — Никто не будет захватывать мир. Особенно в этом долбаном Санди.

— А я и не говорила о мире, дитя. Я говорила о людях.

— Твой дьявол может нам помочь? Подсказать? Намекнуть? — Эбель наконец встала и встряхнула затекшие ноги. Села за стол и придвинула к шаманке ее камни с рунами.

— Мой дар служит дьяволу, а не людям, — мягко улыбнулась Ноктуа. — Я ворую души, Эба-Эль. Заключаю коварные сделки. Но с вами заключать я их не буду. Ваши души и так в плену у Сатаны. Да и помог он вам уже. Даром вашим исключительным.

Эбель нахмурилась. Она не знала, что у шаманки на самом деле есть дар. Думала, что все это лишь шоу для отчаявшихся клиентов.

— Душа твоей матери тоже принадлежит ему, дитя. Как и другие, она каждый раз приходила с просьбой об одной и той же услуге. А услуга требует оплаты. Только вот я беру не монетами. Я беру жизнями.

— Душа моей матери принадлежит дьяволу? — прищурилась Эбель.

— Принадлежит, Эба-Эль, — кивнула шаманка. — После смерти ты ее не увидишь. Призрак Шейлы-Ши к тебе не придет. И не только потому, что она покинула город.

— Откуда вы знаете? — наклонилась к ней Эбель.

— Говорю же, что знаю все. Говорю же, что души дьявола принадлежат и мне. Я вижу их. Вижу метки Бога и метки Сатаны. И матери твоей здесь нет. Давно нет.

Эбель хотела знать, что случилось с матерью. Особенно сейчас, после того как она все вспомнила. Хотелось взглянуть ей в глаза. Сделать больно, показав, что дочь все еще жива. Эбель стало душно, и она расстегнула кофту, оголив бледную шею.

— О. — Ноктуа уставилась на кулон. — Знакомая вещичка.

Эбель обхватила пальцами кривое тонкое колечко, висящее на шее. Внутри была пустота, хотя явно когда-то там было что-то еще.

— Вижу, не уберегла ты свой подарок, — цокнула шаманка. — Знаешь, как трудно мне было его достать?!

— Подарок? — непонимающе покосилась на нее Эбель.

— Это я, — вдруг сказал Реджис. — Я забрал у нее обол.

— Что? Стоп. — Эбель облокотилась на стол. — Что вы несете? Какой подарок? Какой обол?.. Нет, точнее, тот самый обол?

— Ты спрашивала меня, зачем я приходил к Ноктуа. Так вот, за этим. Услышал сплетни…

— Это не сплетни, дитя дьявола, а чистая правда, — перебила его шаманка, гордо вздернув подбородок.

— Услышал, что у скур должен быть обол. Потому что никто не похоронит нас должным образом и не поможет без платы.

Эбель сжала в руке кулон.

— И я пришел к Ноктуа за ним.

— Все так, Эба-Эль, все так, — подтвердила шаманка.