Общество забытых мучеников - Рид Анви

— Вы ищете лекарство, чтобы вылечить скур от их дара, — злобно кинула Эбель.

— Чтобы вылечить Реджиса Фобса, — поправил ее врач. — Нам плевать на других рыбок. Пока в океане есть акула, мальки становятся ее добычей.

— Вашему долбаному океану, — последнее слово Эбель выплюнула себе под ноги, — скоро придет конец! Я…

— Тише… — Даглас приложил палец к губам. — Рыбки любят тишину. Или ты хочешь, чтобы я позвал рыбаков и из тебя сделали вкусный обед? Ты еще не поняла, Эбель Барнс, насколько я добр к тебе? Не поняла, что в моем море рыбки подчиняются только мне?

— Ты псих! — крикнула Эбель. — Безумец! Какое, мать его, море? Вы держите людей в клетках! Издеваетесь над ними! Убиваете…

— Эбель… — Реджис громко сглотнул.

— Это ты убивал студентов Академии? Моря стало мало, и ты выполз на сушу? Или все это время подсылал к нам своих рыбаков?

— Я просто делаю свою работу, Эбель Барнс. — Даглас откинулся на спинку стула и скрестил пальцы в замок. — Мне плевать на исключительных за пределами этого места. Мне хватает проблем и здесь. И скур хватает в том числе.

— Это все отец, — будто сам с собой заговорил Реджис. — За убийствами стоит он. Я знаю.

— Хозия Хиггинс? — Даглас тихо засмеялся. — Твой отец? А ты казался мне умнее, младший Фобс. Хиггинс знать не хочет, что происходит здесь, в Доме мучеников. Ему нет дела до исключительных. Он хочет видеть только результат.

— Но он создал этот дом, — возразила Эбель.

— Да, чтобы вылечить сына. Ему без разницы, какими путями мы добудем лекарство. И я устал ему объяснять, что это невозможно. Изгнать дьявола невозможно. Я не Бог. Панацеи не существует.

— Отец приводит сюда новых жертв, он истязает их для достижения своей цели! — Реджис ударил кулаком по ручке стула.

— Тише… — прошептал Даглас. — Приводит их сюда Янсен. Истязаем их мы. Твой отец ни при чем. Поверь, у него есть дела поважнее. Что бы он сделал, если бы узнал, что ты ложишься под нож вместо других скур? Что даешь ставить на себе эксперименты? Что сбегаешь вместе с подопытными? Все это время он думал, что ты просто жил в одном из домов и иногда забегал ко мне для маленькой прививки. Твой отец всю душу из меня вытряс, когда узнал, что ты сбежал в Академию. Янсен лично объяснял мне, что лучше мне не повторять таких ошибок.

— Стойте. — встряла Эбель. — Янсен? Он знает про Дом мучеников?

— Глупая рыбка. — Даглас снял очки и потер переносицу. — Все, кто работает на Хиггинса, знают про это место. Знают про Академию. Понимаешь… Есть рыбки полезные. Есть бесполезные. И первые попадают к Вуд. Вторые ко мне. Янсен — ищейка. У него чуйка на вашу дурную кровь. И он с позволения мэра вершит ваши судьбы. Кого-то похищает и увозит в собор. А кому-то подкидывает в ящик письма о великом спасении.

— А мой отец пользуется этим. — Реджис злился. — Сидит на двух стульях. Делает хорошие дела в глазах горожан и врет им, что грязные скуры у него под контролем.

— А потом приходит в Академию и говорит, что поможет нам. Спасет от гнева обычных людей, — закончила его мысль Эбель.

— Я же сказал: везде свои правила. — Даглас выпрямился и встал со стула.

Подошел к окну и, отодвинув штору, осмотрел улицу.

— Может, твой отец и убийца, младший Фобс, — произнес Даглас, — но не руки его в крови, а душа. Как и моя. Как и твоя. Как и любого из нас.

— Почему вы рассказываете нам это? — Эбель тоже встала.

Все это было подозрительным, и острый карандаш на столе врача помог бы ей справиться с последствиями этих сладких речей.

— Я же сказал тебе, рыбка: без глупостей. — Он обернулся на Эбель. — Я помогаю вам, потому что мне плевать.

— Звучит тупо. — Эбель все равно схватила карандаш и сжала его в кулаке. — Придумай что-нибудь поинтереснее.

Может, он тянул время? Ждал, пока заявятся амбалы с транквилизаторами и усыпят двух нарушителей? А может, ждал самого Хиггинса? Или Янсена?

— Мне плевать на ваши судьбы. Мне плевать на судьбы скур в подвале этого дома.

Реджис кивнул Эбель, намекая, что им пора валить.

— Но мне не плевать на свою судьбу. — Даглас развернулся и взглядом пригвоздил Эбель к полу. — Я человек слова. И если я за что-то берусь, то довожу это до конца.

— На что ты намекаешь? — с опаской спросила Эбель.

— Я дам сбежать вам второй раз. Лишь по двум причинам. Первая — отец Реджиса. Если он узнает, что здесь был его сын, которого я резал собственной рукой, меня закопают заживо прямо во дворе этого дома.

— А вторая? — Эбель испугалась, что этой причины будет недостаточно, чтобы отпустить и ее.

— Вторая… Это твой отец. — Даглас потер подбородок.

Эбель сжала кулаки. При чем здесь ее отец? Какого черта он приплетает его?!

— Мы были с ним знакомы. Я бы даже сказал, близки. Но наши пути однажды разошлись. Он хотел спасать скур. А я хотел… денег.

— Что?.. — Эбель попятилась, и Реджис в два шага оказался рядом с ней. Его рука легла ей на спину, не давая упасть.

— Твой отец в свое время многое сделал для меня. Очень многое, Эбель Барнс. И я пообещал, что однажды отплачу ему тем же. И знаешь ли… я не привык быть в долгу. Поэтому я позволю тебе сбежать.

— Ты подлец! — крикнула Эбель.

— Я человек чести, рыбка. И если через минуту ты не покинешь мой кабинет, то я лично препарирую тебя прямо на этом столе. Не люблю тех, кто пользуется моей добротой и тратит мое время попусту.

— Внизу врачи. — Реджис подвел Эбель к двери и взялся за ручку. — Как нам уйти незамеченными? Отвлеките их!

— Мне плевать, как вы выберетесь отсюда, младший Фобс. И выберетесь ли вообще. Тебе-то с рук все сойдет. А вот твоей маленькой рыбке повезет куда меньше.

Даглас сел за стол, давая понять, что разговор закончен. Взял бумагу и ручку и принялся что-то писать. Будто ничего и не произошло.

— Надо бежать, Эбель. — Реджис наклонился к ее лицу.

— А как же другие скуры? Те, что внизу? — Эбель не дала ему открыть дверь.

История повторялась. Живот сводило точно так же, как и в тот день. Комок тревоги разбухал где-то в желудке, как намоченный хлеб. Пальцы немели. Тело переставало слушаться.

— Я вернулся за тобой и выведу отсюда только тебя.

Он навалился на дверь и, открыв ее, потянул Эбель за собой. Его рука крепко держала ее руку. Так крепко, что еще один рывок, и он вывернул бы ей сустав.

— Нет, Реджис, стой!

Но Реджис уже летел вниз и, перепрыгивая ступеньки, рвался к выходу.

— Я должна спасти…

— Ты должна спастись! Барнс, твою мать! Ты должна спастись! Сейчас! В эту чертову секунду ты закрываешь свой рот и идешь за мной! Я не пущу тебя! Не дам снова умереть!

Реджис прижал ее к стене, загородив лестницу. Загородив весь мир позади него.

— Ты слышала Горганака? Он дал нам еще один шанс! Ради Анны-Марии! Ради своего отца! Ради… — он громко сглотнул, — меня. Спаси сегодня себя!

Эбель испуганно смотрела в его глаза. Ее разрывало на части. Она понимала, что погибнет, если не послушает его. Но если не послушает себя, то предаст то, из-за чего сюда вернулась.

— Я знаю, что ты жаждешь правосудия. — На шее Реджиса вздулись вены. Он старался говорить тихо, отчего напрягался еще сильнее. — И я обещаю тебе, мы остановим моего отца! Но сейчас… Черт! Эбель, сейчас нам надо бежать! Быстро!

— Реджис… — проглотив комок подступающих слез, просипела она.

— Я обещаю тебе, Барнс! Мы сожжем к чертям это место! Мы найдем тех, кто поможет нам остановить их. Но сейчас я выведу тебя отсюда. Ты поняла меня?! Услышала?

— Д-д-да…

— И только попробуй отпустить мою руку!

Сжав его ладонь, она побежала за ним вниз по лестнице. Главный вход был закрыт. Очевидно. Им повезло, что ночью амбалы не караулили в гостиной, а вместе с врачами охраняли подопытных в кабинетах, не давая им вырваться или накинуться на медсестер.

— На нулевом этаже есть кабинет с окном на задний двор, — дрожащим голосом сказала Эбель.