Лана Тихомирова - Тау
— Речи твои мудры и диковинны, но я их не понимаю, — наклонил голову Комрад.
— Не вникай. Мне тоже с трудом верится, что ты есть.
— Я есть, — удивленно подтвердил Комрад.
— Идиотизм, какой-то, — я стала выбираться из-под одеяла, совершенно забыв, во что одета. Сейчас это не важно.
Только я собралась выйти из комнаты, как этот ненормальный бросился мне в ноги и осыпая ступню поцелуями завопил:
— Славься Ясве, пресветлая, славься, славься, славься. Прими меня в лоно своей Москвы, я буду твоим рабом!
— Тише, чудовище, — поднимая его с колен сказала я.
Он меня спутал с верховной богиней Тау. Нет, все это бред какой-то! Бывает же так, что спишь, и видишь сон о том, как пошел на работу, отработал, уже собираешся домой, и просыпаешься, и надо идти на работу. Самые обидные сны.
— Мне не нужен раб, — я подняла его, наконец, с колен. Он был на голову выше меня, достаточно тощий, темные кудри до плеч слегка спутались. Бородка и усы шли ему чрезвычайно, почти черные глаза блестели. Мужчина моей мечты, здесь, рядом. Так что мне еще, дуре, надо? И я знала, что мне надо, даже если это сон, стоит оторваться по полной. Бытовые чудеса со мной случаются часто, и вот каким-то таким чудом руки Комрада оказались ниже спины, он притянул меня к себе.
"Вот кабель", — подумала я, — "ничто его не сбивает с нужного направления!"
Я сама его поцеловала, и сама же сделала многое из того, чем женщины почему-то брезгуют делать. "Если мужчине от этого хорошо, то и мне приятно" — мой девиз. Спустя несколько часов мы лежали обессиленные, мокрые, сил подняться не было и плевать на гигиену, без нее шикарно. Хотелось курить, но не было сил встать.
— Так откуда ты? — едва ворочившимся языком спросила я.
— Из Тау. Три каких-то идиота вызволили меня из заточения, где я был более шестидесяти лет. Они искали какие-то буквы, просили помочь. Не знаю чем, но я им помог. Когда должны были отправить к тебе Тамареска, почему-то получилось, что я оказался тут. Они сказали я должен спасти Тау.
— А Тау грозит опасность? — спросила я лениво.
— Вроде как.
— Хорошо, что именно ты ко мне попал. Как тебя зовут? — уточнила я.
— Комрад, госпожа.
— Угу, — отозвалась я. Легла на его плечо и заснула, не придав никакого значения его словам.
Глава 2. Мужчина мечты
Утро, как обычно, наступило внезапно, а по сему особой радости не принесло. Кроме всего прочего, передо мной встала буквально неразрешимая диллема: я окончательно проснулась, а Комрад так и не исчез. Более того, он нагло ко мне приставал, видимо, надеясь на продолжение, так сказать, "банкета". Я строго отстранила его и тоном не терпящим никаких пререканий сказала:
— Комрад, я думала, что это сон, когда ночью ты на меня свалился. Сейчас утро, ты не исчез. Тем не менее, то что было ночью ни к чему ни тебя, ни меня обязывать не должно.
— Госпожа, если тебя это обидело, прости меня, — уныло сказал Комрад, — я мог бы исчезнуть, если мой вид тебя смущает, но не знаю, как это сделать.
— Я не к тому, чтобы ты исчезал. Это совершенно не требуется. Я даже буду рада, что ты останешься со мной. Но просто не приставай ко мне так. То, что я позволила себе ночью, было сделано только потому, что я думала, что это сон.
Я встала с постели и направилась в кухню. По дороге я думала, чтобы такого сделать, чтобы: А) не идти на работу. Б) максимально быстро адаптировать Комрада к настоящей действительности. В) Не свихнуться.
С первым пунктом было проще простого разобраться: я позвонила начальству и покаялась, дескать, заболела (давненько я уже не отдыхала). Меня отпустили.
Второй звонок был знакомой докторице, двухнедельный больничный был без пяти минут в кармане, оставалось за ним заехать.
Разобравшись с пунктом А, попутно приготовив омлет на покушать мужчине и кофе себе, я приступила к пункту Б.
— Комрад, — позвала я.
Он приплелся через минуту.
— Да, госпожа.
— Садись и ешь. Заодно слушай меня и запоминай.
Комрад послушно сел и зажевал.
— Вкусно? — спросила я.
Он молча кивнул.
— Итак. Я не знаю, что случилось, милый мой, но нам теперь надо приспосабливаться к тому что есть. Глупости вроде, "ой, у меня посланец из другого мира" здесь не прокатят. Сейчас мы едем в магазин за шмотками, а то твой костюм как-то не очень впишется в городской интерьер. Потом я научу тебя простым примудростям жизни, чтобы ты мне квартиру не спалил, потом видимо уже придет вечер, там видно будет. Понял меня?
— Да, госпожа.
— И не зови меня "госпожой", тут так не принято. Зови Святослава или Свята, или Лава.
— Илисвята, можно что-нибудь попить?
— Просто Свята, без Или, — мысленно я шлепнула себя по лбу: кто же знал, что он слегка недалек умом. С другой стороны, человек пережил серьезный стресс, ему не до тонкостей русского языка, — что будешь чай или кофе?
— Вино, если можно Простосвята.
Мысленно я зарычала на себя.
— Свята. Вина нет (так я тебе и дала хересу, обойдешься). Вот попробуй кофе, — я пододвинула ему свою, еще не тронутую порцию.
Комрад отпил и поморщился.
— Тогда чай, — я налила ему чаю, но и чай ему не понравился.
"Все равно Хересу не получишь!"
— Тогда просто воду, если есть, и тебе не тяжело за ней идти.
— Не надо никуда ходить, — я открыла кран.
— Он у тебя Работает! — возопил комрад.
— Работает, а что? — удивилась я.
— У нас тоже такое есть, но оно не работает.
— Определись это оно или он?
— Но не работает, так какая разница оно или он?
— Логично.
Мы вместе умылись, так как для Комрада было новостью, что люди по утрам ходят в душ и чистят зубы. Оделись и вышли на улицу.
— Не веди себя дико: не вопи, не кричи, иди рядом со мной, не пытайся меня защищать, пока я не скажу, не плюй и не сморкайся на тротуар, не делай резких движений и не шарахайся от общественного транспорта, по возможности молчи, понял? — напутствовала я Комрада.
— Понял, — растерянно ответил он, — ты всегда выполняешь эти правила?
— Стараюсь, их все выполняют, по возможности.
Мы пешком, дворами дошли до магазина одежды, где преодели Комрада. Из него получился очень приличный, более чем симпатичный молодой человек, однако излишняя лохматость все портила. Я отвела комрада к знакомой прикмахерше.
— Здравствуй, дорогая, — мы обнялись.
— Ты же недавно была, Святик?
— Фая, тут проблема.
— И в чем же?
— Вот то видишь?
— Это которое лохматое?
