Дагмар Нормет - Засыпайка в Таллинне
Обзор книги Дагмар Нормет - Засыпайка в Таллинне
Дагмар Нормет
Засыпайка в Таллинне
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ,
в которой Засыпайка ищет друга, а Тупс идет по загадочному следу
Засыпайка был расстроен. Он брел по таллиннским улицам и чувствовал себя бесконечно одиноким. Вон почтальон, он разносит письма, киоскерша продает газеты, дворник счищает снег с тротуара, а ребята идут кататься с горки. У всех дела, только Засыпайке нечем заняться, потому что светит солнце, до вечера далеко и спать пока еще никому не хочется.
— Может, заглянуть в парк, — подумал Засыпайка и свернул на бульвар. Заметим — это случилось около одиннадцати часов.
Тут-то все и началось.
Диковинный узор появился на пышном снежном покрывале парка: словно кто-то разбросал по белому ковру маленькие цветочки.
Это были следы Тупса. Радостно повизгивая, щенок носился по парку и пытался поймать падающие снежинки. Зима — его первая зима! — ужасно нравилась Тупсу.
Вдруг он замер: в нос ударил чужой запах. Неведомое существо оставило на снегу странные ямки.
Таких следов Тупс еще не видал. Он низко пригнул голову и побежал по следу. При этом одно ухо у него едва не волочилось по снегу, а другое стояло торчком. Чу! — Тупс застыл как вкопанный: следы оборвались. Щенок изумленно повертел головой, но никого не увидел.
А дальше произошло вовсе уж непонятное: на свежем снегу стали появляться новые ямки, а рядом — никого. Шерсть у Тупса встала дыбом, он отчаянно залаял и попятился. Так, на всякий случай…
— Тупс, сюда! Тупс, где ты? — послышался детский голос.
Встряхивая ушами, Тупс понесся к хозяину. Он охотно дал себя погладить и благодарно лизнул мальчику руку. Теперь щенок чувствовал себя в безопасности. Пусть себе появляются возле елок загадочные следы: его это не касается.
А следов становилось все больше. Кто-то шел себе по дорожке, пока не остановился у детской коляски, из которой доносился громкий плач.
Молодой папаша то качал коляску, то хватался за погремушку — ничего не помогало. Он задумался. Что же все-таки с малышом? — и не заметил, что на снегу, рядом с коляской, появились странные маленькие ямки, а привязанный к ней колокольчик прозвенел сам собой.
Внезапно стало тихо, и он заглянул в коляску: ребенок спал крепким сном.
А загадочные следы потянулись дальше, к скамейке, на которой сидел пожилой человек с газетой. Это был Майлин дедушка. А Майли, румяная, как ее красное пальто, стояла на своих желтых санках и скучала.
Ей хотелось кататься, а дедушке — читать газету. Идти же на горку одной было боязно, поэтому она просто куксилась.
Загадочные ямки приблизились к санкам, и ни с того ни с сего веревка в руке у Майли дернулась.
— Дедушка, не дергай! — обиженно фыркнула Майли.
Дед удивленно взглянул на нее поверх очков, съехавших на кончик носа, но промолчал.
Невидимка опять дернул за веревку, Майли не устояла и бухнулась в снег.
— Майли, встань сейчас же! Что это за фокусы! Не смей сидеть на снегу! — рассердился дедушка.
— Меня толкнули, — оправдывалась девочка.
— Не обманывай! Это некрасиво!
Не успела Майли подняться, как санки покатились сами по себе. Они обогнули скамейку и снова подъехали к девочке.
Майли, разинув рот, смотрела на дедушку. Но он ничего не заметил, потому что глядел совсем в другую сторону.
— Добрый день! — просияв, сказал он.
— Здравствуйте, здравствуйте! — ответила проходившая мимо стройная женщина в брюках.
— Прекрасная сегодня погода! — заметил дедушка.
— Да, просто восхитительная, — подхватила женщина. Ее карие глаза искрились радостью, рыжеватые волосы весело блестели. Это была Буратино, бабушка Мати. А почему ее так звали, мы узнаем потом.
Рядом с ней вышагивал Мати, хозяин Тупса. Светловолосый мальчуган лет пяти тянул за собой санки. Мороз до красноты нащипал ему щеки и нос-пуговку.
— Майли, идем на горку, — позвала Буратино. Майли с надеждой взглянула на дедушку: можно? Мати остановился возле скамейки.
— Смотри, какие у меня санки! — похвастал он.
— Мои желтые в сто раз лучше, — возразила Майли. На самом деле санки у них были совершенно одинаковые, близнецы, да и только.
— А мои совсем новые! — хвалился Мати.
— А мои в сто раз новее, — отрезала Майли.
— Вот и покатайся, — предложил, наконец, дедушка.
— И не подумаю! — заявила Майли.
Мати сказать было нечего, и он поспешил за Буратино. А рядом с его следами побежали таинственные ямки: бок о бок с мальчиком шел невидимка. Вот он ухватился за веревку. Мати в изумлении остановился: кто-то тянул санки в другую сторону! Тупс принюхался и с лаем завертелся вокруг пустого места.
Но тут из-за облаков выглянуло холодное зимнее солнце — на пустом месте что-то замерцало, зарябило, и перед ними объявилось невиданное существо с огромными грустными глазами и улыбчивым ртом. Надо бы сказать «ртом до ушей», только ушей у этого создания как раз и не было. Оно напоминало пухлую подушку, у которой выросли крохотные ручки и ножки. Существо было цвета морской волны, с розоватым хохолком. На животе у него красовались два кармана, а в руках была странная остроконечная шапка.
— Я Засыпайка. Давай с тобой играть, — сказала подушка.
Мати посмотрел на Засыпайку, плюхнулся на санки и уснул. Тупс хотел было зарычать, но вместо этого сладко зевнул, опустился в снег, пристроил голову на лапы и тоже задремал.
Засыпайка тяжко вздохнул. Так и выходит: он старается, делает свое дело — дарит людям сон и отдых, а сам томится в одиночестве. Засыпайка давно мечтал о друге.
Но как играть с ребятами, если они тебя не видят? Ведь шапка у Засыпайки волшебная, она превращает его в невидимку. А стоит только снять шапку — и все вокруг сейчас же засыпают.
Как же быть? Как найти друга?
Бабушка Буратино обернулась:
— Мати, где ты там? В чем дело?
Засыпайка живо натянул шапку-невидимку.
И сразу стал расплываться, расплываться и растаял в звенящем зимнем воздухе.
Буратино поспешила назад.
— Вот тебе раз! Уж не заболел ли ребенок? — Она наклонилась потрогать лоб Мати.
— A-а, была не была! Прокачусь хоть со спящим, — решил Засыпайка, — и ловко утянул санки из-под носа Буратино. Бабушка от испуга словно язык проглотила.
А Мати, проснувшись, огляделся и глазам своим не поверил: санки неслись сами по себе. Видела бы это Майли! А еще хвастала, что ее санки лучше! Пусть-ка попробует! Ее санки сами небось не поедут!
Санки Мати и правда легко скользили в гору. Да-да, не вниз, а вверх по склону! Веревка натянулась, но того, кто вез санки, не было. Въехав на пригорок, санки развернулись и помчались вниз. Тупс с громким лаем припустил следом.
Подоспела запыхавшаяся Буратино, и крепко схватилась за веревку:
— Мати, поедем лучше вместе, ладно? Кто знает, что еще вздумается твоим санкам. А вдруг им захочется полетать. Как я тогда достану тебя с тучи? Ведь к обеду опаздывать не годится.
Бабушка села позади Мати, оттолкнулась, и они понеслись. Тем и закончилась прогулка для Засыпайки: ему на санках места не хватило.
— Покататься — не покатался, и с мальчиком не подружился, — грустно подумал он и побрел из парка. На углу улицы он остановился. Как же быть? Ах, какой он несчастный!
Пока Засыпайка раздумывал, перед ним остановился ярко-голубой трамвай. Двери распахнулись, как бы приглашая:
— Засыпайка, входи!
Он впрыгнул. Тихо скрипнув, двери закрылись, и трамвай тронулся.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ,
в которой едет трамвай, а Засыпайка наконец знакомится с Мати
Засыпайка огляделся. Трамвай был очень длинный, как собака такса, и посередине изгибался. Когда он поворачивал за угол, хвост его ехал по одной улице, а голова — уже совсем по другой.
В вагоне были замечательные зеленые сиденья. Засыпайка влез на одно из них и стал смотреть в окно, болтая крошечными ножками.
Но что это?! На улице происходило что-то невообразимое!
Огромные дома и маленькие домишки, столбы, липы, каштаны бежали мимо в веселом, пестром танце. И чем быстрее бежал трамвай, тем задорнее становился танец.
Засыпайка смотрел, не отрывая глаз. И чем дольше он смотрел, тем яснее слышал музыку. Это была песенка вот с какими словами:
Шел по улице трамвай,
не зевай, не зевай,
новый голубой трамвай, —
ну-ка, не зевай.
И задумал старый дом:
— Прокачусь в трамвае том!
Телеграфные столбы
пели: «Если б да кабы
нам в трамвае новом этом
прокатиться на край света».
И березы, и каштаны
запросились в тот вагон,
чтобы утром спозаранок
покатал деревья он.
Но трамвай перепугался,
заскрипел и закачался,
дверь захлопнул и сказал:
— Дом, ну где твои глаза?
У тебя торчат антенны,
водостоки, провода.
Ты мне выломаешь стену,
если ввалишься сюда.
А деревьям он ответил:
— Вы давно уже не дети.
Понимать должны и сами,
что корнями и ветвями,
если внутрь вы попадете,
все сиденья мне порвете!
Скрылся быстро за углом,
и подумал старый дом:
— Хоть в трамвай я не попал,
но зато теперь узнал:
мне трамвай почти как брат.
Этому я очень рад.
У меня и у него
все почти похоже,
только на колесах он
ездит — ну, так что же?
С той поря, весной ив зиму,
словно в доброй сказке —
как трамвай покатит мимо, —
дом трясется в пляске!
Засыпайка так увлекся, что не заметил, как проехал целый круг и снова оказался у знакомого парка.
