Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы
– Хотеть не вредно! – дружно ответили орк и полуэльф.
– У каждого свои недостатки! – философски хмыкнула я.
Половина демонического войска каталась от хохота по траве.
– Что, уроды, не ждали? – неожиданно донеслось сверху.
Мы вскинули головы.
– Да что же это такое сегодня творится-то? – обалдело воскликнул принц, пытаясь отбиться от ведьмочки, которая висела на нем, как украшение на майском не дереве, и, не способная добраться до губ, которые несчастный объект любовной атаки защищал особенно рьяно, усиленно обслюнявливала ему подбородок.
– Это я, милок кучерявенький, смерть твоя! – глумливо долетело с неба.
– Азур! – радостно заорала я, подпрыгивая и размахивая руками. – Я здесь!
– Вижу, Мелеана!
Верный архидемон мягко спланировал, бухнулся на одно колено и наспех чмокнул мою руку. А потом сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. Воздух немедленно наполнился воинственными выкриками и шелестом мощных крыльев. Демоны из гвардии бабушки Смерти сыпались с неба подобно граду, тут же выстраиваясь десятками и сотнями, и с лязганьем обнажали клинки. Не прошло и пяти минут, как напротив армии белокурого принца выстроилось не менее многочисленное и грозное воинство, облаченное в серебристые кольчуги.
– Бежим! – испуганно взвыл дядюшка-альбинос.
Принц заскрежетал зубами, одним взмахом руки наконец-то отбрасывая от себя прилипчивую Гельду.
– Ты хотел чуда? – издевательски спросила я. – Получи!
– Нет! – закричал он. – Я не жажду твоей крови, я…
– Начнем? – настойчиво предлагала я, наступая и поигрывая мечом.
Белокурый с выражением смертной муки на прекрасном лице сделал шаг назад и нехотя выдернул из земли великолепный клинок, который он называл Полумглой. По длинному лезвию струились сплетения непонятных знаков и угловатых букв. Я плохо понимала древний язык демонов, но все же, хоть и с превеликим трудом, смогла прочитать:
Добро с уродливым лицом,
И Тьма прекрасней бога.
Соединится сын с отцом —
У них одна дорога.
– Что это значит? – изумилась я.
– Сам не знаю, – пожал плечами принц. – Я много лет бьюсь над этим пророчеством, пытаясь его понять. Этот меч я нашел в одном заброшенном храме Радужного уровня.
– Ты был на Радужном уровне? – Мое недоумение все возрастало. – Но туда попадают лишь высшие.
– Да. – Принц взволнованно облизнул губы. – Ульрика, дорогая, я должен тебе признаться, я…
– Идиоты! – истошно взвыл альбинос. – Придурки несчастные! Нашли время для откровений. Я знал, я предчувствовал, что с этим городом что-то нечисто. Проклятие, они создали над ним портал!
И, словно подтверждая догадку эльфа, небо над нашими головами начало стремительно заволакиваться серыми свинцовыми тучами. Подул холодный, пронизывающий ветер. Солнечный свет померк, сиреневые молнии ударили в пересохшую почву, воспламеняя скудную траву. Грохочущий требовательный голос возник в наших головах. Демоны бросали оружие и падали на землю, укрываясь крыльями, стараясь спастись от вгрызающихся в мозг звуков. Многих из них волокло и сдувало прочь, словно невесомые клубки пустынных кустарников. Ланс с визгом заскользил в овраг, судорожно цепляясь пальцами за кочки и жалобно выкрикивая мое имя. Орк бросился за ним. Альбинос с ругательством откатился вбок, неразборчиво выпевая не действующие сейчас заклинания. Мы с принцем остались стоять в центре поля, и лишь одна Гельда валялась у нас в ногах, отчаянно хватаясь за его шикарные ботфорты. В темном небе над нами распахнулось черное окно.
– Идите ко мне! – повелительно призвал страшный голос, доносящийся, казалось, из самого портала.
Бешеный порыв ветра подхватил нас троих, бросил вверх и стал засасывать в рокочущее, сыплющее искрами жерло провала. Мечи в наших руках звенели жалобно и протяжно.
– Ульрика, Ульрика! – надрывно кричал принц, пытаясь дотянуться до меня.
До полусмерти напуганная всем происходящим, ничего не понимающая, я, в свою очередь, протянула ему раскрытую ладонь. И за миг до того, как нас швырнуло в пустоту, за мгновение до того, как мы утратили какую-либо способность видеть и слышать, наши пальцы сами нашли друг друга и крепко переплелись.
ГЛАВА 3
Лансанариэль и Огвур заночевали в маленькой чайхане на окраине небольшого городка Хув, служащего воротами в Рохосское ханство. Последних денег едва хватило на то, чтобы заплатить въездную пошлину жадным стражникам на воротах да купить еду и скудный ночлег. Толстые смуглолицые хапуги, называющие себя воинами хана, а на самом деле являющиеся, согласно меткому определению Ланса, ворами и вымогателями, заломили неимоверную сумму, жадно приглядываясь к добротной одежде и богатому вооружению странных гостей, хором утверждавших, что прибыли в город по наиважнейшему торговому делу.
– Ну, если по торговому, то, значит, с вас еще три золотых брахата, – важно надул щеки жирный коротышка, едва достающий до груди высокорослого орка.
Ланс плюнул в сердцах, проклиная собственный болтливый язык, обошедшийся им втридорога.
– Нет у нас ваших брахатов, – солидно пробасил Огвур, стараясь подавить раздражение, вызванное непредвиденными расходами, – есть только золотые нарронские.
– А какая разница? – пожал по-бабьи круглыми плечами стражник. – Имперские тоже принимаем по такому же курсу. У нас, хвала Аоле, торговая держава, а поэтому в ходу монеты любого достоинства и из многих государств, даже редкостные эльфийские шамули. – И он покосился на стройную фигуру полуэльфа.
– А что, господин воин, всегда у вас набирается столь большое количество людей, желающих посетить город? – полюбопытствовал изнывающий от жары Ланс, вместе с орком выстоявший огромную очередь, пестрой лентой вьющуюся до ворот и пропадающую в многолюдной толпе на узких улочках, примыкающих к центральному базару.
– Да нет, уважаемый эльф. – Стражник, заскучавший от нудных однообразных обязанностей, тоже радовался кстати подвернувшейся возможности не только набить свой карман, но и выказать себя человеком в высшей степени культурным и вежливым. – Праздник через три дня намечается, а в столицу, вестимо дело, путь один – через наш Хув, вот поэтому народ и валит не переставая.
– Понятно, – заинтересованно протянул Огвур. – А что за праздник такой?
– Ну, – высокомерно прищурился толстяк, – об этом всем известно: и главный день тридцатой годовщины поклонения спящей принцессе Будур, и воинские состязания кандидатов в женихи, и всеобщий пир в честь возложения к ногам статуи Аолы очередного охранного артефакта. Чего же тут непонятного-то?
