Людмила Минич - Земля вечерних звёзд
Далекий Человек согласно кивнул.
– Зло хочет, чтобы Ак Ми Э была ему проводницей? – продолжала она. – Ак Ми Э проведет его. Прямо в объятия духов. Теперь я понимаю, Далекий Человек, почему они меня прокляли.
– Почему? – спросил он одними губами.
Охотнику стало страшно – девушка менялась прямо на глазах, и ему было больно от этого почти так же, как от вчерашней раны.
– Заранее, – она была все так же спокойна.
– Как? – он не понял.
– Они знали, что столько людей погибнет из-за меня. Как можно было доверить мне хранить Род И Лай?
Ее голос сделался таким безжизненным. Он заторопился.
– Как же, за что? Ты же спасаешь их всех? Весь Род.
– Не бывает ничего просто так. Она обреченно смотрела на него.
– Я не понимаю, девочка, – силился он разобраться.
– Люди чистые и Хорошие, они для хорошего существуют, Далекий Человек, – терпеливо пояснила она. – Как Матушка, как Сис Мя Э. А черные внутри, как эти, – для плохого. А есть такие, как я… и хорошие, и плохие.
– Как это?
– Неужели ты думаешь, что Матушка могла бы с этими людьми поступить так, как я собираюсь?
Он промолчал. Вряд ли.
– Потому-то здесь не Матушка, а я. И ты.
– Ты очень сильная, Ак Ми Э, – сказал он, глядя на нее совсем по-другому, не так, как раньше.
– Матушка тоже так говорила. – И вдруг из ее глаз показалась прежняя Ак Ми Э, и лицо напряглось, силясь скрыть непрошенное желание плакать. – Мне иногда снится ветка. Моя ветка на родовом тин-кос, – пояснила она. – Она теперь завянет. Будто меня и не было. – Девушка спохватилась. – Отдыхай, Далекий Человек. Нам понадобятся силы.
Ближе к вечеру пошел дождь, от которого не скрывала даже плотная листва. Далекий Человек не поленился и соорудил из веток и шкур подобие небольшого шалаша для них двоих и ти-коя. Он со злорадством наблюдал оттуда, как воины бегали по лагерю, ища ветки погуще, чтобы спрятаться от проливного дождя, но это им не очень-то удавалось. Это лес. И часто тугие струи, сливаясь с верхних веток, пробивали мощный покров, окатывая с ног до головы людей, надеявшихся, что теперь-то уж их убежище надежно защищено от воды. Тай вяло смотрел на дождь из своей палатки, что оказалась гораздо менее устойчивой к этому потопу, чем убежище, построенное Далеким Человеком. Он досадливо морщился, когда холодные капли срывались с обильно сочащейся матерчатой крыши. Он смотрел на этот дождь и чувствовал, как появляется внутри беспокойство. Чувствовал, что недооценил непонятное нечто. Хорошо хоть, что «духи» согласны. И он снова выглянул в дождь.
Это было только начало. Неожиданно удар потряс лес. Некоторые закричали в суеверном страхе. Это мощный раскат грома расколол небо над деревьями, и они дрогнули. Уже не первый грохот, но теперь так близко… Тай поежился. И вдруг его подбросило вверх, почва ушла из-под ног, и мокрая палатка свалилась прямо на него, Санжата, Трибала и еще несколько человек, укрывшихся под ней. Тай отчаянно забарахтался под новые раскаты грома и быстро выбрался из-под останков своего временного жилища.
Огромное дерево рядом с его обиталищем было вверху объято пламенем. Несколько обгорелых кусков древесины шлепнулись вниз и, шипя, погасли под дождем. Ливень жадно поедал остатки пламени.
«Что же творится?» – совсем оторопев, думал Тай. Рытвины какие-то вокруг. Словно дерево всеми корнями пыталось выпрыгнуть из-под земли. Он содрогнулся. Рядом выпучил глаза Санжат, тоже весь мокрый насквозь. Он смотрел то на Тая, то на дерево, словно указывая па что-то.
– Сам вижу, – кисло промолвил Тай, но тот продолжал вращать глазами, точно заведенный. – Да чего тебе?
– Боюсь прогневать, но… – И он выпалил: – Кажется, охотник передал колдунье все слова айэта Тая.
Чтоб его! Тай и сам боялся об этом думать. Теперь его недавние слова казались такими глупыми и неуместными. Вдруг он и правда разгневал здешних духов? Вдруг они слишком сильны здесь, и пока он под сенью этого дремучего леса, боги Адья не в состоянии защитить его? Что же делать? Не просить же прощения у этой вельдары? Он с негодованием отогнал эту нелепую мысль. Тем более что ливень начал стихать. Удары грома удалялись, развиднелось немного, и начало темнеть уже по-настоящему. Спускался вечер. Люди вылезли из своих укрытий. До темноты нужно было хоть что-нибудь сделать, и потихоньку в лагере начал воцаряться порядок.
Но прошло еще немного времени, и Тай понял, что слухи уже проторили себе дорогу в его отряде. Охранник, бывший при девушке, разбирал потихоньку укрытие, построенное для колдуньи, а люди, перетаскивавшие на новое место палатку Тая, испуганно косились на мертвое дерево и на колдунью. Теперь ее иначе и не называли. А она все так же бесстрастна, словно и раньше знала, что так будет.
И что теперь? Невозможно выполнить обещание, которое он дал вельдара. Если он что-нибудь себе позволит сделать с ней или ее зверем, а потом случится что-нибудь… к примеру, на переправе, то люди будут винить его, Тая. Они и так порядком напуганы.
Что ж, приходилось признать, и Тай не побоялся это сделать, что он выбрал неправильный тон с этой вельдарой. Он не принес ему ни пользы, ни преимущества над ней. В голове мелькнула соблазнительная мысль: отпустить их на все четыре стороны и двигаться дальше, как двигались до этого, но он отверг ее с негодованием, даже не додумав до конца. Это ведь его поражение. Его же люди будут насмехаться над ним украдкой, преданно глядя при этом в глаза! Позор. Теперь это уже война, война с вельдарой. Слишком многое для него сейчас на весах. Как он докажет всей огромной Адья Тэрэк, что достоин править, как докажет любимой Гайят, если даже собственные люди потеряют к нему уважение? Если дикарка будет позорить его, указывать ему! Усилием воли он отвлекся от своего уязвленного самолюбия и принялся бесцельно блуждать взглядом по лагерю. Темень опускается. Костров сегодня не будет, он поежился. Только у колдуньи огонек горит. Они с охотником все сделали так, будто знали, что случится. И эта мысль досаждала ему более всего.
Прямо из темноты на него вышел Сартадай. Он спрашивал распоряжений. Тай отдал их почти бездумно, но когда ахад отошел, он невольно вспомнил недавние слова своего офицера. Что он тогда сказал? Что вельдаре Тай сразу приглянулся. Таю вспомнились ее первые, восхищенные взгляды. Теперь она куда суровее сделалась. Сначала он и думать об этом не хотел, но теперь… Ради Гайят, ради своей мечты, неужели он не сможет постараться? Разве мудрый Правитель Хаадид не говорил ему, что силой всего не решить? «Ты молод, хорош собой, обходителен»… Разве не так он говорил?
Тай с досадой щелкнул пальцами. Теперь, когда он ее разозлил, сделать это намного сложнее. Но если дать ей понять, что он немного наступил на свою гордость, что признает ее силу, признает в ней равную? Или почти равную. Разве это не лестно будет девчонке? Ведь хоть она и колдунья, но все же обыкновенная женщина к тому же. Тогда она с радостью пойдет во главе отряда. Надо только потерпеть.
