Артем Тихомиров - Свиньи во тьме
– Хм… пожалуй… Он такой – подавай ему заслуги.
– А я о чем говорю?
– Не понимаю тебя, свин, – сказал Барсик. – То ты поносишь меня последними словами, то сулишь почести и награды.
– Я справедлив. Не ищи двойного дна. Коты хитры и себе на уме, но свиньи народ простой.
Подождав, пока высохнут чернила, я свернул лист бумаги в трубочку, обвязал шнурком и вошел в дом. Там я растопил сургуч и скрепил донесение печатью.
– Эй, Чух!
Нарочный появился почти сразу. Выскочил из соседнего дома, где играл в кости с Полтинником, и прискакал ко мне.
– Держи. Отправляйся в путь немедленно. Сообщишь, что мы выступили в Огурец сегодня ближе к вечеру.
Чух отдал честь и смылся, не очень довольный тем, что не получил такого отдыха, какого ожидал. Пышехвост все так же сидел и ковырял палочкой в пыли, выводя каракули. Я не стал спрашивать, почему он такой смурной. Несмотря на то, что он говорит, что ожидал всего этого, он переживает. То, чем мы занимаемся, может сломать решимость даже закаленного невзгодами и сражениями ветерана.
Все, что я хотел сказать коту, это то, что он держится молодцом и заслуживает награды. Только и всего. Есть опасность, что Барсик опять раздуется от осознания собственной значимости и будет петухом ходить, задирая нос.
Я вернулся в дом, мучимый жаждой, и выдул кувшин воды. На кухне стоял дым коромыслом. Что-то напевая, хозяйка возилась с барашком. Она посадила его в чан и намывала при помощи щетки на длинной ручке. Из большого комка мыльной пены выглядывали блестящие глазищи Вьюнка. Небось в приюте никто не будет так заботиться о малыше.
Я вернулся к своим бумагам и вещам. Надо было начинать подготовку к отъезду. Приказ пришел весьма кстати. Моим парням надо отдохнуть. Мы на пределе. Даже Пышехвост, всегда бравирующий своей неутомимостью, походит на половую тряпку.
Сам я за эти полтора месяца потерял одну шестую своего веса. Постоянно приходится проделывать новые дырки в ремне. Одежда висит, словно на огородном пугале.
Дайте нам недельку передышки – и мы готовы будем штурмовать ставку самого Мозгоеда.
Когда мы уезжали, бараны, собравшиеся на улице, плакали и просили нас остаться. Мы поделились с ними всем, чем могли. Оставили большую часть заготовленной провизии, того, что добыли в рейдах и что могло пригодиться местным по хозяйству. Вьюнок, которого овца не отпускала от себя ни на шаг, рыдала в три ручья. Сам барашек махал нам до тех пор, пока нас можно было увидеть на дороге.
Если мой взвод не перебросят под Клевер Душистый, возможно, сюда мы еще вернемся.
Если будет, куда возвращаться. Чокнутый не забудет о Сером. Не забудет о подарке, который мы ему отправили.
А в деревушке из мужского населения только пять баранов весьма преклонного возраста. Из оружие несколько вил, косы и цепы для обмолота зерновых.
Остановишь этим нового Серого? Нет.
Глава 4
Кошелек и записка
Третий день мы были в пути. Черный не устанавливал никаких сроков, поэтому спешить не было смысла. Многие спали прямо в седле, по солдатской привычке использовать любое свободное время чтобы наверстать нехватку ночных часов. Так делал и я. Мне снились разные города, в которых я был и в которых не был. Бараниенбург, например.
Говорили, что этот город – настоящая твердыня, не подвластная никакому оружию. Короли Баранхейма укрепляли ее в течение столетий, каждый вносил свою лепту в обороноспособность столицы. В Бараниенбурге можно было выдержать многолетнюю осаду.
Хотелось бы мне увидеть этот фортификационный шедевр. Побродить по улицам, посидеть в кабачках и пабах, потянуть местное пивко. Пиво! Я не помню, когда в последний раз пил настоящее… В одной из деревушек однажды мы разжились бочкой разбавленного портера. Толку от него не было, только в кусты тянуло по-маленькому. Овцы не большие мастера в пивоварении. Вот козлы да. И кролики. Поэтому, наверное, нам в Похлебке было так хорошо.
Меня то будили выкрики случайных птиц, то погружал в сон мерный стук копыт бредущих лошадей и стрекотание кузнечиков. Время от времени Чертополох разрушал тишину ленивыми трелями губной гармошки. Эти звуки наводили во сне на странные образы.
В день мы делали не больше восемнадцати миль, останавливаясь на ночлег вдалеке от населенных пунктов.
Окрестные земли были целиком под властью баранов и их союзников. Чем дальше мы забирались на северо-восток, тем деревушки были богаче, ухоженней, народ приветливей. Ясно – этих не коснулась война. Это не Турнепс.
До Огурца оставался еще день с хвостиком пути. Следуя по большаку, мы стали встречать не только купеческие повозки, но и вооруженные отряды. То регулярная армия, пешком или в седле, то полевая жандармерия, неизменно требовавшая у нас мандат и приказы из штаба, то подразделения наемников, сформированные в лагерях на севере Компостланда.
Мирный край стал одной большой военной базой. Экономика перестраивалась под ее нужды. Многие отрасли так возвысились, как раньше и предположить было нельзя. Особенно производство тканей, шерсти, упряжи для лошадей, каретное дело, кузнечное, оружейное. Сметливые купчишки из барсуков и бобров ринулись в Баранхейм со всех сторон света – сколачивать состояния. Армия платила, а большего и не надо было. Бараны знали старую истину, что войну выигрывают не только солдаты и даже не столько они, а теплые куртки, удобные сапоги, сытная еда и хорошее пиво.
По дороге двигались армейские обозы. Фуражиры везли все, что удавалось купить или обменять. От железа и древесного угля до гвоздей и пеньковой веревки. Обозы всегда сопровождали отряды вооруженной до зубов кавалерии. Я заметил, что, как правило, это ветераны. Видно было по их взглядам. Они напоминали наших свинов, немногословные, покрытые шрамами рубаки.
Следуя старой традиции, мы обменивались новостями, травили байки и передавали приветы. Узнав о том, что мы свины из Бригады, союзники начинали посматривать на нас с нескрываемым почтением. Находясь вдали от основных событий, мы даже не знали, какой авторитет приобрели свины в союзных войсках. Бригада воевала в составе различных соединений. В Желудке сейчас стояла только половина наших бойцов. Ни одного боя, в котором участвовали бойцы Черного, союзники не проиграли. О нас рассказывали множество историй, пропитанных восхищением и ужасом. Свины неистовы в бою… Сотня свинов стоят тысячи зубастых… Свины сумасшедшие берсерки…
Все это правда – на большую часть. Легенды о наших подвигах разлетелись по всему Баранхейму. Я подумал, а не замешан ли здесь сам Черный Свин? Враг не может не знать о том, что говорят по ту сторону линии фронта. Если волки будут получать нужные порции слухов о том, что Бригада намерена дойти до самой столицы Клыкарга, утопив в крови волчье племя, мы уже частично деморализуем неприятеля. Умелая пропаганда плюс конкретные действия в духе нашей выходки с головой Серого. Зубастые должны крепко призадуматься, как себя вести в следующий раз, когда они увидят перед собой стену свинских щитов и увидят наше черное знамя. Пощады не будет.
